Mondengel II: Чёрный Трон
Шрифт:
– В чём его вина? – сквозь зубы процедил альбинос.
Главный Судья и обвиняемый не сводили друг с друга взора. В жёлтых глазах Верного не было ни страха, ни упрёка. Он мужественно ждал приговора и отправки на собственную смертную казнь. Что-то коснулось самого дна... Вожак сжал кулаки: «Он не виновен, что бы на него не навешали. Кетану, что здесь опять происходит?!»
– Измена, – холодно произнёс Рот’ам’олинд. Ночной Воин сжал когти. Он чувствовал, как набухают изнутри ростки гнева. «Измена?! Неопытный юнец, не умеющий держать оружие в руках, обвиняется в измене?!»
– Его видели на «Мурленне», передающим данные одному
– Кто может подтвердить? – сурово прорычал альбинос.
– Я и мой клан были в тот день на этом JAG’D’JA, – прорычал Калан. – Он ошивался там, очевидно собирая информацию.
– Там я обучаюсь у Ремесленников! – уверенно запротестовал обвиняемый. В нём по-прежнему не было ни толики страха. Mondengel наблюдал.
Битт агрессивно зарычал. Рот’ам’олинд встал и надменно прошипел:
– Закрой свою пасть и знай своё место, квей (глупец). Каждое твоё слово здесь может стать последним.
– Нет, – прорычал Лидер, – пусть высказывается.
Вспышка гнева мелькнула в глазах Величественного. Он презрительно шевельнул верхней мандибулой и уселся обратно на свой трон. Атмосфера пропиталась коварным ехидством. Чувства Вождя беспокойно заметались, не находя себе места в мощной груди.
– Великий Гуан-Тант’ер, я не причастен к тому, что здесь происходит, – железно произнёс молодой кузнец.
– А что здесь, по-твоему, происходит? – ядовито рыкнул Битт. – За одни эти грубые подозрения ты должен быть разорван йк-бак (гончими)!
– Ки’кте! – рявкнул Лунный Ангел, – мне нужны доказательства.
Внутри что-то начало вскипать. Фатор с опаской глянул на Вождя и отступил в тень. Калан коварно улыбнулся. Рот’ам’олинд блеснул глазами и молча кивнул Ганерину. Тот провёл когтем по ручке трона – над столом зависло нечёткое видео: Форлинд о чём-то беседует с аттурийским Элдером. Издали не было видно деталей, но Вождя сразу словно ударило током.
– Приблизь.
Буря (Ганерин) поскрёб когтем по специальному проёму. На изображении предстал знакомый Гмую-ту.
– Сау-гканн, – ненавистно, себе под жвала шепнул Гуан-Тант’ер.
Он не знал, что в этом Вожде вызывает в нём такую лютую злобу, возможно, совершенно необъяснимая скрытность. Воинам Холодной Охоты, так же, как и яутам, было свойственно стремление к славе. О подвигах Сау-гканна не знал никто, что абсолютно необъяснимо для высшего ранга Старейшины. Аттур по-прежнему молчал. На фоне последних событий, такое упоминание о подозрительном Элдере вводило альбиноса в ярость. Приближающийся Сезон только сопутствовал этому опасному и неуместному на суде состоянию. Одам-ан’де вновь взглянул на юного кузнеца. Взгляд подростка был непреклонен. Здесь, сейчас, перед Высокостоящими, он, не вкушавший Охоту, не имеющий никакой поддержки и шансов быть прощённым, гордо смотрел в глаза у’сл-кве. «Улыбнуться в лицо у’сл-кве — означает обескуражить Наинд’эред-Гелла», – шепнул про себя белокожий Вождь.
– Как ты это объяснишь? – внезапно спокойным голосом обратился Гуан-Тант’ер к Верному.
Кузнец встал на одно колено и, не сводя взора с золотых прожигающих глаз, ответил:
– На записи не я, Великий.
Зал наполнился злобным рычанием. Один за другим Старейшины вставали со своих мест:
– Убить!
– Медленно спустить шкуру!
– Бросить в улей!
– Я против, – поднялся со своего места Варэ’нинд.
Тут же вскочили
– Вы хотите Войны! Это безумие!
Вождь продолжал концентрироваться на единственной задаче, Союзники прикрывали тылы.
– Война между ятжа и аттр’ури неизбежна!
– Одумайтесь! Продолжение Великого Раскола приведёт к гибели науду!
– Вы нарушаете Кодекс, отказываясь от битвы!
Неистовый рёв Верховного Лидера сотряс стены Сендара. Элдеры, грозно сжав кулаки и, не сводя друг с друга ненавистного взгляда, замерли.
– Я не намерен слушать сейчас эти беспочвенные споры, – железно произнёс альбинос. – Видео может быть поддельным. Я должен подробнее разобрать его.
– ЧТО?! – Битт вскочил с места и метнул колкий взгляд в сторону Одам-ан’де.
Рот’ам’олинд как будто ждал этого момента. Он медленно поднялся с трона, при этом сажая правой рукой взбесившегося Волка.
– Ты... ты смеешь сомневаться в тех, кого кличут Древней Породой?!
Кто-то из союзников прижал жвала. «Это капкан».
Вождь не двигался. Что-то происходило с ним сейчас. Он глубоко дышал, упёршись жвалами в кулаки. Верный стоял напротив. Гордый, не сломленный. Хищник знал, что он не виновен, и он нёс это знание в Сендар, до самого победного конца. «Они подделали видео, подставили низкорангового юнца, явно знают об устройствах... Заговор. Глобальный, грязный, низкий ЗАГОВОР». Ярость выжигала нутро. Те’дки Матриарха капала на чёрный трон...
– Не смей молчать, Одам-ан’де! Ты должен отвечать за свои слова!
С молниеносной скоростью и диким, необузданным рёвом Гуан-Тант’ер сорвался с места, вскочил на стол и замахнулся. Несколько Элдеров в ужасе отпрянули прочь. Кто-то достал оружие. Неимоверным усилием воли Вожак остановил лезвие нагинаты у самой груди Рот’ам’олинда. Что-то древнее забурлило в закостенелых холодных стенах, словно пробуждаясь к жизни. Запах первородного гнева наполнил помещение. Движение кипящего ненавистью твея в венах... Краем глаза Ночной Воин видел вооруженных и готовых к оборонению собратьев, словно всё, что здесь происходит, было им знакомо. Лишь Фаитинд сидел на своём месте, не сводя глаз с белой руки Вождя. Величественный ждал. От него веяло ядовитой ненавистью и жесточайшей ухмылкой. Он злорадствовал, не испытывая страха.
– Давай, Великий, давай... Убей.
Альбинос рыкнул и вжал остриё в грудь Элдера. Старейшина дьявольски засмеялся.
Он знал – если Гуан-Тант’ер убьёт его, то начнётся бунт и альбиноса изгонят раз и навсегда. Его Союзников раздавят оппоненты или устранят наёмники, и придёт долгожданная война. По Кодексу Mondengel не имел права бросить вызов Старцу – силы не равны. Пробужденный гнев – ген его отца, стал работать против него...
– Давай... убей, ну же! Чего ты ждёшь?! – огрызнулся Рот’ам’олинд.