Монмартрская сирота
Шрифт:
Вдруг его мысли были прерваны едва слышными стонами, выходившими как будто из-под земли; нужно было обладать очень острым слухом, чтобы их уловить.
Стальное Тело затаил дыхание и стал прислушиваться, прильнув ухом к земле. Сначала не было слышно ни звука, но несколько мгновений спустя до него донесся неясный шум, прерываемый стонами.
Ему почудилось, что кто-то взывает о помощи, и он, не задумываясь, решил ответить на призыв, не обращая внимания на свою рану.
Как ни короток был отдых, ковбой почувствовал
Стальное Тело вскочил на ноги, осмотрел револьверы и обошел стену, ища входа в жилище, окруженное со всех сторон высокими голыми стенами, из-за которых выглядывали сучья деревьев.
Поиски, наконец, увенчались успехом: он наткнулся на небольшую дверцу и, нащупав кнопку электрического звонка, надавил ее.
Никакого эффекта. Он надавил раз и еще раз, но никто не появлялся.
«Одно из двух: звонок испорчен или дом необитаем», — решил Стальное Тело и стал искать способ перебраться через стену.
Способ нашелся сразу. Он снял с себя длинный и широкий шерстяной пояс, привязал к его концу револьвер, не найдя вокруг другого подходящего предмета, и швырнул этот метательный снаряд таким образом, что он обвился вокруг ветви, нависшей над стеной.
Резкое движение вызвало у Стального Тела крик боли, но зато путь был готов.
Если бы не пуля в плече, перелезть через стену было бы для него минутным делом. Теперь же для этого ему пришлось проявить всю свою энергию. Сжав зубы, истекая кровью и обливаясь потом, он взобрался на дерево и спустился по его стволу на землю, отвязав предварительно свой пояс.
Очутившись во дворе, он полежал несколько минут, собираясь с силами, затем встал, опоясался и пошел по направлению к дому, очертания которого выделялись в темноте.
По дорожке, усыпанной песком, он подошел к входу в дом, вокруг которого распространялось благоухание невидимых в темноте роз.
Стальное Тело попытался открыть двустворчатые высокие двери, но они не поддавались. Он обошел дом кругом и увидел на боковом фасаде, над землей, небольшие окна, очевидно, кухни.
Ковбой собирался уже вновь растянуться на земле и отдохнуть, как явственно услышал глухие удары, сопровождаемые жалобными стонами и хрипением.
Стальное Тело был малочувствителен к опасностям и собственным страданиям, но горе и муки других его глубоко трогали.
Слышавшиеся из-под земли стоны и вздохи причиняли ему невыносимое страдание, и он, забыв про свою рану и слабость, решил во что бы то ни стало помочь несчастной жертве.
Он вышиб ногой оконное стекло, открыл окно, пролез в него ногами вперед и спрыгнул на пол, почувствовав из-за прыжка страшную боль в ране.
Стоны послышались ближе.
Стальное Тело зажег спичку и убедился, что он не ошибся: помещение было великолепно обставленной кухней. Он поднес спичку к стоявшему на одной из полок фонарю и благодаря его свету увидел в глубине кухни небольшую
Как и все раненые, ковбой испытывал мучительную жажду и бросился на поиски воды. Но каково было его удивление, когда он не нашел в кухне ни капли спасительной влаги.
Между тем стоны и вздохи слышались совсем близко, без сомнения, они исходили из глубины погреба.
Стальное Тело не без труда открыл железную дверцу, захватил с собой фонарь и, пошатываясь, спустился по каменной лестнице в подземелье.
Когда он очутился в погребе, у него вырвался крик гнева и жалости:
— О, несчастные страдальцы!
Мужчина и женщина, лежа на гнилой соломе в трех-четырех шагах друг от друга, с мольбой протягивали к нему руки. Прикованные длинной железной цепью к противоположным концам погреба, они даже не могли пожать друг другу руки.
Изможденные лица и потухшие глаза свидетельствовали об ужасных, невыносимых страданиях.
При виде ковбоя женщина поднялась на колени, но тотчас же бессильно опустилась на зловонное ложе. Мужчина собрал последние силы и глухим изнемогающим голосом прохрипел:
— Воды… умоляю вас… Воды!
Ковбоя охватила дрожь.
Воды! Но именно воды и не хватало в этом проклятом доме… А между тем несколько ее капель могли бы возвратить жизнь несчастным.
— Воды… о, воды… Вот уже десять дней, как нам не давали пить…
Десять дней! Стальное Тело содрогнулся при мысли о пережитых ими муках, а между тем он привык к самым тяжким лишениям.
— Я сделаю все! — сказал ковбой и, спотыкаясь на каждом шагу, поднялся по лестнице в кухню и возобновил поиски воды.
Лишний труд! Нигде ни росинки.
Он уже готов был упасть без чувств от слабости и жажды, но у него мелькнула надежда найти воду во дворе; собрав остаток энергии, он подставил к окну, через которое проник в кухню, стул и пролез наружу.
Едва волоча ноги, он сделал несколько шагов по тропинке между двумя клумбами — и вдруг, о радость! он разглядел в темноте блестящую поверхность довольно широкого бассейна, на которой покачивались две белые фигуры, вероятно лебеди.
Стальное Тело, мучимый лихорадкой, бросился наземь у самого резервуара и жадно стал поглощать мутноватую воду.
Утолив жажду, он сразу почувствовал себя бодрее.
Неподалеку от бассейна он увидел цинковую лейку, забытую здесь, очевидно, садовником.
Он моментально наполнил ее водой, подбежал к окну и спустился в кухню.
— Мужайтесь, мужайтесь! Вот вода! — кричал он несчастным узникам, спускаясь по лестнице в погреб.
В ответ последовали два радостных восклицания, какими потерпевшие крушение приветствуют показавшийся на горизонте парус — предвестник спасения.
Стальное Тело налил воду в чашки, захваченные им с собой из кухни, и напоил узников.