Монмартрская сирота
Шрифт:
Бархатный камзол со множеством небольших карманов и широкие бархатные шаровары сразу преобразили ее.
Большая, с задорно приподнятыми полями фетровая шляпа, которую она надела поверх роскошных волос, туго подобранных и накрепко заколотых, дополняла костюм, придавший ей вид ловкого и элегантного спортсмена.
Она посмотрелась в зеркало и осталась довольна собой.
— Кем мне быть: велосипедистом или всадником?..
— Всадником, — решила она и надела пару изящных кавалерийских сапог с золотыми шпорами, взяла свой любимый хлыст с бирюзовой рукояткой
— Пока вы отдыхаете, я бодрствую и скоро дам вам о себе знать, — проговорила она, оглядывая себя последний раз в зеркале.
ГЛАВА XXIX
Он совершенно преобразился. В нем невозможно было узнать прежнего бандита, известного на всю страну страшной силой и неслыханной свирепостью.
Любовь — искренняя, властная, тираническая — произвела в нем решительный переворот. Она истомила его, укротила и превратила необузданного колосса в спокойного, мягкого и робкого человека.
Единственной целью его жизни было угодить Элизе, и Фрэд старался сделать все, чтобы она терпимо относилась к его присутствию.
Несмотря на столь резкую перемену в его характере, он внушал мало доверия Колибри, Жако и Черному Орлу, которые искали случая удалить его с ранчо.
Одна лишь Элиза с проницательностью чуткой женщины не сомневалась в искренности Фрэда.
Принесенные им вести о Стальном Теле, как и следовало ожидать, произвели на молодую девушку удручающее впечатление. Он встретил ее на следующий день бледной, изможденной, с большими синими кругами вокруг глаз.
При взгляде на нее у него сжалось сердце от сострадания:
— Я причинил вам большое горе. Простите меня, мисс Элиза, — обратился он к ней умоляющим голосом, сделав почтительный поклон.
— Да, Фрэд, вы причинили мне тяжкое горе. Удивляюсь, как у меня хватило сил перенести его.
— Я заслуживаю самого жесткого наказания… Я покончил бы с собой, если бы с вами случилось что-нибудь дурное… Мне не следовало говорить… Но, что делать, я не мог сдержаться.
— Делать нечего… Ведь все это правда… — печально сказала она, и на глазах у нее выступили слезы.
— О, не плачьте, мисс Элиза, умоляю вас. Я готов сделать что угодно, лишь бы вы не плакали. Хотите… я возвращусь туда… Я скажу Стальному Телу: «Послушай, ты совершаешь преступление… Возвратись в Монмартр…» Да, я это сделаю… и исчезну навсегда.
Молодая девушка, растроганная искренним раскаянием этого грубого человека, протянула ему обе руки.
Он схватил их в свои огромные ручищи и держал, не осмеливаясь пожать.
— Вы прощаете меня, мисс Элиза… О как вы ангельски добры… Я хочу чем-нибудь загладить свою вину перед вами. Прикажите мне совершить какой-нибудь подвиг, положить за вас жизнь… Вы считали меня пьяницей,
— Кто? — спросила с дрожью в голосе Элиза, предугадывая ответ.
— Королева Золота.
— Но зачем ей это понадобилось?
— Чтоб заставить нас согласиться на какую-то экспедицию, цель которой мне точно неизвестна.
И он рассказал ей все, что знал о намерениях Дианы.
Молодая девушка слушала его внимательно, и ей становился все ясней и ясней смысл последних событий.
Сокровища! Да, проклятые сокровища, открытые отцом, были причиной всех несчастий. Из-за них ее разлучили с родителями, ослепили несчастного Жо, едва не лишили чести и жизни ее самое.
Ясно, что виновница этих несчастий та алчная женщина, которую Фрэд называет Королевой Золота. В этом не может быть никаких сомнений.
Злоба, ненависть и негодование охватили Элизу и пробудили присущую ей обычно энергию.
«Полно мне плакать и убиваться, — думала она. — Не слезы нужны, а борьба; неумолимая, беспощадная борьба, борьба не на жизнь, а на смерть с этой опасной, хищной женщиной — причиной всех моих невзгод. А, ей хочется сокровищ, она через потоки крови пробирается к золоту… Так нет же. Не бывать этому! Не видать ей сокровищ. Я буду их отстаивать!»
Она пристально взглянула на Фрэда и сказала ему решительно:
— Вы только что говорили, что готовы отдать за меня жизнь.
— Да, мисс Элиза, и сочту это счастьем.
— Я у вас потребую меньшего… Помните ли вы моего доброго старого негра Жо?
При этом имени гигант покраснел, вспомнив про пытки, которым по его приказанию подвергли бедного старика бандиты.
— Да, помню… — сказал он, запинаясь. — Я помню беднягу.
— Что с ним стало?
— Не знаю. Но его можно отыскать.
— Вы сделаете это, Фрэд?
— С радостью, мисс Элиза.
— Но это нелегкая задача, Жако и Черный Орел со своими воинами две недели тщетно искали его в Золотом Поле.
— Не беспокойтесь. Я найду его и без него не возвращусь.
— Не нуждаетесь ли вы в помощниках? Несколько решительных человек…
— Благодарю вас, мисс Элиза. Я предпочитаю действовать в одиночку. Пара лошадей, оружие, немного провизии — вот все, что мне нужно. Итак, я могу готовиться в путь?
— Да, Фрэд, и, повторяю, вы доставите мне большую радость, если возвратите мне моего честного Жо.
Он неловко поклонился в ответ и вышел, взглянув на нее долгим любящим взглядом широко открытых серых глаз, как бы желая запечатлеть в памяти ее образ.
Он выбрал двух крепких лошадей, перекинул через плечо свою винтовку, заткнул за пояс пару револьверов и, ни с кем не простившись, покинул ферму.
— Скатертью дорога! — сказал Жако Канадец Колибри, проводив взглядом колосса.
В тот же день Элиза энергично принялась за приготовления к экспедиции, о которой никто, кроме ее ближайших друзей, не должен был знать.