Mondengel II: Чёрный Трон

Darkflight

– Подождут.

Он встал и подошёл к зверю, забрав у него из-под носа несколько толстых, плотных корешков с шишковатыми, вытянутыми утолщениями. Сев рядом с уманкой, Кар’клей пробил когтем одно из них. Засочилась долгожданная влага... Эндри чуть приподнялась и жадно припала к природному сосуду. Осушив его полностью, она прокусила следующее утолщение. Вкус сока был чуть горьковатым, но сейчас такие мелочи не имели значения. Пока самка пила, Одам-ан’де взял второй корень, пробил его и вылил на пучок трав, разминая их камнем. Полученной кашицей Хищник обработал ранение Андрейст. Утолив жажду, уманка ощутила, как проваливается в сон.

– Отдыхать, я быть рядом, – услышала она теряющийся в реальности родной рычащий голос. Веки сомкнулись. Забытие.

Альбинос сидел вплотную некоторое время, наблюдая за мерно вздымающейся грудью уманки, наслаждаясь теплом её присутствия рядом. «Целый си’нтр, Эндри... Я думал, что сойду с ума». Не поддавшись искушению погладить и приласкать её, тихо, стараясь не разбудить, он ушёл залечивать

свои раны. Собрав необходимые растения с кореньями, Гуан-Тант’ер освободил иссечённый торс от сетки и доспехов. Он сел по-турецки на холодный, остывший песок. Плоть начинала сильно мёрзнуть, но это притупляло боль. Стиснув под маской клыки, Одам-ан’де приступил к обработке ранений. Ссохшийся твей, песчинки, пыль – всё тщательно вычищалось из порезов. Сок корневищ растения-шипа, которое было известно яутам под названием «тар-тен’хол», вызывал сильное жжение. Терпя все эти неприятные ощущения, альбинос засыпал порошок из трав на открытое мясо. Ночи здесь были очень холодными и короткими. Он слышал, как за спиной периодически просыпалась Андрейст, пытаясь разглядеть его силуэт в кромешной темноте. Её сон был беспокойным, прерывистым. Насытившийся прото-орагл давно использовал данное ему время по назначению, уткнувшись мордой в песок и слегка похрапывая. Тяжёлые, злобные мысли давили сознание Ночного Воина, гоня прочь усталость и голод. Разгрызая коренья, чтобы утолить жажду, он думал о паскудности всех, кто окружал его в Сендаре. Когда-то он был способен доверять, но не теперь. Оппоненты оказались прямолинейнее, чем так называемые “союзники”. Они открыто высказывали свою точку зрения и от них всегда стоило ждать подвоха. «Враги прозрачны, их намерения всегда будут против тебя. Какие бы извилистые пути они не избрали, цель останется неизменной – вонзить кинжал в твою грудь. Но союзники... Ты не знаешь, что от них ждать. Сегодня они с тобой, завтра – против тебя, послезавтра ты узнаешь, что продан, как товар. Нет ничего ниже и грязнее, чем кинжал, воткнутый в спину». Таск-Маоленд, отдающий приказы Сау-гканна. «Разве сломленный достоин уважения? Почему он не активировал самоликвидатор, когда восседал там, на своём троне?» Вассал, насильно вкусивший плоть Посвящённой... Кулак сжался. «На моём троне не будут восседать ублюдочные твари, не прошедшие сквозь улей лжи, подмены и предательства. Королева достойна Королей».

“Der Turm” (E Nomine) – неожиданная встреча

Рассвет. Вожак оделся и разбудил самку. Через десять минут они снова были в пути. Корабль пустыни следовал к медленно приближающимся горам. Окружающая температура резко поползла вверх. Озябшая за ночь уманка стала вспоминать короткие часы прохлады, как благословение гневных богов. Внезапно перед глазами всё поплыло.

– Гуан-Тант’ер... где... что со мной?

Он погладил её по плечу и рассмотрел. Тело самки бил озноб.

– Этот растение действовать на вас, как лёгкий наркотик.

Альбинос знал, что озноб является уже совсем другим признаком, относящимся к ранению, а не к травам. Уже скоро их обоих начнёт мучить жажда, но сок тар-тен’хола в более высоких дозах действовал, как яд.

– А ты?

– К сожаление, нет.

Сейчас Вождь был готов даже на небольшую дозу Королевского Желе, лишь бы ушла боль, проклятые мысли, нескончаемый, обжигающий подобно двум солнцам, гнев... Он прижал Посвящённую к себе, слегка нагнувшись, закрывая от беспощадных светил. Молча шёл их путь в никуда, сквозь расплавленный воздух, по горячим бесконечным волнам. Два часа, три, пять... Прото-орагл, выбившись из сил, упал, но острые шпоры ездока заставили его подняться и идти, идти. Горы. Пики, рвущиеся к вершинам...

– Мы пришли.

– Ничего нет... – не открывая глаз, прошептала Андрейст.

Альбинос поднял голову и посмотрел вокруг – пустота. Лёгкий ветер гнал песок по бескрайним просторам пустыни. Впереди виднелся недосягаемый ровный горизонт. Сжав поводья, Гугар’кха глухо зарычал:

– Миражи...

Снова животное требовало привала, но что-то гнало Вождя вперёд, в неизвестность, в никуда. Поводья шлёпнули шкуру, прото-орагл поднялся и пошёл курсом, диктованным собственными инстинктами. Через два часа навалилась вездесущая усталость, через три Андрейст потеряла сознание, через четыре стало невыносимо. Руки едва держали поводья. Встречный ветер гнал песок, ухудшая видимость. Животное шло напролом, падая, вставая, встряхивая массивной головой и снова двигаясь. Ангел Ночи не поднимал головы. На автоматике его ноги обнимали тело ездового зверя, руки прижимали к белоснежной раненой груди бессознательную уманку, укутанную в рваную мантию. Она всё ещё дышала, она была жива. Ветер усилился, нагоняя пыль. Внезапно сквозь шум “танцующего” песка Гуан-Тант’ер услышал крик какого-то животного. Сбоку ещё один. Подняв голову, Вождь начал присматриваться, улавливая грациозные контуры двуногих брахов. Фауна этой планеты была похожа на эру динозавров Земли. Многие животные являлись крупными рептилиями. Брахи – пустынные рапторы, имели кирпично-красноватую окраску и полосатые спины. Хищники, способные развивать большую скорость и долго жить без воды в условиях пустыни. Перепонки между пальцев не давали проваливаться в песок. Появление плотоядных являлось большой угрозой в первую очередь для измотанного прото-орагла. Альбинос собирал последние силы, готовясь отразить нападение, но внезапно зрение сыграло странную

шутку – брахов кто-то седлал. Неожиданная вспышка линз на маске... Тяжело было даже повернуть голову, чтобы рассмотреть столь неожиданное явление. «Миражи?» Руки, казалось, налились свинцом. Всё тело немело и гудело, отказываясь слушаться. Гуан-Тант’ер выбился из сил не меньше, чем их с Эндри ездовое животное. Корабль пустыни шёл, силуэты не отставали. С каждой минутой их становилось всё больше. Через полчаса ветер стих, пыль улеглась. Едва поворачивая голову, альбинос встретился взглядом с глухими масками. Многие смотрели прямо на него. Тонкие копья устремлялись вверх. На некоторых виднелись небольшие знамёна. Увидеть, что на них изображено, не хватало сил. Жокеями брахов были науду. «Пустынные Охотники. Они сопровождают нас. Но куда?» В тишине слышалось тяжёлое сопение животных, шуршание песка. Альбинос не мог поверить собственным ощущениям – в горячем воздухе застыло уважение. На Хищниках не было нательной сетки. Их желтоватая, под цвет песка, кожа не увлажнялась слизью. Поверх лёгких доспехов из панцирей и шкур местных животных они носили накидку с капюшоном, защищающую от солнц и пылевых бурь. На поясе многих виднелся ятаган. Mondengel не шевелился. Он внимательно наблюдал за незнакомцами, чувствуя, как напрягается, словно пружина, его тело, готовое к последнему бою. Но Пустынные Охотники не подавали ни единого признака агрессии. Они просто шли рядом, словно молчаливый конвой. Несколько крайних натянули тетиву арбалета и подстрелили крадущихся плотоядных. Ход продолжался. Прижимая к себе едва открывшую глаза Эндри, альбинос держался, стараясь не упасть без сил. Внезапно сопровождающие начали исчезать, удаляясь прочь. Один за другим, они растворялись вместе с ездовыми брахами, активируя скрытие. По шуму шагов, теряющемуся вдали, было ясно, что они уходят так же внезапно, как и пришли. Сверху что-то мелькнуло. Одам-ан’де поднял голову. Отблеск света от корпуса крупного судна... Прото-орагл пал, тяжело дыша – силы окончательно покинули его. Становясь всё больше с каждой минутой, на странников надвигался «Шауб-Де». MAN’DACA небрежно шлёпнулся в пятнадцати метрах от них. Так сажать судно умел только один индивид.

– Насид-Меам...

Альбинос, освободив от мантии измученную уманку, надел рваную ткань на себя, поднял самку на руки, забрал нагинату и молча, из последних сил, заковылял на свой корабль, мысленно благодаря Наинд’эред-Гелла за то, что он дал ему ещё один шанс.

====== Эпизод 33 – «Око Волве» ======

Он нёс её на руках, проходя мимо ошарашенных Младших. Помощники молча расступились, встав на колено и опустив головы. Никто не посмел издать и щелчка. Наунд с Кил-лиэатом тревожно переглянулись – эту атмосферу, вьющуюся шлейфом вокруг Вождя, ведал каждый их старый шрам. Давящая, подавляющая, сжимающая словно тиски. Фатор сглотнул. Страшные догадки являли себя в обрывках легенд о свирепом и безжалостном Владыке Сендара, одобряющем кровавые порки и жестокие убийства. Впереди Одам-ан’де ждал Насид-Меам. Из-за его спины показалась довольная Радж. Твей Волве, закипающий в венах альбиноса, заставлял её терять покой. Палач, почувствовав родное, влекомый жаром пылающего внутреннего огня, встал на колено и, поклонившись, сказал:

– Потаклинд (Высший), я полностью к твоим услугам.

– Говори, – посмотрев на него сверху вниз, прорычал Гуан-Тант’ер. Получение информации сейчас было жизненно необходимо. – Кил-лиэат, медотсек в кислородный режим, – не поворачиваясь, приказал он. Кровавый, быстро поклонившись, направился выполнять задание. Фатор молчал. Напряжение внутри росло.

– Судно Фаитинда рядом. Битт расформировал два JAG’D’JA. Кланы готовятся к войне. Мы ждём твоих указаний.

– Владыка... – внезапно пропела томным голосом Мул-Радж, – неужели Таск-Маоленд дал тебе свободу? Как тебе удалось выжить в пустыне?

Уманка, лежавшая у него на руках и с трудом открывающая глаза, фактически не интересовала Видение. Насид-Меам же не обращал на Андрейст никакого внимания. Альбинос ощущал в себе странный подъём сил и все возрастающую ярость. Перед глазами мелькали последние события... Его втоптали в грязь на Науд-Аурит’сенейе и пытались уничтожить на призрачной арене, существовавшей для кланов ятжа лишь в старых сказаниях и легендах. Грязнейший вызов был брошен Сау-гканном. Терпение давно растеряло свои каменные рамки, побуждая действовать безжалостно, прямо и бескомпромиссно. Океан заштормил.

– Свяжись с Крак-линдом. Мы летим в Сендар, – холодным голосом рыкнул Вожак Насид-Меаму.

Тот без дополнительных объяснений понял, что требуется дальше и каковы планы на ближайшее будущее. Кар’клей прошёл мимо, проигнорировав как вопрос Мул-Радж, так и её саму. Фатор не выдержал и рванул за Вождём. Ранения белого Хищника были весьма серьёзными. Ветер хотел знать правду – откуда эти раны? Как в этих краях оказалась Ирмолинд-Зигв’а, и как Гуан-Тант’ер почувствовал её? Вопрос самки Бича... Насид-Меам преградил путь.

– Куда собрался?

– Отойди.

Сзади раздалось тревожное пощёлкивание собратьев. Палач грубо схватил Фатора и, прижав к стене, ехидно прошипел:

– Разве ты не заметил, что уже не являешься первым помощником Кар’клейя?

Радж стояла рядом и довольно улыбалась. Её риг снова шёл напролом ради своих целей.

– Недаром говорят, дружба с тобой фальшива, – сквозь зубы процедил Кровавый.

– Да, когда дело касается власти и моих отношений с Владыкой.

– Твой Владыка мёртв.