Мономах. Снова в деле
Шрифт:
— Странные вы какие-то, ребята, — вдруг сказал водитель. — На мафиози вроде бы не похожи, а ведете себя как-то подозрительно.
Это слишком откровенное высказывание не очень-то понравилось Балахову, но он промолчал. Подождал, пока Петр устроится на заднем сиденье, рядом с Мельниковым, а затем приказал:
— На Покровский бульвар!
— Ты же хотел на площадь Революции? — почему-то испугался водитель.
— Теперь передумал!
— Ладно…
Всю дорогу они молчали. Иногда Балахов ловил на себе удивленные взгляды слишком уж любопытного водителя. По всему было видно, что тот уже жалеет, что связался
«Кто они, эти трое? — думал парень. — И как меня угораздило взять их в свою тачку? Вот что значит позариться на лишние деньги… Проехал бы себе мимо и не ломал бы голову, как побыстрее от них отвязаться…»
— А ты что, в свободное от работы время таксистом подрабатываешь? — спросил Мельников.
— Я вообще-то, не местный, — признался водитель. — Приехал на недельку в командировку… Но Москву хорошо знаю, вы не думайте.
— Тормозни здесь, — вдруг приказал Балахов. — Возле этого четырехэтажного дома.
На этот раз водитель не задавал ненужных вопросов. Видимо, решил не встревать не в свое дело.
— Теперь сверни направо.
Водитель повернул направо. Впереди показался знак тупика.
— Останови здесь.
Водитель послушно нажал на педаль тормоза. Балахов полез в карман куртки и достал пухлый бумажник. Открыл его, отсчитал три «зелененькие» пятерки и, держа доллары между пальцами, протянул водителю. Когда тот подался вперед, намереваясь забрать деньги, Балахов обхватил его голову и резким движением свернул водителю шею. Хрустнули позвонки, тело парня обмякло, и он повалился на бок. Все это произошло так быстро, что Мельников и Ясинцев, сидевшие на заднем сиденье, даже толком не поняли, что же произошло.
— За что ты его? — тихо спросил Андрей.
— Он был слишком любознательным, — нехорошо усмехнулся Балахов. — К тому же этот парень не из Москвы. Приехал в командировку. Значит, неделю-другую его никто искать не будет. А нам нужна не засвеченная машина. Лично я не уверен, что в моей нет жучков. Да и в квартире, где вы остановились, тоже. Я уже не в том возрасте, чтобы вести важные переговоры на холоде… Ясно? Если да, то помогите мне убрать труп.
Первым из салона выскочил Ясинцев. Огляделся по сторонам и, убедившись, что в переулке никого нет, рванул на себя переднюю дверцу. Еще не остывшее тело водителя упало прямо в распростертые объятия Ясинцева. Петру это показалось настолько забавным, что он даже улыбнулся. Балахов взял водителя за ноги, сделал насколько шагов назад и приказал Мельникову:
— Открой багажник!
Пока Андрей возился с ключами, майор внимательно разглядывал убитого им самим человека. Парню было не больше двадцати пяти. Высокий лоб, небритый подбородок, выступающий кадык, неестественно вывернутая шея. Цвет глаз разглядеть не удалось…
Как ни странно, но Балахов не испытывал к нему никакого сострадания. Лишь брезгливое отвращение. Просто парню не повезло — в ненужное время оказался в ненужном месте. Да и ко всему прочему, позарился на деньги. Вот и поплатился за свою жадность.
Мельников наконец подобрал из связки нужный ключ и открыл багажник. Майор, внимательно наблюдавший за его руками, с удовлетворением отметил, что пальцы Андрея не дрожат. Движения Мельникова были точны и уверенны. Мускулы лица чуть подрагивали,
«Значит, в ближайшие несколько часов на него можно будет рассчитывать», — решил Балахов и переключил все свое внимание на Петра.
В отличие от своего напарника Петр Ясинцев вел себя более раскованно. Пытаясь запихнуть труп в багажник, он так увлекся, что начал насвистывать какую-то незатейливую мелодию. Казалось, что ему глубоко наплевать, что упаковывать — картонный ящик или еще теплое тело. Создавалось впечатление, что он занимался подобными делами в свободное от работы время…
Балахов и Ясинцев с трудом «упаковали» водителя в маленьком, тесном пространстве, ко всему прочему до отказа забитом какими-то громоздкими инструментами. Все это время Мельников стоял чуть поодаль и поглядывал по сторонам. Майор чувствовал, что Андрей искренне не понимает, зачем им понадобилось убивать водителя. Не понимает, но молчит. Пока молчит.
«Это тебе не финансовые аферы раскручивать, — зло подумал Балахов. — Тут дело посерьезнее. Но теперь, дорогой капитан, ты от меня никуда не денешься. Теперь мы кровью повязаны, мыслитель хренов!»
— Все в порядке, шеф, — бодро отрапортовал Ясинцев. — Поехали, что ли?
Они забрались в салон, Балахов сел на водительское место и включил мотор. Выехал из тупика, проскочил на Покровский бульвар и чуть увеличил скорость.
«Мне всегда нравилось работать с молодыми, — вдруг подумал он, поглядывая на Петра и Андрея, расположившихся на заднем сиденье. — Они, конечно, менее опытны, но ведь опыт всегда предполагает возраст. А возраст, в свою очередь, — развитие интеллекта. А исполнители не должны быть слишком прозорливыми. Достаточно того, что у них хорошо развита мускулатура и имеется отменная реакция. И они все без исключения уверены в правоте полученного приказа».
— На сегодня все свободны, — первым нарушил молчание Балахов, подъезжая к спорткомплексу «Олимпийский». — Ложитесь, отдыхайте и постарайтесь выспаться. Завтра всем нам придется здорово потрудиться… Кстати, какие у вас размеры?
— Размеры чего? — удивился Мельников.
— Размеры одежды и обуви.
— А зачем?
— Здесь задаю вопросы только я. Я же и отдаю приказы. Понятно?
— Понятно, — дружно ответили Мельников и Ясинцев и по очереди назвали свои размеры.
— Вот вам телефон, — Балахов небрежно достал из кармана куртки сотовый и через плечо передал его парням. — Связь будем держать постоянно.
— Ладно, — улыбнулся Ясинцев, принимая телефон, и многозначительно подмигнул Мельникову, дескать, живем, брат!
И вдруг, впервые в жизни, Балахов искренне позавидовал этим молодым парням. Позавидовал их молодости, их бульдожьей хватке, почти полному отсутствию критичности к самим себе. Они верили в собственную непобедимость и ни на секунду не допускали того, что обстоятельства могут сложиться против них.
«Черт побери, а ведь скоро у этих ребят будет все: деньги, возможность уйти в отставку и жить за границей, — подумал майор. — И, судя по всему, они не сомневаются в этом. Не сомневаются ни на секунду… А у меня в их возрасте не было ничего. Напичканный патриотическими истинами, я как проклятый мотался по кишлакам, и самой большой моей мечтой было остаться в живых. А они, эти пацаны, еще смеют надеяться на что-то большее».