Монарх от Бога
Шрифт:
– Да, Божественный. Феоктист поведал Стефану о том, как он захватил Романа Лакапина, что сотворил с ним на памфиле и куда отвёз.
– Сфенкел помрачнел, взял кубок Диодора, выпил вина и продолжал: - По словам Феоктиста, пираты, которые увозили императора на своей памфиле, зельем превратили его в бессловесное животное по имени Селвек. Под видом стратиота его отвезли на остров Протэ и сдали в монастырь, как якобы повелел его господин за то, что Селвек украл у него овцу. Господи, это было страшно слушать! Игумену Лакапина представили как бесноватого, мнящего себя императором. А он, в рубище, выкрашенный хной, лишённый памяти, всё твердил: «Я - Селвек, я - Селвек!»
– Боже мой! Это
– И Божественный повелел: - Гонгила, отправляйся с Никанором и гвардейцами и арестуй всех злодеев.
В эту же ночь цари Стефан и Константин, а также купец Феоктист были схвачены. Их посадили в каземат под дворцом Магнавр. Вскоре же начались допросы. По ходу следствия всё говорило о том, что они достойны казни. Но их спасло от казни чистосердечное признание в преступлении против отца. Кто их побудил, к исповеди, было неведомо, но поговаривали, что к этому причастна их сестра императрица Елена. Когда это признание было оглашено и братья поклялись на Евангелии и кресте, что никогда больше не посягнут ни на кого, Багрянородный объявил им свою милость. Им отменили казнь. Но Багрянородный не оставил их без наказания. Он повелел постричь братьев в монахи и отправить на остров Протэ.
– Исцелите там отца и тогда будете прощены, - сказал Стефану и Константину в назидание Багрянородный.
Хронисты отмечали: «Вскоре (27 января 945 года) оба заговорщика были свергнуты и отправлены в монастырь к отцу, принявшему их, по рассказу Лиутпранда, с горькими насмешками».
Константин Багрянородный пытался привезти Лакапина в Магнавр, но после поездки Христофора и Павла-Полиевкта на остров Протэ они отговорили Багрянородного возвращать отца.
– Божественный, наш отец неизлечимо болен разумом. Его не вернёшь к прежней жизни. Там, в святой обители, ему будет почёт и его согреют теплом.
– Аминь, - только и ответил Багрянородный.
Роман Лакапин, простоявший двадцать четыре года императором рядом с Багрянородным, преставился спустя четыре года после насилия над ним.
Глава двадцать шестая. ЯВЛЕНИЕ КОНСТАНТИНА ДУКИ
Потеря соправителя Багрянородного Романа Лакапина не прошла для императорского двора бесследно. Всё-таки двадцать четыре года государство управлялось твёрдой рукой умного и деятельного басилевса. Теперь, когда не стало Романа Лакапина, Константин Багрянородный почувствовал себя на троне неуверенно. Он даже не знал многих своих сановников по имени. Позже Багрянородный сам над собой посмеётся, когда будет писать сочинение «Об управлении империей». Но пока было не до сочинений и приходилось принимать государственные решения, которых при Лакапине он не касался.
И Багрянородный научился обходить трудности. Делал он это с непосредственной простотой и отказывался предпринимать что-либо, говоря, что «это» можно будет сделать потом. Но это «потом» оборачивалось бедой для всего народа. Слабость императорской власти почувствовали все, кто видел в этом выгоду для себя и, пользуясь случаем, прибегал к ней. Сам Константин написал о времени без Лакапина честно: «Всякий, кто имел значение и силу, захватывал себе необозримые территории и превращал несчастных поселян, на них сидевших, как бы в рабов своих».
Первой пришла на помощь Багрянородному императрица Елена и показала себя с лучшей стороны. Там, где она во что-то вмешивалась, получалось как у её отца: надёжно и крепко. Однажды, когда у Багрянородного что-то не клеилось с сочинением «Об управлении империей», к нему в библиотеку
– Божественный, тебя заставляют нервничать, - подойдя к мужу, сказала она, поцеловала его в щеку и погладила по плечу.
– Работай спокойно, а мы с Василием во всём разберёмся.
– И впрямь, славная, почему бы тебе не показать молодому логофету дрома, как во всём достигал успехов твой батюшка. Ты ведь многому у него научилась.
Оказалось, что этот короткий разговор послужил опорой для Елены. Она спокойно и незаметно заменила Багрянородного в управлении империей и делала это так же умело, как и её отец. И как отец, она во всём советовалась с супругом, затем рассказывала о том, что предприняла.
Однако волна беззаконий в империи нарастала. Землевладельцы всячески притесняли крестьян, захватывали их земли, брали в кабалу. Нашлись дерзкие люди, которые не принимали серьёзно императрицу Еле ну и пустились в авантюры. На земле древней Никеи, в феме Опсикий, ранней весной 949 года противники Елены спровоцировали восстание «убогих». На его подавление пришлось послать из Никомидии шестнадцать тысяч воинов. Пока шла борьба с восставшими, монахи с острова Протэ привезли в Константинополь весть о том, что из монастыря сбежал монах средних лет Фёдор, а в миру Феоктист. Монахи с Протэ появились в Святой Софии, попросили служителей отвести их к патриарху Полиевкту и рассказали ему о дерзких замыслах Феоктиста.
– Святейший, он призывал твоих братьев покинуть вместе с ним монастырь и поднять восстание против императора Багрянородного. Братья отказались вступить в союз с дьяволом и прогнали его из своей кельи. На исповеди они во всём покаялись игумену, и он отправил нас к тебе, чтобы ты, святитель, и государь уберегли себя от жестоких лап дьявола.
Полиевкт в тот же день встретился с сестрой Еленой, рассказал ей о вестях, принесённых монахами, и добавил своё:
– Этот дьявол в образе Феоктиста может принести нам многие беды. Ты, сестра, послала бы верных людей найти Феоктиста, схватить его и заточить в каземат.
– Спасибо, брат, я это сделаю. Об одном думаю, где его искать в такой огромной державе.
– Пошли для начала людей на Принцевы острова. На главном из них в городке у Феоктиста есть большой дом, там же магазин и мастерская ювелирных изделий. Я помню это с той поры, когда был Павлом и дружил с Феоктистом. Пути господни неисповедимы, - печально улыбнулся Полиевкт.
Однако, пока служители в секрете Диодор и Сфенкел плавали на Принцевы острова в поисках Феоктиста, в это же самое время в феме Опсикий появился некий Василий из Македонии. Он был здоров, как бык, с чёрной бородой, и вскоре нашлись люда, которые признали в нём пирата Фармурия. Это и впрямь был он. Но, прибыв в Никею, он не занимался разбоями, а возникал на торжищах, собирал нищих и убогих, кормил-поил их в тавернах. Угощая их, он говорил: «Помните Константина Дуку, самого доброго государя? Он скоро появится в Никее. Собирайтесь все под его знамя, и он поведет вас к сытой жизни».
И вскоре «Константин Дука» появился в Никее. Фармурий привёл его на луг за торжищем, где собрались сотни бедняков, и представил:
– Братья, помните, я говорил вам про Константина Дуку? Так он перед вами.
Перед бедняками стоял Феоктист, но он уверенно поднял руку:
Да, это я, Константин Дука. Тогда мне помешали привести всех бедняков к сытой жизни. Теперь я с вашей помощью сделаю это. Нам нужно только собраться со всей земли, и мы вместе отнимем у богатых все, что по праву принадлежит вам.