Mondengel II: Чёрный Трон
Шрифт:
«Самый большой, знаменитый атолл, где собираются науду обоих племён. Его нижние ярусы кишат изгнанниками, на верхних то и дело появляются Вожди разных соперничающих кланов, в том числе и... – Охотник остановился. – Аттр’ури. Теневой рынок. Их торговцы наведываются туда обменять информацию на ценные материальные вещи, и наоборот. Воины же ищут соперников для боя или обмена трофеями. Когда-то «Адомур» был буквально родным для Кар’клейя. Хмм... Что-то шепчет мне о поднятии старых связей на этой базе».
Задумчиво опустив голову, Агония шёл по верхним ярусам, к одному из лифтов. Ступив на платформу, он автоматически нащупал
Фатор находился в состоянии полного внутреннего покоя, когда стук в дверь заставил его вздрогнуть, открыв глаза. Три робких кодовых удара – если второй помощник освободился, значит, Кар’клей уже вернулся из храма.
– Заходи, – протелепатил Ветер собрату.
Дверь открылась. Яут скользнул внутрь.
– Какие новости? – теперь уже вслух вопросил Хищник.
– Гуан-Тант’ер направил судно на «Адомур».
Агония встал по правую руку от Фатора, сидевшего на полу перед изображением Великого Предка.
– Кетану придёт туда, – пророчески прошептал Ветер, не отрывая взора от фигуры Чёрного Воина. Он поднял голову, взглянув на сородича. Кровавый ждал объяснений. – Он всегда приходит туда, Кил-лиэат. Его присутствие витает в воздухе вместе с х’дуи’се и смрадом мёртвых тел.
– Их до сих пор не уничтожают? Кто теперь?
– Теперь это погибшие в бесчестье. Плохая Кровь. Они валяются там некоторое время, напоминая остальным о необходимости соблюдения Кодекса.
– Сколько ты продержался в этом месте?
– Я воспитывался там. На «Адомуре» прошло моё юношество, вплоть до момента избрания в этот клан. Тела погибших изгнанников... – жвала Фатора слегка сжались, – их приносили будущим целителям. Я тренировался на них во врачевании.
Агония сконфуженно фыркнул. Фатор поднялся со своего места и сказал:
– Он допустил меня.
Охотник сначала не понял, о чём идёт речь. Его голова автоматически склонилась набок в вопросительном жесте.
– Нагината, Кил-лиэат. Я начинаю овладевать этим оружием.
Механик издал ряд пощёлкиваний и положил собрату руку на плечо в одобряющем жесте.
– Ты добился своего, упрямец, – не без улыбки заметил он. – Представляю, в какую завистливую ярость впадёт Наунд. Он грёзил об этом оружии с самого Неокроплённого возраста. Порой я замечаю его в кехрите, втихаря пытающимся покорить оружие Вождей.
Фатор ухмыльнулся, вспомнив поединок, когда Кровавый пытался биться с ним, используя нагинату.
– У него ничего не выйдет без Учителя. Гин’ха требует знания особых техник и движений. Только совмещая теорию и практику, будучи направляемым умелой рукой Кар’клейя, возможно применение и закрепление полученных навыков в бою. Но одно мне известно наверняка – Наунд приобрёл сосредоточенность. Он способен впасть в состояние зазин на две с половиной секунды быстрее, чем я.
Второй помощник усмехнулся.
– Возможно, быстрее нас обоих. Гуан-Тант’ер обучил его искусству боевого сна. Ни я, ни
– На Кайндэ это никак не распространяется.
– Зато ложится идеальным лезвием на глотки уманов.
Пальцы Ветра шевельнулись. Когти загребли воздух. Он напряжённо спросил:
– Ты уже избрал свой Путь?
Агония застрекотал. Эта тема была крайне болезненной и очень серьёзной для него.
– Я не знаю.
– Время выходит. Возможно, уже на «Адомуре» он потребует ответ.
Кровавый взволнованно и тревожно зарычал. Его обычно гордо расправленные плечи немного сутулились.
– Я не знаю, – расстроенно повторил второй помощник. Он поднял глаза и взглянул сначала на Чёрного Воина, а потом на собрата, прочитав в его взгляде уверенность и нацеленность на результат. Охотник понял, что Фатор уже принял решение.
– Дтай’к-дте са-де нав’г-кон дтаин’аун бпиде*. Береги себя.
Альбинос молча стоял у окна, изредка переводя тревожный взгляд на погасший монитор сообщений. Сендар требовал от него максимальной отдачи, отнимая всё больше Охот и лучшего времени его жизни – времени битв клана. Рамки сужались, грозя заживо задушить всё, чем он больше всего дорожил. С каждым годом становилось всё теснее...
Перед Верховным Лидером ставилось множество задач: в какой стороне исследованных миров завоёвывать новые территории без серьёзного урона для немногочисленного племени, где взять немалые средства для снаряжения экспедиций разведчиков, как грамотнее отстоять имеющиеся в распоряжении охотничьи угодья, какую тонкую политическую игру использовать в решении острого вопроса, касающегося последних стычек между яутами и аттури, каким образом не допустить войны и ещё много подобных проблем, требовавших его присутствия в нескольких местах одновременно, что на деле являлось невозможным. Словно высокотехнологическое судно, Гуан-Тант’ер маневрировал от проблемы к проблеме, умело совмещая Охоты с глобальными целями. Он поднимал связи, оставлял осведомителей в разных кланах и на всех базах. Завоевания на ложах страсти позволяли держать прикрытые информационные каналы через некоторых самок. Но всё это имело малый вес перед битвами за власть, проходившими в самом Сендаре. Его тяжёлые своды обрушивались всей своей массой на плечи тех, кто добился звания Элдера и был принят в тесный порочный круг клана “Древних”. Каждый оборот здесь был полон противоречий, лживых ухмылок и масок официальности. Железные рамки нескольких Кодексов давили со всех сторон, но они же были самым сильным примиряющим и объединяющим фактором. Последние два си’нтра Одам-ан’де чувствовал, как быстро под железным куполом здания Совета копятся гнев и грязь. Что-то было не так. Совсем не так, как раньше.
Вожак оторвался от окна. Подойдя к панели, он нажал кнопку и несколько раз угрюмо перечитал короткое сообщение. Где-то глубоко внутри, подобно червям, копошились сомнения.
«В ближайшее время не должно было проходить никаких судов. Возможно, кто-то смог поймать аттр’ури-разведчика, – альбинос в задумчивости прижал мощные жвала. – Принесли бы только его голову. Слишком велика ненависть оппонентов. Хмм. Кто-то причастный к падению судна «Блер’гиор»? Восемь оборотов... – Рука сжалась в кулак. – Я должен успеть».