Монологи эпохи. Факты и факты
Шрифт:
Но неправы те, кто считает давний подвиг примером общего неприятия всего иноземного. Наоборот – и до, и после Смутного времени Россия открыта влияниям всего мира.
Пётр I Алексеевич Романов лишь вынужденно ускорил усвоение нашей страной некоторых западных обычаев, достаточно популярных ещё при его отце Алексее Михайловиче. Россия при каждом выходе на общеевропейскую арену оказывалась запутана в международных интригах и принуждена в чьих-то интересах воевать. Пётр не хотел повторять ошибку Ивана IV Васильевича Рюрикова, истратившего на Ливонскую – прибалтийскую – войну ресурсы всей страны, но
Люди с новоевропейскими взглядами и привычками в России уже были. Так, до совершеннолетия Петра страной правили его старшая сестра Софья и её любовник Василий Васильевич Голицын. Если бы не внутрисемейные распри, мы скорее всего сейчас говорили бы не о петровых, а о софьиных реформах. Но для ускоренного формирования полноценной массовой армии потребовалась столь же массовая ускоренная европеизация.
Пётр провёл её с таким напором, что добрый век после него правящая верхушка и остальной народ буквально не понимали друг друга. Не зря через шесть десятилетий после смерти Петра князь Михаил Михайлович Щербатов назвал свой главный публицистический труд «О повреждении нравов в России» – и прямо обвинил первого нашего императора в этом повреждении.
Но наш народ в полной мере проявил ту силу, которая и делает народы великими. Величие – не в том, чтобы навязывать всем, до кого можешь дотянуться, собственные взгляды, порядки, обычаи. Подлинное величие – в том, чтобы по всему миру находить то, что может тебе пригодиться, объединять даже самые разнородные чужие творения и уже на их основе творить своё. Да так творить, чтобы все остальные народы восхищались не только загадочной русской душой, но и общечеловеческим величием наших творцов. Русские гении Лев Николаевич Толстой и Пётр Ильич Чайковский признаны всемирно.
Всемирную культуру – всем миром и создавать. Среди лучших русских драматургов – немец фон Визен. Словарь живого великорусского языка собрал датчанин Даль. Русские крепости на землях, отвоёванных Петром Великим, строил эфиоп Ганнибал – а его правнук создал современную норму русского литературного языка, используемую нами по сей день почти без изменений.
Русский народ – не единственный, вбирающий в себя достижения отовсюду. Классик французской поэзии Гийом Аполлинер – поляк Вильгельм Альберт Владимир Александр Аполлинарий Вонж-Костровицкий. Классик английской прозы Джозеф Конрад – поляк Юзеф Теодор Конрад Аполлонович Коженёвский. Но именно в нашей стране наиболее очевидно общее правило: велик может быть лишь тот народ, что не варится в собственном соку.
Те, кто два десятилетия назад призвали отделить Российскую Федерацию от остальных республик Союза и даже создали внутри правившей тогда союзной коммунистической партии отдельную КПРФ, подорвали экономическую и политическую мощь не только других республик, но прежде всего самой России.
Даже по официальному подсчёту за пределами республики оказалось двадцать пять миллионов русских. По родному же языку – а не по записям в паспорте – на территории былого Союза внероссийских русских лишь немногим меньше, чем внутрироссийских.
Но куда страшнее, что механизм культурного и экономического взаимообогащения, выстроенный веками, сейчас замкнут в куда более жёстких границах, нежели ещё четверть века назад. Вдобавок даже внутри нынешней России кое-кто пытается остановить его, провозглашая «Россия для русских» и называя русскими только тех, кто соответствует их собственным представлениям о народе. Хотя сами эти представления то ли устарели на добрую тысячу лет, то ли вовсе никогда не имели отношения к действительности.
Остаётся лишь порадоваться, что в родной стране так много желающих поддержать главный источник нашего величия.
Кому много дано… Диалектика прав и обязанностей
Целый квартал между московскими улицами – Первой Останкинской и академика Королёва, Останкинским проездом и Шестым Останкинским переулком – занимает обнесённый высоким забором парк. В центре парка – особняк Сергея Павловича Королёва. Весь гектар (по московским меркам – фантастически дорого), ныне ставший музеем великого конструктора, подарен ему правительством в тысяча девятьсот пятьдесят седьмом – после запуска первого искусственного спутника Земли.
В то время даже сами члены правительства не располагали подобными дачами в Москве. Но подарок никого не удивил. Королёву надо было то и дело ездить не только в свой институт в подмосковных Подлипках (в ту пору – Калининград, а теперь Королёв), но и на совещания с другими главными конструкторами, и в министерство обороны, и в тот же Кремль. Ведь основу сооружаемого тогда ракетного щита Родины составляли его разработки. Да и сегодня почти все наши боевые ракеты созданы его соратниками и учениками.
Дачи, автомобили, спецсвязь, спецпитание директоров крупных предприятий, конструкторов, академиков никого не злили даже в эпоху всеобщего бурного возмущения номенклатурными привилегиями. Хотя точно такие же льготы чиновников государственного и партийного аппарата стали точкой приложения народного гнева, изрядно поспособствовавшей смене строя. Но в эпоху индустриализации, военное лихолетье, годы послевоенного восстановления подобные же упрёки в адрес «комиссаров, жирующих на спине народа» вызывали разве что желание набить злословящую морду.
А ведь привилегии советских управленцев не особо менялись добрых полвека: вскоре после Гражданской войны они уже располагали практически теми же дачами, автомобилями, специальными пайками и больницами. Технический прогресс больше помог рядовым гражданам. Легендарные сталинские наркомы отрывались от среднего уровня куда выше, чем баснословные горбачёвские министры. Но тогдашнее процветание хозяйственных командиров народ воспринимал спокойно, ибо знал об их ответственности за срывы. Иосиф Виссарионович Джугашвили – в отличие от легендарного Сталина – зря на Лубянку не отправлял, но за слабую работу увольнял без лишних проволо́чек, а за попытку скрыть ошибки мог и впрямь отдать под суд по весьма серьёзным статьям. Зато Леонид Ильич Брежнев прощал едва ли не всё, кроме попыток подсидеть себя, любимого. А Михаил Сергеевич Горбачёв хотя и устроил зачистку управленцев – но не по результативности.