Mondengel II: Чёрный Трон
Шрифт:
– Боги... Любимый мой. Власть и тяга к власти. Она везде одинакова.
– Таковы законы Вселенной и эволюция. Выживать сильнейший. Сильный попрёт слабого, иначе слабый займёт выгодный экологический ниша, но его род очень скоро вымрет. Слабый ген не давать здоровый потомство. В нём – деградация. Поэтому плотоядный выбирать из стада самый больной и беззащитный. Поэтому не успевший приспособиться вид – погибать. Естественный отбор.
– Что было дальше?
– Дальше Учёный забрать некоторых Воинов, согласных с их политика, немного малых каст, небольшое количество гражданских. Они стать изгои и уйти в Исход. Через четыреста
Гуан-Тант’ер замолк, прижав жвала и смотря куда-то в пустоту. Андрейст почувствовала внутреннюю тревогу. Она взволнованно посмотрела на Вождя.
– Так значит... сейчас...
– Да, Эндри. Грядёт война и я сыграть далеко не последняя роль в её развитии.
– Какую?
– Об этом я не хотеть говорить сейчас.
– Прошу, Гуан-Тант’ер.
– Нет.
– Ну, скажи мне... – она замерла, тихо прошептав: – Кто ты?
– Один из Совета Сендар. Старейшина.
Ирмолинд-Зигв’а зажмурила глаза и, крепко обняв Владыку, сказала:
– Значит, тебя втянули в это? Ты в Совете, ты связан с властью.
– Тебя это отталкивать? – полный тяжёлых мыслей взгляд был направлен куда-то в неизвестность.
– Нет. Нет, мой Вожак, меня это волнует и беспокоит. Я не знаю, насколько у вас соблюдаются законы справедливости в Совете... но вот у нас вопросы власти решаются лишь грязными подставами, заказными убийствами, всенародным обманом, глобальными жертвами, ножами в спину, очередной холодной войной...
Ирмолинд-Зигв’а продолжала перечислять, каким образом вопросы власти решаются на Земле. Одам-ан’де, слушая её, продолжал наблюдать вереницу совпадений и соответствий, приходя к неутешительным выводам. «Любая разумная раса, следуя путём естественной эволюции, натыкается на эту непреодолимую стену – власть. Кем бы они ни были, как бы не выглядели... Мозг всегда хочет одного – доминанты. Когда в руках у очередной обезьяны оказывается дубина, она ступает на свой зыбкий путь, который через тысячи лет окончится уничтожением всей расы в целом. Всегда и везде есть лидер. В клане – Вожак, в стае – Главарь, в стаде – пастух. Но в итоге для всех настаёт один конец – получивший всё уничтожит всех. Через поколения... Через тысячи лет. Что есть тысяча лет для Вселенной?»
– Гуан-Тант’ер. Гуааан-Тант’еееер, – уманка поводила ладонью перед его золотыми глазами.
– Прости. Я задуматься.
– Я люблю тебя, – нежно шепнула Горячая Грация, обняв альбиноса.
– Да... Да, я помню, ты меня предупреждать, что будешь повторять это, – он синхронно шевельнул всеми мандибулами, улыбнувшись и потрепав её по волосам.
– Так значит тот странный... как ты его назвал?
– Сау-гканн.
– Да, Сау-гканн, он аттуриец?
– Воин Холодной Охоты. Старейшина из Сондара.
Андрейст удивлённо уставилась на Вожака.
– Что?
– Какой Охоты?
– Ааа... я не рассказать. Мы более
– Горячие? – она игриво провела пальчиком от горла до живота Гуан-Тант’ра. Он защёлкал.
– Очень горячий. Во всём.
Уманка облизнулась:
– Верю.
– Помнить, перед пустыня к нам подходить группа науду?
– Ты ещё общался с одним из них? Такой... с длинными-длинными валарами...
– У них они называются вулуры.
– Как-как? Вулу-ры?
– Да.
– И маска у него необычная.
– Он – Верховный Учёный. Владыка Сондара. Его имя на их языке звучит как Таск-Маоленд.
Женщина удивлённо вскинула брови:
– Так мне довелось увидеть фактически Короля Аттура?!
– Да, так и есть. Он молодой ещё. Моложе меня на три ваш год.
– Ему ровно двести, верно?
– Верно. Но сейчас он порабощён. Тот Воин, что посметь вплести тебя во вся эта муть, держит его под прицел.
– Да, да, я видела, Гуан-Тант’ер! Там, на ложе, где троны стоят. Его окружали четверо.
– Это вся каста. Все Старейшина-Воин.
– Судя по тому, что там творилось, он пытался остановить бой.
– Остановить?
– Видимо, да. Помню, старался подать какой-то знак, а ему эти пригрозили... То и дело под угрозу залпа ставили.
– Хмм.
Некоторое время Лунный Ангел молчал. Потом, смотря в глаза ши, задумчиво протянул:
– Есть здесь одна загадка, который сложно разгадать. Воины Сондара владеют странный устройство, способный заставлять корабли падать. Но эти технологические штуки – не их рук дело. Известно, что существовать поставщики. Пока ты быть в плену, не видеть ничего подозрительное?
Ирмолинд-Зигв’а отрицательно покачала головой.
– Я ничего не могла видеть. Они держали меня в одном помещении, когда выводили оттуда – ввели снотворное.
– Хитрый с’йюит-де.
На некоторое время Ночной Воин снова замолчал. Эндри пыталась вспомнить все мельчайшие подробности своего пребывания в когтях аттурийского Элдера, но, увы, даже намёков на устройство не было в её памяти.
– Ты знаешь, я медленно, но уверенно приходить к вывод, что в этот паззл явно не хватает некоторый детали, а именно – основной причина этот война.
– Ты же сказал, что это Раскол, нет?
– Раскол существовать вся моя жизнь, и мы довольно долго пребывать в холодно-напряжённый отношения. Владыки Сендара и Сондара стараться тушить все проявления открытый бой, потому что война может уничтожить обе стороны... уничтожить нас всех... нас всех, – задумчиво повторил фразу Верховный Лидер, переведя взгляд на Окроплённую. Она некоторое время молча смотрела на него, затем, тихонько задала родившийся в тишине вопрос:
– А кому может понадобиться полностью уничтожать науду?
Одам-ан’де защёлкал.
– Список подозреваемых слишком велик.
– Значит, будем сокращать его дедуктивным методом. С кого начнём?
Целенаправленность и оптимизм уманки сбили Вожака с толку.
– С кого? А как ты это сделать, если не знать ничего об эти раса и... вообще мало знать по этот вопрос?
Она погладила самца по нижней левой жвале.
– А я буду спрашивать у тебя.
Он ухмыльнулся и застрекотал.