Mondengel II: Чёрный Трон
Шрифт:
Рука Палача сжалась сильнее на глотке Ветра. Выскочили ки’чти-па. Он предупреждающе вдавил их ему в живот.
– Ошибаешься... Он здесь. И сосункам вроде тебя рано совать жвала в Сендар, – ядовито рявкнул нынешний первый помощник, отбросив Кровавого в сторону. Упав на спину перед соратниками, оскорбленный Фатор издал агрессивный рык и, поднявшись, бросился было на удаляющегося Дакинд Тант’ра, но Наунд и Кашинн схватили его за руки, едва удерживая на месте.
– Успокойся, Фатор!
– Это тебе так просто с когтей не сойдёт,
– Угомонись, с’йюит-де! – гаркнул Горец, с размаху заехав Ветру под дых. Тот согнулся и был опрокинут на пол. – Совсем сдурел, да?! Жить надоело?!
Кровавый лишь застонал в ответ. Он поднялся, не зная, куда девать свою ярость, адресованную Бичу.
– Зазин, Фатор, – спокойно сказал Ятеж-казир.
Ветер осознавал, что его шансы против одного из лучших Воинов Волве были крайне невелики. Собратья удержали от катастрофической ошибки.
– Прекрати. Этот вопрос нужно решать обдуманно. Да и в чём причина твоего сиюминутного гнева? Ведь мы сейчас никто и на твой статус потеря этого поста никак не повлияла, – внёс свою лепту в разговор Мроинд.
– Агррх!
Обозлённый Фатор зашагал к себе в отсек. Младшие переглянулись и начали обсуждать с Кровавыми появление на борту знаменитой самки Гуан-Тант’ра, его ранения и странное изменение в поведении.
Андрейст, наконец, начала воспринимать действительность. Она увидела нависшего над собой рла, израненного, напряжённого, в рваной мантии.
– Гуан...
– Тссс, – прошипел Mondengel, обрабатывая её рану каким-то жутко пахучим препаратом. В его взгляде таился огонь.
– Мы на твоём судне, да? Это не миражи? – еле слышно прохрипела она.
– Почему ты меня не слушать?
– Извини... мне... неспокойно.
– Да, это «Шауб-Де». У нас есть курс.
– Твои раны... – женщина протянула руку, коснувшись твееточащей белой кожи. Он настойчиво убрал её.
– Подождут.
– Нет... это я подожду. Обработай...
– Не спорить с Вожак.
– Но Гуан-Тант’ер... ты теряешь много крови.
– Я терять рассудок, Эндри.
Она нашла в себе силы приподняться, но Гугар’кха тут же опустил её обратно. Сейчас уманка видела только его. Всё остальное перестало иметь значение: медотсек, капсула, в которой она лежала, факт освоения Вождём земной медицины...
– Любимый мой... Что случилось? Я могу помочь тебе? Как ты оказался на этой арене? Почему? Кто этот странный яут? – волнение заставило женщину встрепенуться. Поток вопросов лился из её уст, обрушиваясь на сидевшего рядом альбиноса. Он дал ей высказаться. Холодная маска молча взирала на взволнованную самку.
– Сними... – руки потянулись к металлической скалящейся пасти. Он аккуратно остановил её, сжав запястья белыми горячими ладонями.
– Это не яут, Ирмолинд-Зигв’а.
Услышав подобное заявление, Андрейст почувствовала неприятную дрожь. Плоть колотил озноб, напоминая о необходимости лечения.
–
– Ложись.
Вожак уложил самку в капсулу. Доспехи, что надели на неё для потехи толпы, были сняты и уничтожены.
– Mondengel… Я не хочу, прошу тебя. Не покидай...
– Мы скоро встретиться, Эндри. Отдых и сон помочь выздоровление.
Губы уманки всё ещё шевелились, что-то шепча Кар’клейю, пока стекло отгораживало её от внешнего мира. Альбинос наблюдал за этим с тяжестью в сердце. Как только его ши погрузилась в искусственный сон, он направился в соседний сектор, где долго залечивал свои забитые травой и песком раны.
Через несколько часов Ночной Воин покинул медотсек, заперев капсульную секцию, и отправился в отсек управления. По пути он наткнулся на Фатора, затеявшего драку с Кил-лиэатом. Подойдя, он схватил обоих и швырнул об стену, мигом остудив.
– Вы двое, прочь отсюда! ВОН с глаз моих долой! Фатор, на верхние ярусы больше НИ ШАГУ! Ты, – он направил взгляд линз на Кил-лиэата, – появляешься здесь, только когда я тебе скажу, приказ понятен?!
– Да, да, – торопливо закивал головой Агония, автоматически отступая к выходу.
– ПРОЧЬ!
Оба буквально выкатились с верхних палуб на средние. Там, переведя дыхание, они молча переглянулись. Причина короткой стычки тут же испарилась, словно её и не было.
– Кетануу... Фатор. Я с ужасом начинаю понимать, что произошло.
– Это правда? Это правда он? Он был таким, да?
– Ну, когда злился, мог и покалечить. Вообще, атмосфера и энергетика схожи. Наунд это тоже приметил. Давящая сила.
– Значит, клан «Чёрного Зверя» скоро вновь покроется шрамами...
Агония жутко не хотел положительно кивать, хоть кивок так и напрашивался.
– Самое ужасное, Фатор, начинается тогда, когда на судно возвращаются Воины. Мы тут же становимся никем. У Волве Кровавые росли среди Воинов. Младших часто унижали, а порой убивали. Это было в порядке вещей. Выживали сильнейшие, те, кто умел вовремя учуять настроение того или иного Старшего и убраться с его пути в случае гнева. Очень часто приходилось скрываться в трущобах, но это было также небезопасно – там обитало много изгнанных и поруганных кнутом Палача. Вообще, на «Шауб-Де» в те времена не было ни одного безопасного места.
– Как вы выжили?
– Держались вместе. Прятались, когда нужно прятаться, дрались, когда нужно драться. Мы застали конец правления Владыки. Потом на трон взошёл Сид’минд. Говорят, это был политический ход Волве. Сид’минд являлся его главным Союзником в Сендаре. По сути, он просто представлял власть Волве в своём лице. Это дало Кар’клейю свободное время для нескольких операций, связанных с Землёй.
– Что за операции?
– Не знаю. Младших не допускали. Но, по-моему, что-то связанное с опытами над Кайндэ Амедха. На последней завершающей стадии он передал символ клана Сетг’-ину-Нихкоу’те...