Моника 2 часть
Шрифт:
Хуан ограничился тем, что скрестил руки, пока человечек с седыми волосами, одетый в тогу, развернул лист обвинения, и начал читать:
– «Сегодня, двадцатого марта 1902 года, в городе Сен-Пьер, перед Судом предстал обвиняемый, Хуан, без фамилии, известный как Хуан Дьявол, возраст которого граничит между двадцатью пятью и двадцатью восьмью годами, белой расы, роста один метр восемьдесят сантиметров, темные волосы, карие глаза, без бороды, профессия рыбак или моряк на кораблях прибрежного плавания, в браке, собственник шхуны Люцифер со свидетельством этого города; другая сторона, обвинитель, дон Ренато Д`Отремон и Валуа, возраст двадцать шесть лет, гражданин Франции, уроженец Мартиники, светлые волосы, голубые глаза, без бороды, стройного сложения,
Взгляд Хуана снова медленно осматривал зал, каждое отдельное лицо, обращенное к нему. Позади уважаемого председателя суда жандармы в высоких сапогах и с саблей на плече беспрестанно наблюдали за его поведением, готовые прыгнуть в первый же момент… Затем его зрачки, казалось, расширились, рот исказила саркастическая гримаса гнева, почти отвращения… Все его внимание остановилось на одном лице, светлых глазах и волосах, безупречно одетом, тщательно выбритом, с немного бледными щеками и каким-то неуверенным шагом: на человеке, чья кровь делала его братом…
– В качестве обвинителя, суд передает слово дону Ренато Д`Отремон и Валуа. – прокомментировал председатель.
– Не по своему желанию я занимаю сейчас должность прокурора, господа судьи, – начал объяснять Ренато уверенным и медлительным тоном. – Это не личный счет с Хуаном Дьяволом, чтобы обвинить и заявить на него, возбудить дело и привести его наконец в этот суд. Это мой прямой долг, долг гражданина Мартиники, главы семьи, кровных и не кровных родственников, я должен взять на себя то, что представляю сегодня. Человек, который обвиняется, состоит в браке. Это знают все. Предвидя злобные намеки на этом собрании, заявляю также перед этим судом то, чего не могу игнорировать; он знает, что мы связаны кровно… Мое заявление необычно, многие решат, что это неуместно и даже неприлично. Многие решат, что мой долг молчать, меня будут злословить на каждом шагу, за спиной, это ни для кого не секрет, и все же я удовлетворю сеньоров судей и присутствующих с самого начала заседания. Все об этом думают, так что я предпочту сказать без запинки: Хуан Дьявол – мой брат…
– Тишина! Тишина…! – приказал председатель, яростно звоня в колокольчик, напрасно пытаясь прекратить шепот, восклицания и шум, который поднялся в зале от слов Ренато.
– Но забудем эту подробность, забудем оружие, о котором подумают, чтобы оспаривать меня, – продолжал Ренато, взяв ситуацию в свои руки. – Я считаю, что Хуан – субъект нежелательный в нашей среде и обществе: своенравный и жестокий, задиристый и дерзкий, не уважающий законы, насмехающийся над приказами и, к сожалению, морально упавший… Не я буду это признавать, а лишь свидетели, которые предстанут на суде… свидетели печальных подвигов Хуана Дьявола… Начиная с членов его команды, которые служили ему ради перевозки контрабанды и украденного груза, даже маленького Колибри, вырванного из рук родственников, под сентиментальным
– Боже мой! Что это, Ана? – спросила испуганная Айме.
– А что это может быть, хозяйка? Люди… – спокойно объяснила Ана. – Когда мы были внизу и вы спросили, я выглянула в окно, и там были все: судья, жандармы, Хуан Дьявол, сеньор Ренато, который говорил и говорил…
Бледная, запыхавшаяся, в нервном возбуждении, быстро шла Айме через галереи, служившие приемными суда. Несмотря на смелость, она дрожала; сквозь ее решимость, на свежих щеках была странная бледность; напуганные глаза смотрели по сторонам, и единственным успокоительным средством для ее ужасного возбуждения было блаженное спокойствие, с каким улыбалась Ана, вертя ожерелье пальцами цвета табака.
– Если уже начался суд, то уже нет времени.
– Конечно же есть, хозяйка. Не смущайтесь так. Они все в суде и будут говорить и говорить, пока не устанут. Губернатор все уладит, все, все, все…
– Замолчи! Старый губернатор – идиот. Только он мог исчезнуть в подобный момент.
– У дурака ничего нет, наоборот. Он увидел, что все запутались в веревках и решил: лучше мне уйти… Поэтому и говорю: кто приказывает, тот приказывает, а сеньор губернатор…
– Ты не замолчишь, не перестанешь говорить глупости? По твоей вине мы так поздно пришли. Замолчи и дай подумать. Мне нужно поговорить с судьями, присяжными; нужно войти в контакт с теми, кто будет судить, прежде чем суд зайдет слишком далеко…
Вдруг одна из дверей открылась, и молодой человек в английской форме показался в проеме. Руководствуясь замечательной интуицией, Айме подошла к нему без колебаний и поприветствовала:
– Добрый день. Вы свидетель против Хуана Дьявола? – она приблизилась к человеку, который смущенно отходил на шаг, а темные-претемные глаза мерили и оценивали его взглядом меда и огня. Затем подошла еще ближе к растерявшемуся молодому человеку, и начала сладко заискивать: – Думаю, что смогу угадать, кто вы, по вашей форме и манерам. Речь идет об офицере, который взял его на Доминике? Говорили об ужасных вещах про Хуана…
– То, что я должен рассказать, сеньорита, – пояснил офицер холодно, – можно услышать, если вы пройдете в общественный отдел. За пределами заседания я не могу вас информировать, так как со свидетелями запрещено общаться. Не знаю, знаете ли вы об этом…
– Я знаю, что мне нужно найти друга, того, кому я могу доверять, человека достаточно благоразумного, чтобы хранить молчание и имеющего достаточно мужества, чтобы помочь. Простите, если обращаюсь к вам, не зная вас, сеньор офицер, но я в отчаянии…
Айме подошла к Чарльзу Бриттону, который на этот раз не отступил… Он продолжал на нее смотреть, словно огонь черных глаз ослеплял его, словно горячее и страстное дыхание слов парализовало его волю…
– Вы – герой, я знаю. Я слышала комментарии; то, что вы сделали в то ужасное путешествие…
– В этом ужасном путешествии, если кто и герой, то не я, а Хуан Дьявол. Но повторяю, я не могу разговаривать, сеньорита. Я вышел на секунду из зала, и должен немедленно возвратиться, потому что меня позовут…
– Послушайте, пожалуйста! Невозможно, чтобы вы повернулись ко мне спиной… У вас нет милосердия к бедной женщине?
– Я, да… но… Дело в том… – бормотал смущенно офицер.
– Вы обвиняете Хуана…
– Я сказал только правду, сеньорита, совершенную правду, что случилось во время поездки, я не хочу вредить этому человеку, напротив… А по поводу остального я не знаю, поэтому не знаю причин суда. Я ответил, когда меня спросили, ничего более…
– Хуан Дьявол невиновен; ему расставили ловушку, засаду! Все против него! Губернатор обещал помочь ему, но не хочет ссориться с важными людьми, которые хотят погубить Хуана по особым мотивам. Это личное дело, далекое от правосудия, в котором замешан Ренато Д`Отремон. Нужно, чтобы вы помогли спасти его!