Mondengel II: Чёрный Трон
Шрифт:
«Ни царапины. Интересно».
Лезвие нагинаты Фатора надломилось на самом кончике. Он незадачливо посмотрел на клинок, а потом перевёл взор на знаменитую маску. Воспользовавшись замешательством соперника, Одам-ан’де направил свой следующий удар в его ноги.
«Посмотрим, усвоил ли ты урок».
Ученик, игнорируя зудящую боль подпрыгнул и замахнулся...
«Слишком медленно. Нет, определённо пока не тот уровень».
Вождь не стал выбивать оружия из его рук, ограничившись горизонтальным блоком. С гулким звуком нагинаты перекрестились. Фатор попытался ударить альбиноса ногой, чтобы он потерял равновесие, но Кар’клей не дрогнул. О болеустойчивости
За спиной с шумом открылась дверь – в кехрите вошли Циенринд-Нагалл и потрёпанный предыдущей Охотой Мроинд. Мроинд-Младший получил это имя (многие считали, что незаслуженно) в честь своего известного кланам отца – талантливого Вождя, когда-то имевшего в качестве временного первого помощника самого Сетг’-ина-Нихкоу’те, позже ставшего всем известным Великим Гуан-Тант’ером. Янг’а встали в сторонке, начав жадно наблюдать за ходом поединка.
Кар’клей резко оттолкнул Фатора. Он закрутил чёрную нагинату, умело перемещая её из правой руки в левую, за спиной и над головой. Младшие завороженно смотрели на это представление, но Кровавый прекрасно знал, что альбинос никогда не работает на публику. Ожидая подвоха, он смотрел в оба, внимательно следя за перемещением оружия.
Весть о тренировке гин’ха-тау быстро дошла до Наунда, вырвав его из самых глубоких слоёв сна. Старший Кровавый буквально влетел в кехрите, боясь окончательно опоздать и пропустить всё самое интересное. Увидев, кому досталась сокровенная удача познать секреты владения оружием Вождей, он гневно зарычал. Янг’а отошли от Горца на безопасное расстояние. Фатор же не удостоил завистливого собрата и взгляда, по-прежнему фиксируя только движения опасного чёрного оружия, унёсшего тысячи жизней самых разных существ. Гуан-Тант’ер вертел нагинату всё быстрее, уводя из-под надзора ученика. Теперь её движения отображались в маске как сплошное мерцание и мелькание, в котором даже опытный Охотник не смог бы разобрать ничего путного. Из этого “тумана” неожиданно для Кровавого выскочило лезвие, больно ранив плечо. Ветер, стиснув клыки, зарычал. Он приподнял свою гин’ха, готовый среагировать на повторную атаку. Одам-ан’де повторил приём, намеренно замедлив свои движения, чтобы ученик успел уловить суть происходящего. На этот раз Фатор сумел отбиться. Ухмыльнувшись, Кар’клей вновь начал ускоряться. Из бешеного вращения выскакивали клинки. Альбинос атаковал уверенно, словно исполняя древний священный танец, который его тело выучило наизусть.
Первый помощник удерживал Вожака из последних сил, неумело направляя свою тренировочную нагинату. Ему явно не хватало опыта. Гуан-Тант’ер продолжал притеснять Охотника, внимательно изучая манеру его поведения в подобном поединке. Учитель присматривался, выявляя малейшие детали, над которыми следовало работать в первую очередь: как ученик держит оружие, какую стойку использует для той или иной атаки, как замахивается, какие моменты подбирает для пускания в ход определённого известного ему приёма.
В это время рядом с угрюмо ворчащим Горцем встали Кил-лиэат, Ятеж-казир и Кашинн. Все они являлись Кровавыми и пребывали под предводительством Лунного Ангела уже не один год. Остальную часть клана составляли Старшие ранги: опытные Воины, Воины Чести и Ветераны. Все они когда-то служили предыдущему Вожаку, проходя через ужасы Великого Заражения вместе с юным Сетг’-ином-Нихкоу’те. Старшие никогда не появлялись на судне без крайней нужды, но Лидер поддерживал с ними связь. Их ранг – заслуженные долгими, многочисленными боями
– Чем он это заслужил? – буркнул сам себе Наунд, глядя на Фатора, пытающегося отразить атаки альбиноса дражайшим и греющим душу предметом.
Горцу казалось, что Ветер своими прикосновениями оскверняет нечто очень важное – само искусство гин’ха-тау, выраженное сейчас в конкретном физическом предмете – нагинате.
– Этого до сих пор никто не понял. Я думаю, вряд ли тем медицинским подвигом, связанным с... ши Кар’клейя, – спокойно, не без намёка ответил Кил-лиэат.
Ятеж-казир и Кашинн переглянулись. Они не участвовали в той битве и не могли понять, о каком медицинском подвиге идёт речь, но легенда о странной умановской самке, покорившей самого Вождя, была известна обоим. Кровавые не верили в сплетни, гласившие, что их предводитель способен на чувства по отношению к дичи. Полюбить слабого, никчёмного Пьод Амедха? Пустая болтовня и низкие слухи соперничающих кланов!
Размышления были прерваны интересной сценой: Фатор упёрся спиной в статую. Не растерявшись, он лихо запрыгнул на постамент и попытался атаковать Вождя с более высокой позиции. Одам-ан’де моментально отреагировал, нанеся с разворота секущий удар. Он метился в маску, но Кровавый пригнулся. Лезвие просвистело над его головой, с хрустом впившись в нижнюю правую мандибулу белоснежного изваяния... Зал умолк. Искусно выполненная жвала, увенчанная золотым бивнем со звоном упала на холодный пол. Тишина.
– Наверное, больно, – усмехнулся Ветер, слезая с постамента.
Гуан-Тант’ер ухмыльнулся. Он поднял отсечённую у статуи мандибулу и вручил ученику:
– Дарю.
Сняв с колонны мантию, Вожак встряхнул её и накинул на себя, закрепив цепочкой.
– Уже скоро мы прибудем на «Адомур». Чем это грозит, знает каждый из вас, так что с этой минуты до самого приземления вы будете вспоминать каждый свой бойцовский навык. Дтай’к-дте!
Он оставил тренировку на помощников, а сам перехватил направляющегося к Фатору Наунда.
– Я слышал, твои успехи невелики?
Горец виновато опустил голову.
– Да, Кар’клей. Одного зазин явно недостаточно в сновидении. Накопленный мною опыт ничего не дал, я наткнулся на неодолимые стены блока. Впервые встречаю подобное.
Гуан-Тант’ер тихонько кивнул ему в сторону выхода. Защёлкав, Наунд последовал за Учителем. Они молча двигались привычным путём – через коридор, увешанный человеческими черепами, в сторону лестницы, ведущей на верхние ярусы. Старший Кровавый чувствовал себя скованно и подавленно из-за того, что слишком много времени было потрачено впустую, не дав результатов. Он всячески старался выбить для себя хоть какую-то нишу, подняться в глазах Вождя, вырваться вперёд в жёсткой конкуренции, царившей в рядах бойцов его ранга. Нынешний провал совершенно этому не сопутствовал.
Альбинос поднялся по лестнице и повернул налево. Наунд не отставал. Они медленно шли мимо знаменитых гравюр, увековечивавших моменты славы предыдущего Вождя. Горец уже давно не обращал внимания на привычные картины, лишь тревожно глядя в огромные окна, за которыми не было видно даже звёзд. Гуан-Тант’ер за весь путь не проронил и слова. Его молчание сильно давило на психику, возвращая мысли Младшего к тем временам, когда он, будучи Янг’а провинился перед Волве. Кар’клей частенько молчал перед тем, как нанести удар.