Моника 2 часть

Адамс Браво Каридад

– Следующий свидетель! – послышался крик отдаленного голоса. – Чарльз Бриттон, Лейтенант Вооруженных Сил Британии…

– Я требую Колибри первым. – настаивал Хуан.

– Вы не имеете права требовать, – отклонил председатель. – Соблюдайте порядок, или жандармы заставят вас соблюдать его.

– Но где Колибри, кто с ним? Почему он не пришел? Почему его забрали? Куда увезли?

– Вот Колибри, а также другой свидетель на этом суде, которого забыли упомянуть: жена Хуана Дьявола! – ответила Моника.

Шагая среди тесной группы сидящих на скамейках, уклоняясь от жандармов, которые попытались

ее остановить, воспользовавшись замешательством, чтобы подойти к трибуне, где был Хуан, она шла с негритенком, держащим ее за руку, и к ней повернулись ошеломленные лица… Она появилась в этом месте не в суровых господских одеждах. Она была одета в цветную юбку, которую Хуан купил ей в Гран Бур, спрятала светлые волосы под характерным платком местных женщин и завернула изящный стан в красную накидку, которую Хуан купил ей в лавках острова Саба. Несмотря на сильную бледность, все в ней было спокойно, сдержанно, невозмутимо… Никогда еще она не казалась такой гордой и холодной в глазах Хуана; никогда еще такой красивой в ослепленных глазах Ренато, который несмотря на это, взволнованно приблизился к ней. Также в дверях зала свидетелей остановился другой человек, парализованный эффектом, который вызвало ее заявление для всех: Чарльз Бриттон, офицер Вооруженных Сил Британии…

– Я прошу выслушать меня, господин председатель суда!

– Ты сошла с ума, Моника? – укорил Ренато. Повысив голос, он возразил: – Я прошу вашего отказа, господин председатель! Закон не обязывает признавать…

– Нет закона, который не давал бы мне права говорить правду! – решительно оборвала Моника. – Я прошу быть свидетельницей! Требую, чтобы меня выслушали!

– Если не будет порядка, я прикажу приостановить суд! – провозгласил председатель, напрасно пытаясь прервать шум голосов и комментарии, вызванные появлением Моники, подобно взрыву фейерверка.

– Минутку, господин председатель, – настаивал Ренато. – Как личный обвинитель, я назначил необходимых свидетелей, чтобы доказать обвинения. Среди них нет Моники де Мольнар.

– Я могу попросить ее в качестве свидетеля для снятия обвинений! – воскликнул Хуан сильным и мощным голосом.

– Нет! Не сейчас! – отверг Ренато. И беспокойно бормотал и умолял: – Моника… Моника…

– Не сейчас, действительно! – вмешался председатель. – Но вы не можете отказать ей в заявлении, если она желает. Закон позволяет вам воздерживаться, сеньора. Почему бы вам не воспользоваться этим преимуществом?

– Я не желаю этого преимущества, господин председатель!

– Хорошо. Господин личный обвинитель, прошу вас занять место, – приказал председатель. – Этот ребенок, в зал для свидетелей. Освободите дорогу, или я освобожу зал! Пусть пройдет третий свидетель!

Моника отступала, глядя на Хуана. С тех пор, как она вошла, у нее было нестерпимое желание подбежать к нему, сжать в объятиях, позабыв обо всем, даже о чудовищной правде, переполнявшей душу… А он смотрел на нее, скрестив руки; смотрел, словно состязаясь, затем немного побледнел, когда Ренато Д`Отремон взял ее за руку, заставляя отойти, заставляя встать рядом, склоняясь к ней, чтобы прошептать:

– Моника, даже не думай, что дойдешь до этого.

– Ты не остановишь меня, делай, что хочешь, Ренато. Мой долг быть рядом с Хуаном…

– Я избавлю тебя от него,

даже вопреки тебе, и добьюсь этого. Когда ты станешь совершенно свободной, делай, что хочешь, а я прекрасно знаю, что ты не вернешься к Хуану.

– Это мой муж, и пока существует этот союз, я связана с ним. Чувства меня не волнуют.

– Поэтому я и хочу разорвать эту связь! Но сейчас помолчи, Моника…

Моника с беспокойством подняла голову… Стоя перед председателем, молодой офицер поднял руку для клятвы; а между охраной, что его сопровождала, издалека Хуан смотрел на нее с искаженным от гнева лицом, с дрожащими от ярости руками…

– Я ограничусь рассказом, господин председатель, – сказал лейтенант Бриттон. – Я был ответственным за выполнение приказа об аресте, экстрадиции обвиняемого Хуана Дьявола, перевозке его на борту с береговой охраной Галиона до передачи властям, представляющим этот суд; я нес свой долг, чтобы завершить поручение. Возможно, обвиняемый прав, когда осуждает суровые методы ареста, но всех офицеров предупредили, что преступник чрезвычайно опасен, а первым долгом было сохранить безопасность моих солдат. Другие два члена экипажа шхуны Люцифер сопротивлялись и были заперты с капитаном. Я говорю о помощнике, Сегундо Дуэлосе и юнге Колибри. Элементарным долгом человека было спуститься лично и открыть погреб, где они были заперты, когда сломались двигатели, снесенные морской бурей, когда был потерян рулевой и ранен капитан, а Галион был на грани кораблекрушения…

– Так значит вы выпустили на свободу заключенных?

– На корабле, готовом пойти ко дну, необходимо было взять полную власть и, взяв на себя ответственность, я выпустил их…

– Вы знали, что речь идет о моряках. Разве вы ничего не пообещали им взамен, если они возьмут на себя обязанности береговой охраны?

– Нет, сеньор председатель. Я лишь подумал, что не должен отнимать у каждого человека последнюю возможность спасти свою жизнь. Но возможность спастись была слишком мала…

– Вы попросили Хуана Дьявола взять на себя командование кораблем?

– Должен признаться, что нет господин председатель. Он взял ее по собственной инициативе, и немедленно стал отдавать необходимые приказы. В течение долгого времени я ждал, что Хуан Дьявол прикажет нас убить. Можно было бы просто выкинуть нас за борт; освободившись от нашего присутствия, он мог направить корабль туда, куда вздумается. Великодушно он подарил нам жизнь. Позаботился о раненых и, используя необычные средства, импровизировал с парусами и такелажем, обманув наихудшую непогоду, которая случалась когда-либо на Карибах. Справедливо, что я публично заявил об этом, потому что не знал моряка более спокойного и отважного, чем капитан Люцифера…

– Можете опустить похвалы, офицер. Вы можете сказать, когда снова взяли командование плаванием?

– Господин председатель, в третий раз отдавая похвалу, я должен признаться, что был возвращен на это место великодушным порывом и по доброй воле обвиняемого. Я первым удивился, когда его приказ снова взять курс на Мартинику привел к окончанию моей миссии, задержавшись всего лишь на несколько часов.

– Вы признаете этот необычный поступок обвиняемого как благодарность за то, что открыли двери его тюрьмы при обстоятельствах, обрекаемых вас на смерть?