Mondengel II: Чёрный Трон

Darkflight

Он ушёл, оставив самку наедине со своими отверженными и втоптанными в грязь чувствами. Она едва сдержала вой и слёзы, лишь тихонько проскулив себе под жвала:

– Сукин сын. Ты ответишь мне за это. Я всё равно доберусь до тебя. Никому не отдам то, что принадлежит мне.

Подобрав с земли маску и надев её, она поплелась прочь...

====== Эпизод 22 – «Мой Шекл...» ======

Little Angel (Deathstars) – Сау-гканн/Ирмолинд-Зигв’а

Тишина и влажный металл. Туман...

– Где я? Боги... Что со мной? Что этот тип сделал?

Темнота. Андрейст чувствовала головокружение. Голова болела, отказываясь трезво мыслить.

– Гневные боги, – она попыталась пошевелиться. Звякнули цепи. – Что... что... это... где...

Удушающая мгла, давящая всей своей массой на грудь. Тяжёлый воздух. Тело женщины было ватным, глаза не различали даже контуров, в ушах стоял шум. Невероятным усилием воли она поднялась, но тут же упала под весом тяжёлых кандалов. Ощущение дичайшей тревоги, паника. Эндри рванула вперёд, на четвереньках, но натянувшиеся звенья заставили её остановиться – максимальная длина. Не видя ничего сквозь мрак, не ощущая собственной плоти, она закричала пересохшим горлом:

– Гуан-Тант’ер!

Раздались приближающиеся тяжёлые шаги. Поднялась вверх металлическая дверь. На пороге возник чёткий чёрный силуэт, но уманка не

могла его разглядеть – всё плыло, контуры размазывались, превращая его в тень. Дверь опустилась и снова непроглядная тьма окутала помещение. Ирмолинд-Зигв’а тревожно оглянулась, напрягая зрение. Она слышала, как бешено стучит её сердце. Кто-то прошёл мимо. Лёгкое прикосновение ткани мантии к коже заставило женщину вздрогнуть. «Я обнажена. Я обнажена, боги!» Всё вдруг начало вставать на свои места, в голове прояснилось. Потеря сознания – действие неизвестного препарата, плюс цепи, темнота и влажность. «Я наложница у этого странного типа. Рабыня. Зачем ему это? Почему именно я?» Он остановился в нескольких шагах от неё. Пощёлкивание. Звенья натянулись. Ирмолинд-Зигв’а попыталась за что-нибудь ухватиться, но металлическая поверхность пола была ровна. Странно, но он не стал тянуть дальше. Внезапно медленно загорелся белый холодный свет. В глаза бросилось запустение. Пустое помещение, напоминающее большую металлическую коробку. Она опустила взгляд – на запястьях были тяжёлые оковы, такие же чувствовались на лодыжках. Снова натяжение, на этот раз уже более заметное. Андрейст обернулась: увиденная картина заставила её тело автоматически сжаться. На троне восседал бронированный Хищник, тот самый, который выкрал её у спецслужб и, скорей всего, увёз с Земли. На этот раз на нём не было плазмомётов, но одну часть груди покрывала тёмно-красная мантия. В руке он сжимал цепи, концы которых крепились к трону. «Он Вожак? Но какого клана?»

– Кто ты? – автоматически выпалила Ирмолинд-Зигв’а, надеясь, что, может быть, и в его маске есть переводчик.

Таинственный науду молчал. Он упёрся локтём в ручку трона, положив голову на кулак и холодно взирая на неё. Пахло надменным безразличием. Уманка начала потихоньку отползать назад, пока не закончилась цепь. Она стыдливо прикрывала своё тело. «Похоже, я его не интересую. Может, он просто изучает меня, как лабораторную крысу?» Неожиданно он чуть пригнулся, будто всматриваясь в неё, вчитываясь в её мысли. Она автоматически сжалась. «Выглядит такой невинной. Словно её никогда не трахали. Да, Гуан-Тант’ер явный неудачник во всех гранях своего поганого естества». Сау-гканн зацепил коготком трубку, подающую газ, затем вторую. Он медленно снял маску, по-прежнему смотря прямо на самку. По её телу пробежалась лёгкая дрожь. Гмую-ту ухмыльнулся. Несмотря на страх, она жадно рассматривала его. Глаза аттурийца отливали металлическим блеском. В них не было жизненного тепла. Серый, застывше-серый цвет, то немного голубоватый, то, порой, кажущийся белым, словно две искусственные линзы. Через левый глаз шёл ровный шрам. Три мандибулы с крупными бивнями и четвёртая – механическая, с металлическим бивнем. Большие верхние клыки и заострённый, поднятый ввысь гребень. Тёмные вулуры с ровными рядами белых костяных унтар струились по доспехам вниз... Он прищурился, учуяв крохотное, едва заметное изменение в атмосфере. «Интересно, брали тебя когда-нибудь достойные самцы?» Он резко дёрнул за цепь, заставив не ожидавшую подобного самку подкатиться к его ногам. Встав с трона, Вассал расстегнул фибулу и, скинув мантию, набросил её на спинку.

– Боги, нет, нет, нет, нет, нет... – отползая, зашептала Окроплённая.

Сау-гканн жёсткими движениями начал сдирать с себя доспехи, обнажая крепкую плоть. Серая кожа поблёскивала влагой. Элементы брони с шумом падали на пол. Раздевшись наполовину, самец поставил ногу на трон и, ехидно взирая на уманку, начал отцеплять нижний комплект. Когда поножи оказались в общей куче, он повернулся к ней и расстегнул пояс...

Ирмолинд-Зигв’а молча наблюдала за действиями неизвестного Хищника. Что-то подсказывало ей, что он не очень-то приходится “другом” Гуан-Тант’ру. В любом случае, не может же он безнаказанно овладевать ею сейчас? Она ведь принадлежит совсем другому самцу. Эндри невольно отвернулась – его тело было идеальным. Густой румянец появился на щеках уманки. Сау-гканн опустился обратно на трон. Пальцы проскользнули по звеньям цепи... и сомкнулись. Он начал тянуть самку к себе, словно невод с ценной добычей. Андрейст упиралась до последнего, но уже очень скоро оказалась у его ног. Она подняла голову... и тут же получила пощёчину. Когти проехались по нежной коже, оставив царапины. Женщина стиснула зубы. Стоило ожидать унижений, не удивительно. Аттуриец потянул за цепи, заставляя её тыкаться губами в его колени. Самка быстро уловила его требование. «Сукин сын». Она зажала рот и попыталась отвернуться. Вассал схватил её за волосы и, заставив смотреть в свои холодные глаза, предупреждающе зарычал, чуть раскрыв мандибулы. «Шутки в сторону», – пролетело в голове Андрейст. «Начинай сучка, только начинай... Тебе понравится». Он грубо нагнул её к самому полу... Ирмолинд-Зигв’е было некуда деваться. Выбора не было. «Ладно, тварь, твоя взяла». Её влажный язык скользнул по его чешуйчатой ноге. Послышалось одобрительное щёлканье. Она действовала, преодолевая отвращение, молясь о том, чтобы всё это как можно скорее прекратилось. Не ощущая нужной ответной реакции, Сау-гканн медленно приложил свои когти к её спине и резко провёл вверх. Эндри вскрикнула и выгнулась от неожиданной боли. Он тут же снова ударил её, а затем с силой нагнул вниз, заставляя повторять и повторять до тех пор, пока она не поймёт, с какой отдачей это должно происходить. Теперь отвращение ушло на задний план, уступив место инстинкту самосохранения, страху за собственную шкуру. Кто знал, что может придти на ум этому ненормальному извращенцу? Сейчас он требовал лишь послушания и лучше было особо его не разочаровывать. Гмую-ту чуть приподнял ногу, позволяя ей погрузить в рот большой палец. Она посасывала его очень осторожно – острый коготь мог повредить язык. Спустя минуту, она облизала чешуйчатые пальцы и поиграла языком со шпорой. Слегка покусывая самца за голень, самка ощутила пробуждающееся желание. Крепкие мышцы и такой странный, заводящий и подавляющий запах заставили её плоть возжелать большего. В этой ситуации эта реакция показалась ей единственно верной, и она не стала сдерживать себя, полноценно входя в игру. «Если не можешь ничего сделать, попробуй хоть получить удовольствие», – думала уманка, поднимаясь к его колену и совершенно автоматически начиная тереться клитором о внешнюю чешуйчатую часть стопы. Самец потянул жвала и принюхался – сладковатый запах желания... Ухмылка. Он схватил её за горло, заставив придвинуться ближе. На её глазах поднимался его возбуждающийся член. Сау-гканн лишь немного зазывающе дёрнул за цепь. Опьянённая им Андрейст сама, по-кошачьи выгнувшись, подползла и облизала его затвердевающий

орган. Она потянула руки, желая всласть поиграть с ним, но Элдер отрывисто рыкнул. Сейчас он позволял наслаждаться только её похотливому рту. Ирмолинд-Зигв’а упёрлась руками в сильные бёдра и припала к его члену, с упоением посасывая и слегка покусывая головку. Она чувствовала, как пробуждается его твей, как нагревается плоть. Железы серой кожи выделили порцию слизи, среагировав на повышающуюся температуру, заставив её аппетитно поблёскивать на блёклом свету. Самка попыталась жадно облизать мощную грудь, но тут же получила пощёчину и была возвращена могучей рукой к изначальному занятию. Всё больше заводясь и пьянясь его таким странным запахом, Эндри запустила несколько пальцев левой руки в своё лоно. Вассал недовольно рыкнул, грубо схватив её руку и положив обратно на своё бедро. «У этой сучки абсолютно отсутствует дисциплина». Горячая Грация издала приглушённый стон. Её киска сильно увлажнилась. Откуда-то появилось сладкое, сводящее с ума желание подчиниться. Она начала жадно поглощать смазку, вылизывая член самца по всей длине и дразняще его покусывая. Когда Андрейст стала быстро играть кончиком языка по головке, дыхание Сау-гканна сбилось. Он поспешил убрать её, потянув за цепь. Самка снова попыталась дотянуться до “раскалённого копья” рукой... Вассал разозленно фыркнул. Звенья цепи начали обматываться вокруг запястий, стягивая их. Он сбросил её на пол и, взяв за голень, поволок, пока связанные руки его сегодняшней добычи не задрались кверху. Вид жаждущей против собственной воли, раздвигающей перед ним ножки возлюбленной врага, будоражил и дразнил. Он присел, начав распалять её постукиваниями члена о клитор. Она выгибалась и металась по полу, не в силах сдержать сладких стонов. Звенья цепи находились в постоянном натяжении. Андрейст пыталась схватить самца ногами, приподняться и заставить войти, но он лишь надменно скалил пасть, таская её за соски и периодически переключаясь на клитор. Мешались кандалы.

– Прошу, возьми меня! Возьми, возьми! Прекрати мучить, кто ты вообще?! КТО ТЫ?!

Аттуриец не понимал, что тараторит самка. Ему и не было до этого никакого дела. Он слегка вошёл, заставив её плоть напрячься в предвкушении, но после тут же вышел, резко усевшись сверху и расположив член в ложбинке между её грудей. Тяжёлый вес самца тут же выдрал Эндри с орбиты наслаждения в жестокую реальность.

– Прекрати, – взмолилась она сдавленным, хриплым голосом, – слезь, мне тяжело дышать.

Уманка попыталась вырваться, перекатиться на бок, но это было совершенно невозможно. Глаза увлажнились слезами. Самец сжал её груди, обхватив ими свой напряжённый орган и начал двигаться, сполна наслаждаясь необычными ощущениями. Самка плакала, металась. В атмосферу ворвался гнев.

– Тварь! Тварь! Проклятая, бездушная скотина!

Крики уманки неприятно раздражали слух. Левой рукой Сау-гканн закрыл ей рот, когтями правой впился в обе груди, стянув, продолжая движения. Струйки алой крови пробуждали инстинкт хищника. Движения стали более резкими, член скользил в ложбинке, истекая смазкой. Дыхание участилось. Доведя себя до определённой планки, Вассал остановился и слез с Андрейст, убрав руки. Она тут же начала глотать воздух, словно рыба, выброшенная на берег. Очень слабое, но, тем не менее, портящее ощущения головокружение заставило аттурийца вернуться к трону и поднять с пола маску. Прицепив трубки к фильтру, он сделал несколько глубоких вдохов. В этот момент сзади уманка попыталась встать. Возбуждение почти покинуло её тело, оставив после себя лишь гнев. Сняв маску, Хищник снова уселся на трон. Он резко дёрнул за цепи, заставив самку упасть, и подтащил её к себе. Когда она, ругаясь и брыкаясь, оказалась у его ног, он поднял добычу за глотку и вынудил залезть на трон, встав перед ним. Разгорячённая, противящаяся, стиснувшая зубы и гордо отвернувшаяся. Сау-гканн ехидно ухмыльнулся. «Какой прекрасный экземпляр Пьод Амедха. Я заставлю тебя умолять о снисхождении...» Когтистые руки заскользили по упругой груди. Большие пальцы легли на соски, чуть надавив и начав круговые движения. Андрейст не шелохнулась. Теперь она была намерена держаться до последнего. К её сожалению, это лишь сильнее заводило Вассала. Поглаживания перешли в пощипывания. Он сжал соски и потянул на себя. Самка вскрикнула от боли, но по-прежнему не повернулась к нему, не взглянула в бездушные серые глаза. Внезапно она ощутила, как её живота коснулись его жвала... Три горячих и одна мертвенно-холодная. Они двигались, дразня и поглаживая нежную кожу. Гмую-ту глубоко дышал, вдыхая аромат её протеста, смешанного с подавлённой похотью. Андрейст почувствовала, как по её ногам потекла смазка. Ей невольно вспомнились слова Лунного Ангела, адресованные ей четыре года назад: Ты ведь желать не только мою плоть, ненасытная уманка. Ты хотеть пробовать с каждым из нас».

Сладкие неугомонные мысли сорвались с уст короткой мольбой:

– Прошу...

Ему не нужно было знать язык Пьод Амедха, чтобы понять, чего она хочет. Интонация укрощенной суки, умоляющей о вознаграждении... Коготочек дразняще щекотал клитор. Он заставил её прогнуться назад. Раздвоенный язык заскользил вокруг пупка.

– Дааа... мой Господин, – не сдержавшись, пролепетала Андрейст, тут же начав укорять себя в грубой измене. «Чёрт, ничего не могу с собой поделать. Он подчиняет меня. Не могу». Вассал поднял голову и притянул её к себе. Это слово... Он знал, что оно значит. Он чувствовал смысл, вложенный в него эмоциями.

– Шекл, – внезапно прорычал на аттурийском Гмую-ту. Прорычал, адаптировав его к языку уманов, сделав произносимым. Эндри удивлённо посмотрела на Хищника. «Боги... какой голос». Голос самца был низким, но с такой сексуально-завлекающей интонацией, которую невозможно было передать. Он довлел над её желаниями. Она хотела слышать, как этот голос отдаёт команды...

– Шекл? Мой Шекл? Господин?

Охотник молча кивнул. Она улыбнулась. Вассал освободил её руки, и они тихонько легли на его грудь, начав поглаживать. «Какие мышцы...» Он медленно взял ладони Эндри и, убрав от себя, положил на её грудь. Самка ласкала своё тело, Сау-гканн наблюдал, чуть слышно пощёлкивая. Затем присоединился, начав щекотать клитор. Ирмолинд-Зигв’а застонала. «Вот так, крошка. Я заставлю тебя забыть его».

– Мой Шекл... ммм... умоляю, дай мне больше...

Элдер всё сильнее распалял её, иногда дразняще проникая внутрь согнутым пальцем.

– Ааах, Шекл, прошу тебя!

Окроплённая изогнулась, громко и протяжно застонав. «Пришло время покончить с играми». Самец грубо схватил уманку, раздвинув пошире её ноги, и резко насадил на свой отнюдь немалых размеров орган. Плоть Андрейст затрясло от внезапной боли. Столь жестокий переход от блаженных ласк к действию заставил влагалище самки инстинктивно сжаться, тем самым ещё крепче обняв возбуждённый член Хищника. От таких острых ощущений Шекл невольно застонал. Мандибулы разошлись, обнажая текущую голодной, похотливой слюной пасть. Он впился в её предплечье, прокусив плоть до крови... Эндри кричала от боли и отчаяния. Он агрессивно рыкнул, подгоняя её, заставляя двигаться и болезненно вводя своё “раскалённое копьё” всё глубже в истерзанную утробу.