Монеты на твоей ладони
Шрифт:
А потом… За ревом дождя, ветра, грома, за ревом самих гор, многократным эхом отражающимся между бесконечных скал, за тучами, закрывшими небо и землю, я услышал крик. Многократный крик птичьего клина. Многократно размноженное хлопанье мокрых перьев прорвалось, смешалось с гулом ливня.
У меня за спиной опускались птицы. И крик, человеческий крик, смешался с птичьим:
— СЕВЕР НЕ ВЗЯТ!!!
Теперь у тебя уже не будет голоса. Никогда. Ухмылка стала шире. Даже если захочешь крикнуть: «Сволочь!».
Глава 26
Я говорю:
«Мой господин прекрасный граф Роланд,
Едем другим путем!»
Бурный
Я быстро оглядел развалины. Только лишь оглядел — колдовать до непосредственной встречи с врагом с моей подачи запретили всем, и сам я придерживался этого правила. Однако скоро в его соблюдении не будет необходимости. Над головой, выше, чем хотелось бы, возвышалась каменная громада Северной башни. Я бросил быстрый взгляд вниз и кивнул. Головной цепочки вскарабкался на бортик рядом и чуть позади меня. Следом, один за другим, стали выбираться остальные, выстраивая три полосы защитной полусферы. Я встал на одно колено, повторяя позу первой линии и медленно, удовлетворенно оглядел четко, быстро и не задумываясь выполненное построение. То, что может дать только годы тренировок и неистребимый инстинкт воина, хоть каждый и мнит, что не является таковым. Но чтобы с такой быстротой слиться с незнакомыми до того людьми в единый, исправно функционирующий отряд, нужно иметь огромный опыт и выучку. У меня ее нет и никогда не будет. И я благодарил всех богов оптом и в розницу за то, что они именно такие, какие есть. Значит, есть шанс.
Сорок два человека. Тридцать семь — маги. Пятеро воинов были взяты на тот самый пожарный, который имеет обыкновение пребольно тюкать в незащищенный зад. А потому…
Дальше, дальше шагай, не тормози, разведчик! — прошипели за спиной. Я безразлично пожал плечами. Плавно перетек в ту позу, которая и давала достаточный простор для движений и обзора, но в то же время достаточно низко пригибала к земле. И пошел вперед. Нет — побежал, мелкими, короткими перебежками, от одного выступа стены до другого. Я не профессиональный боец, но кое-чему учили и меня.
Где-то там, высоко, парило четыре тройки из тех, что вернулись. Я не видел их за густой массой туч, но знал, что они там есть. Жалкие остатки того отряда, который «сопровождал» меня. Арьергард, успевший сняться до того, как их прирежут. Я клацнул зубами от начинающей пробирать дрожи —вода с волос тонкими струйками затекала за воротник, штаны промокли насквозь, в ботинках хлюпала ледяная вода. Наш резерв вычерпан до донышка — на предгорьях замка не осталось ни одного отряда — то, что осталось, сбилось в эти четыре тройки и прилетело то ли погибнуть, то ли помочь. Последняя, пятая тройка, сейчас летела далеко на юг — ко второй крепости, далеко не такой крупной и могущественной, но все же… летела. С ней летел и Шейр. На всех на нас все равно не хватило бы птиц. Я поднял глаза к небу, все же надеясь хоть что-то рассмотреть. Вдруг среди темноты мелькнула тень, слишком черная и большая, чтобы быть птицей. Я вжался в скалу, пережидая, пока она мелькнет и исчезнет среди белесых всполохов.
Плохо. Теперь и они уже могут летать? Очень, очень плохо. Я прибавил скорости, пробегая уже возле самой стены северо-западного крыла, ведя по ее шершавому камню кончиками пальцев и молясь, что меня на самом деле прикрывают. Я пристально вглядывался и вслушивался в темноту, ладони потели, но взяться за меч я так и не решился. Он — тоже магия, хоть и крайне древней природы, а лишний риск не к чему. Мы зашли бою в тыл, и незачем развосачивать его обратно.
Массивное ступенчатое основание башни было все ближе и ближе. Это было бы совсем легко, если бы не ветер. По моему, он был еще сильнее, чем час назад. Не смотря на то, что нас защищали высокие стены не в один ряд, он срывал неплотно застегнутую одежду, сбивал дыхание и главное — от него становилось настолько холодно, что зубы сами собой начинали выстукивать дробь, отвлекая даже больше, чем дождь, слепящий глаза. Через пару десятков метров я вцепился окоченевшими пальцами в высокий, выше меня, уступ и медленно поревел дыхание. Прислонился щекой к камню, вжался в него всем телом, почти слился со стеной. Дыхание стало тихим-тихим, почти незаметным, и биение сердца заглушилось до неразличимых толчков.
До цели осталось уже немного, совсем немного… Цели почти пятичасового перехода. Почти пять часов переползания от укрытия к укрытию, разведки, ловушек, тупиков и обходных путей. Я провел мокрой рукой по саднящим от напряжения глазам и беззвучно отделился от стены. Еще немного, совсем чуть-чуть…
Я перебежал к следующему уступу, обогнул его, сделал несколько шагов дальше, как…
Крик.
Я вскинул голову вверх, навстречу тонкому крику, так похожему на птичий. Но только похожему. С черных небес вниз падала гигантская тень.
Тело вдруг застыло, не в силах пошевелиться. Голова медленно-медленно повернулась назад, к отряду, уже начавшего двигаться следом за мной, а потому застывшего на открытом пространстве, а потом снова поднялась к небу. Тень сложилась в черную тварь. Она была огромна. И состояла из крыльев и пасти, огромной пасти, раскраивающей слишком массивную для тонкой шеи тупорылую голову почти пополам. Тварь неслась прямо на нас, выпустив аршинные, бритвенно-острые когти.
Я развернулся всем телом назад и заорал во все свое сорванное горло:
— Назад!!!
Люди вскинулись и рванулись к стене. Плечи облегченно опустились. Услышали. Черт, а я?!… Я метнулся назад, за стенной выступ, забился под это ненадежное укрытие и затаил дыхание. Где-то совсем рядом захлопали крылья. Тварь кружила совсем низко, высматривая нас в кромешной темноте. Минуты тянулись патокой, а она все кружила, и кружила…
Десять минут. Двадцать. Полчаса. Наконец шорох мокрых крыльев смолк. Но это еще ничего не значит. И я слушал, боясь даже громко вздохнуть. Опять и снова, как делал это весь и короткий, и долгий, невыносимо долгий путь сюда. Мир молчал, молчала и струна. Ну что ж, попробуем…
Я мысленно перекрестился и побежал. Побежал со всех ног, подгоняемый ветром, толкающим в спину и секущим лицо дождем. Минута — и вот уже руки вцепились в монолит огромной плиты основания башни, и бешено колотящийся пульс приходит в норму. Только сейчас я понял, насколько боялся. Боялся, что подвело зрение, слух, выучка. Не подвела, слава богам.
Я провел ладонью по стене, опуская ее все ниже и ниже. Для этого пришлось пригнуться, а потом и вовсе стать на колени. Вода стекала по наклонной к стоку, заливая штаны и ботинки, а я пытался нащупать стык, непонятно где расположенный. Окоченевшие пальцы потеряли всякую чувствительность, и я начал уже всерьез опасаться, что неглубокой ямки я буду просто не в состоянии заметить. Я подышал на заметно дрожащие пальцы и попытался начать сначала. Руки снова зашарили по стене, пока наконец не нашли искомое — тонкие, едва заметные бороздки в камне. Я прикрыл глаза, закусил губу и со всего размаху стукнул кулаком сразу под верхней канавкой. Предплечье отозвалось болью, а вот кулаку, судя по всему, было уже все равно — он онемел, уже ничего не ощущая.