Моника 2 часть
Шрифт:
– Да, господин председатель. Обвиняемый Хуан Дьявол пожелал предстать перед судом. Он был уверен, что сможет опровергнуть обвинения, доказать свою невиновность. Не думаю, что он благодарен мне за эту возможность, за которую, с другой стороны, заплатил с лихвой. В любой момент он мог повести себя иронично, агрессивно, язвительно, также связать и отправить меня на дно тюрьмы, потому что моя жизнь и честь была в его руках. Следовательно, во имя благодарности, которую я чувствую, если могу просить суд взять это в расчет, чтобы опровергнуть обвинения, которые могут быть доказаны, но ему и его людям обязаны жизнью капитан и охрана Галиона, пять выживших членов экипажа и четыре солдата, следовавшие моим приказам охранять его… и хочу… за это публично выразить ему свою благодарность.
После
– У вас есть какие-либо вопросы к свидетелю, сеньор обвинитель?
– Никаких, сеньор председатель… Или да… Минутку… Откуда взялся приказ о том, что Хуан опасный преступник?
– Это пришло из Ямайки. – разъяснил офицер.
– Это все, сеньор председатель, – отметил Ренато. – Я хотел бы разъяснить публично, что это не было моим желанием, а тем более обязанностью обращаться с ним плохо. Я хотел бы также доказать на суде, что не везде он вел себя так великодушно с врагами, как на борту Галиона…
– Нет! – неистово взорвался Хуан. – Никогда не вел я себя великодушно с врагами, а менее всего теперь буду вести себя в дальнейшем. Доклад Ямайки был верен: я могу быть опасным, могу ответить ударом на удар, низостью на низость, так и будет, Ренато… Клянусь тебе, так будет!
– Хватит! Хватит!
Председатель суда старался совладать с беспокойным шумом, волной жарких комментариев, которые перекрыли слова Хуана. И этим моментом воспользовался английский офицер, чтобы приблизиться к помосту и передать записку снизу в широкую ладонь Хуана, который прислонился к перилам… Хуан отошел со странной запиской в руке, и первым желанием было взглянуть на Монику. Может быть, это от нее? Казалось, ветерок призрачной надежды окутал его душу, и он жадно поискал ответ в ее глазах. Но рядом с Моникой по-прежнему стоял Ренато, который снова наклонился прошептать что-то. Слышались приглушенные голоса бурного спора, и с беспокойством Хуан скомкал письмо, которое не хотел читать, когда столько взглядов остановились на нем, письмо, которое могло перевернуть его душу дюжиной слов, письмо, от которого, несмотря на мужество, его бросало в дрожь…
– Пусть пройдет четвертый свидетель обвинения. – приказал председатель. И секретарь, в свою очередь, крикнув, позвал:
– Четвертый свидетель обвинения! Бенхамин Дюваль! Бенхамин Дюваль!
Но Бенхамин Дюваль не появился.
– Тишина… Тишина! – председатель сделал ударение на словах. – У вас есть какой-нибудь вопрос к четвертому свидетелю, сеньор личный обвинитель?
– Прекрасно понимаю иронию сеньора председателя суда. – согласился Ренато с кажущимся спокойствием. – Я сам не могу не улыбнуться тому, как выступали два последних свидетеля. Но не важно, потому что речь идет о доказательствах. Бенхамин Дюваль не отрицает, не может отрицать очевидное. Хуан Дьявол ранил его в потасовке в таверне, оставив непригодной правую руку вплоть до настоящего времени, и вопреки всем стихиям, о четвертом факте я желаю известить суд! Правда, что Хуан Дьявол помог ограбить у берега Ямайки богатый груз кофе, табака и какао! Правда, что он помогал перевозить ром! Правда, что он насмехался над всеми законами ограничения контрабанды более, чем на десяти Карибских островах, обманывая колонистов Франции, Голландии и Англии! Правда, что в злополучной драке в таверне он играл и потерял шхуну Люцифер, восполнив потерю имущества благодаря куче денег, которые еще не заплатил…
– Я хотел заплатить, но ты не принял эту плату! – гневно опроверг Хуан, уже не сдерживаясь. – Почему? Для чего? К чему столько лицемерия?
– Соблюдайте тишину, обвиняемый! – обязал председатель. – Тишина…! Продолжайте, сеньор личный обвинитель.
– И одно за другим я докажу все выдвинутые обвинения, – продолжал Ренато с еще большим спокойствием и желчью. – Прошу немедленно явиться в суд пятому свидетелю и пусть немедленно будет прочитан акт перед Хуаном Дьяволом, в котором он обвиняется
– Пятый свидетель обвинения! Ребенок, известный под именем Колибри! – позвал секретарь. Назовите свое имя, фамилию, возраст и профессию…
– Обойдемся на этот раз без формальностей, сеньор секретарь, – вмешался председатель. – У мальчика, скорее всего нет фамилии, и он не помнит своего возраста. Конечно же, ему меньше восемнадцати лет, и он не может произносить клятву. Сделайте пометку в обвинительном акте, что это риск. Ты обещаешь говорить правду, мальчик? У тебя нет другого имени, кроме Колибри?
– Колибри меня назвал капитан, сеньор председатель, Колибри меня называют на Люцифере.
– Ты скажешь, как тебя звали раньше? Какое твое имя? До того, как тебя забрал Хуан Дьявол, как тебя называли?
– Называли бездельником, грязным негром и паршивым псом…
– Это не имя! – отверг председатель.
– Так меня звали, сеньор председатель… Как хотелось каждому, так и звали, и каждым криком, палкой или пинком, потому что я не шагал спокойно. Было очень много дров, чтобы загружать их в печь.
– Тишина! – настаивал председатель, трезвоня в колокольчик, чтобы утихомирить усилившиеся перешептывания. – Секретарь, прочитайте акт…
Секретарь послушно зачитал:
– «В городе Порт Морант, в присутствии нотариуса Вильяма Годман, ниже подписавшиеся заявили: Первое: полновластные владельцы усадьбы в сотню корделей, простирающиеся от левого берега реки Морант до горы, называемой Холм Ял, все эти участки земли заняты под платаны, табак и тростник. Второе: подсчитано количество рабочих на спирто-водочном заводе, которым владеют и эксплуатируют указанное имущество несколько мальчиков, один из которых ближайший родственник, живущий и выросший в доме, сирота без родителей. Третье: мальчик, под опекунством, черной расы, среднего роста, около двенадцати лет, исчез утром, сел в порту Белые Лошади на шхуну, называемую Люцифер, увезен обманом или даже жестокостью капитаном по прозвищу Хуан Дьявол. Также заверено, что упомянутый мальчик, проявив неблагодарность тем, кто покровительствовал ему, сотрудничал с вышеупомянутым похитителем, подчинившись голосу Хуана Дьявола, а не родственникам, когда те разыскивали его. Четвертое: названный Хуан Дьявол сбил кулаком тех, кто хотел отыскать мальчика и проник на шхуну; он поднял якорь и отправился из порта Белые Лошади, не вняв просьбам и заявлениям. Кроме того, по безусловной подлости, Хуан Дьявол выстрелил в баррикады рома, собственность подписавшихся, которые ждали у причала Белые Лошади. Он сделал так, что жидкость вылилась, потеряно более ста фунтов стерлингов; выкрикивая наихудшие оскорбления, провоцируя недисциплинированное поведение остальных молодых людей, он серьезно нарушил порядок и дисциплину в усадьбе. Подписавшиеся: Берке, Джордж и Джакобо Ланкастер, четыре свидетеля, соседи-владельцы города Порт Морант, документ заверен нотариусом Вильямом Годман. Заявляю…»
– Ты слышал, мальчик? – уведомил председатель. – Признаешь, что тебя похитил называемый Хуаном Дьяволом?
– Я был с капитаном… Я просил увезти меня… По своей вине я испортил бочку с ромом, и за это меня забили бы до смерти палками. Я сбежал от страха… Не знаю, как убежал, я свалился на пляже и увидел Люцифер. Тогда капитан забрал меня внутрь, и я не знаю, что произошло дальше…
– Обвинение в похищении доказано полностью. – отметил Ренато.
– Я пошел с ним! – настаивал Колибри. – Я просил, чтобы он забрал меня... Меня бы убили... Капитан был добр со мной… Скажите, что я пошел… Скажите, капитан, почему сбежал оттуда…
– Тишина! – взывал председатель уже в который раз. – У вас есть что сказать в свою защиту, обвиняемый?
– Ничего, сеньор председатель. – ответил Хуан, сочась иронией. – Тем более не думаю говорить в защиту мальчика. Он бы заплатил жизнью за потерянную бочку рома. Я задержал их, пролив содержимое сотни бочек, и не позволил зайти проходимцам на свой корабль. Мне нечего добавить в свою защиту. Пусть добавят власти Порт Морант, которые терпят то, что вы слышали, при въезде в этот цивилизованный город.