Монгольское нашествие на Русь 1223–1253 гг.
Шрифт:
Для подкрепления войск Бату Угэдэй приказал всем улусам Монгольской империи послать часть воинов ему в помощь. К наступлению в Европу были привлечены многие царевичи лично. Кроме Бату, формально руководившего походом, в нем приняли участие его братья – Орда, Берке, Тангут и Шейбан, сыновья Угэдэя – Гуюк и Кадан, сын Чагатая – Байдар, внук Чагатая – Бури, сыновья Толуя – Менгу (Мунке) и Бучек (Бюджик), а также самый младший сын Чингисхана Кулькан [162] . Каждый из чингизидов, естественно, прибыл со своим отборным туменом. Отдельными подразделениями в армии Бату руководили виднейшие полководцы своего времени. Из Китая был вызван Субэдей, ставший ближайшим советником Бату. Одним из темников был молодой талант Бурундай.
162
Тизенгаузен 1941. С. 22, 34, 48.
О численности армии Бату, подошедшей к границам Руси, есть много противоречивой информации и литературы по ее обработке. Современники считали, что монголы располагали во время похода в Европу полумиллионным войском. В литературе часто встречаются цифры от 300 до 500 тысяч, в которые включаются как собственно монгольские войска, так и ополчения из покоренных народов. Не вдаваясь в подробный анализ источников, можно признать, что наиболее взвешенные исследователи оценивают всю армию Бату примерно в 120–140 тысяч воинов, из которых собственно монгольские воины не составляли и половины. Однако и в таком составе войско практически никогда не пребывало. Отдельные отряды постоянно находились в движении, не застаиваясь на одном месте и совершая одиночные рейды. Под рукой у руководителя «западного» похода постоянно оставались не более 50–60 тысяч всадников.
По сообщению Джувейни, после завершения курултая в 1235 г. «царевичи для устройства своих войск и ратей отправились каждый в свое становище и местопребывание, а весной выступили из своих местопребываний и поспешили опередить друг друга; в пределах Булгара царевичи соединились; от множества войск земля стонала и гудела, а от многочисленности и шума полчищ столбенели дикие звери и хищные животные» [163] . Едва соединившись, монгольские войска сразу были разделены на северную и южную группы. Первую возглавил Бату, к которому примкнули Орда, Берке, Бури и Кулькан. Они направились на Булгар. Южную группу составили подразделения Гуюка и Менгу, целью которых было покорение куманов (половцев), марийцев и мордвы (мокши, буртасов): они «занялись войной с мокшей, буртасами и арджанами и в короткое время завладели ими» [164] .
163
Тизенгаузен 1941. С. 22–23, 34.
164
Тизенгаузен 1941. С. 36; Рашид-ад-Дин 1960. С. 38.
Северная армия Бату зимой 1236–1237 гг. опустошила и уничтожила Волжскую Булгарию: «сначала они силою и штурмом взяли город Булгар, который известен был в мире недоступностью местности и большою населенностью; для примера подобным ему, жителей его (частью) убили, а (частью) пленили» (Джувейни) [165] . Несмотря на подготовку булгаров к вторжению, организованную и консолидированную оборону, их сопротивление было сломлено практически мгновенно – многие современники его даже не заметили: «в короткое время, без больших усилий, овладел ими и произвел избиение и грабеж» (Рашид ад-Дин) [166] . Древнюю столицу Булгар жители покинули еще до подхода захватчиков. Она была сожжена. Огонь поглотил и другие крупные поселения: Биляр, Кернек, Жукотин, Сувар. Летопись сообщает, что в 6744 (1236) «придоша от восточные страны в Болгарьскую землю безбожнии Татари и взяша славныи Великыи город Болгарьскыи [Биляр] и избиша оружьем от старца и до унаго и до сущаго младенца и взяша товара множество, а город ихъ пожгоша огнемъ и всю землю ихъ поплениша» [167] . Крупнейший город Восточной Европы Биляр имел шесть (!) рядов оборонительных валов, а его посады окружались дополнительными укреплениями. Он был взят, сожжен и более никогда не восстановился на прежнем месте. Сотни метров валов были срыты. Археологи обнаружили в завалах зданий, рвах и колодцах множество скелетов и отдельных костей. Найдена и коллективная могила. Тотальному разорению подверглась сельская округа. Вдоль рек Бездны и Актая, согласно археологическим данным, в первой половине XIII в. были единовременно уничтожены практически все поселения: 13 городищ и 60 селищ.
165
Тизенгаузен 1941. С. 23.
166
Тизенгаузен 1941. С. 34–35; Рашид-ад-Дин 1960. С. 37.
167
ЛЛ, 460.
Военные действия монголов в 1236–1237 гг.
Не меньших «успехов» достигли монгольские войска в южном направлении. К концу лета 1237 г. было сломлено сопротивление аланов и половцев, оттесненных на запад, а марийцы и мордва в большинстве своем покорились монгольским ханам.
По завершении победоносной кампании 1237 г. монголы вновь собрались вместе. Как сообщает Рашид ад-Дин, «осенью упомянутого года все находившиеся там царевичи сообща устроили курултай и, по общему соглашению, пошли войною на русских» [168] . Позднейшие три года истории Руси получили наименование «Батыево нашествие».
168
Тизенгаузен 1941. С. 36; Рашид-ад-Дин 1960. С. 38.
При таком широком фронте монгольского наступления утверждение о том, что в русских княжествах не знали о нависшей угрозе или не ждали скорого вторжения, звучит нелепо. Однако в некоторой мере это соответствует действительности.
Информация о событиях в степи, без сомнения, поступала и собиралась. В Ростовской летописи отмечено появление «татар» на Яике в 1229 г., их вторжение на территорию Волжской Булгарии в 1232 г., а также разгром этого государства объединенными силами монгольских ханов в 1236–1237 гг [169] . У нас нет достаточных сведений, чтобы утверждать, что такое внимание уделялось «татарам» и на юге Руси. В южнорусских и западнорусских источниках, сохранившихся до наших дней, о событиях тех лет в половецкой степи и Волжской Булгарии вплоть до 1237 г. нет ни слова. Властители тех областей были более увлечены своими усобицами. Не уделяли внимания восточным делам и в Новгороде, где взгляд летописца был в большей степени обращен на запад.
169
ЛЛ, 453, 459, 460, 513.
Конечно, во всех русских землях помнили о Калке. Но, возможно, выводы, которые сделали княжеские полководцы из этих трагических событий, никак не позволяли предупредить позднейшее нападение. Русские князья в 1223 г. опрометчиво позволили завлечь себя далеко в степь. Джэбэ и Субэдей, располагавшие небольшим и утомленным войском, предъявили русским князьям типичную тактику кочевников, способных на выразительные маневры, но не обученных штурму укрепленных пунктов. Ведь Мстислав Романович в лагере, окруженном частоколом, три дня успешно отбивал монгольские атаки.
В этом отношении особенно примечательны свидетельства венгерского доминиканского монаха Юлиана (Iulianus Hungarus). Он занимался поисками легендарной венгерской прародины – Великой Венгрии, расположенной по слухам на востоке. В 1231–1232 гг. четверо венгерских доминиканцев уже достигали нижней Волги: трое из них погибли, но один – брат Отто – вернулся и, хотя почти сразу умер, успел передать известие о существовании в уральских предгорьях людей, говорящих по-венгерски. Считается, что речь идет о Башкирии. По стопам Отто в 1235 г. отправились братья Юлиан и Герард. Желание принести учение Христа своим дальним родственникам заставило братьев-проповедников проделать длинный путь через Константинополь, Тмутаракань и Волжскую Булгарию. Сложность пути усугублялась напряженной обстановкой в донских и волжских степях, где вот-вот ожидали монгольского вторжения. Зимой 1235–1236 гг. монахи находились в районе устья Волги, где полгода жили впроголодь, но отправиться дальше в направлении Урала не решались «из-за боязни татар, которые по слухам были близко». Голодной зимовки не выдержал брат Герард, умерший в мае 1236 г. Для того чтобы продолжить путь, в том же месяце монах Юлиан нанялся «слугою одного сарацинского священника с женою», в свите которого и попал в Башкирию – район реки Белой. В июне 1236 г. двинулся обратно и через Нижний Новгород, Владимир, Рязань, Чернигов, Киев, Галич к зиме прибыл в Венгрию. Весной 1237 г. Юлиан предстал с докладом перед папой Римским Григорием IX, где его показания зафиксировал брат Рихард. Эти записи дошли до наших дней. Осенью 1237 г. брат Юлиан попытался предпринять новое путешествие на восток, но достиг только Северо-Восточной Руси, беседовал с Владимирским князем и вынужден был вернуться из-за татарской угрозы. Весной 1238 г. он составил отчет о проделанной работе и отправил его епископу Перуджи, папскому легату в Венгрии. Это письмо сохранилось и представляет собой ценнейший источник о ситуации на Руси накануне монгольского нашествия.
Письмо Юлиана епископу Перуджи о монгольской войне было хорошо известно уже современникам – хроникерам XIII в. Впоследствии оно многократно издавалось. Текст брата Рихарда также издавался с XVIII в. часто, хотя и не имел такой известности в прежние века. Роль «Колумба Востока» за Юлианом утвердилась после работ венгерского историка Ласло Бендефи (Bendefy; 1904–1977), сопоставившего и издавшего тексты Юлиана и Рихарда в 1937 г. Наиболее качественным изданием латинского текста отчетов сейчас считается публикация 1956 г. немецкого филолога Генриха Дёрри (Dorrie; 1911–1983). Зарубежные исследователи предпочитают использовать немецкий комментированный перевод, выполненный историком из Гессена Хансгердом Гёкеньяном (Gockenjan; 1938–2005). На русском перевод текстов Рихарда и Юлиана еще в 1940 г. издал замечательный историк-палеограф Сергей Александрович Аннинский (1891–1943). Недавно новый перевод этих текстов осуществил Роман Хаутала (род. 1973) в рамках большой антологии ранних латинский известий о монголах: Хаутала 2015. № 78–79 С. 356–397.
Подойдя осенью 1237 г. к границе Руси, доминиканцы узнали, что «венгры-язычники, и булгары, и множество царств совершенно разгромлено татарами» [170] . Продолжать дальнейший путь было бессмысленно и небезопасно. Любознательные монахи задержались на некоторое время в Суздальских землях и познакомились с местным князем.
В отчете, записанном братом Рихардом, подчеркивалось, что, возвращаясь домой летом 1236 г., монахи очень опасались «преград от русских». После второго путешествия в письме епископу Перуджи Юлиан писал даже о «гонениях» на братьев-проповедников от «суздальского князя». Неизвестно, насколько оправданной была тревога Юлиана, но, пройдя русские земли летом 1236 г., в следующий раз – осенью 1237 г. – он направился в Великую Венгрию опять через Русь, а не окольным путем через Константинополь, как в первый раз.
170
Аннинский 1940. С. 83. Ср.: Хаутала 2015. С. 382.