Монстр
Шрифт:
— Извини за пол, — донесся до меня голос Брейкера, и я вскинула голову, обнаружив, что он наблюдает за мной стоя возле двери, прислонившись к стене, было похоже, что он был там некоторое время.
— Ты смотрел, как я сплю, ты, чудик? — спросила я, мои слова прозвучали более чем немного угрюмо. Я ни в коей мере не была утренним человеком. Тем более, когда я провела ночь ворочаясь на холодном, твердом полу.
— Сейчас полдень, — сказал он, пожимая плечами.
— Это не ответ, — сказала я, медленно поднимаясь на ноги и расправляя плечи.
—
Моя бровь поползла вверх. — Это что, приказ?
— Господи, женщина, почему ты такая мрачная через секунду после того, как проснулась?
— Может быть, это как-то связано с тем, что меня удерживают против моей воли, — сказала я, скрестив руки на груди.
— Или, может быть, ты просто стерва, — сказал он, одарив меня ухмылкой.
Я почувствовала, что опускаю глаза. — Ты мудак.
— Да, — согласился он, ничуть не обидевшись. — А теперь иди сюда, — сказал он, опустив руки по бокам.
Хорошо.
Было безумием идти к нему.
Я знала это. На рациональном уровне.
Но моим ногам об этом никто не сказал.
Что, возможно, имело или не имело какое-то отношение к тому факту, что холодный, твердый пол был не единственной причиной, по которой я ворочалась и металась всю ночь. Нет, это также имело какое-то отношение к сну, который мне все время снился, с участием крутого светловолосого бородатого здоровяка, который просил меня подойти к нему.
Скажем так, сон был очень ярким.
И очень грязным.
Когда я была в футе от него, он вытянул руки и потянул их к моим плечам — вырвав из моего рта полу-стон, полу-всхлип. При этих звуках смешок слетел с его губ, а взгляд стал напряженным.
— Почему ты массируешь мои плечи? — спросила я, облизывая пересохшие губы.
— Почему ты должна задавать столько вопросов? — возразил он, одновременно потирал руками и притягивал меня ближе, сокращая расстояние между нашими телами, пока нас не разделило всего лишь дуновение воздуха, давая его рукам больше свободы движений по моей спине. Мне действительно пришлось сосредоточиться, чтобы не прислониться к нему. Потому что… это была проблемой. — После того, как я ушел отсюда прошлой ночью, я пошел навестить своего друга.
— Ты… бросил меня! — я взорвалась, вырываясь от него, выпучив глаза, когда жар распространился по моему телу. Он бросил меня. Запертой в вагоне поезда. Он был заперт снаружи. Оставив меня совершенно беззащитной. Любой мог забрести в явно заброшенное здание. Любой мог найти меня и сделать… что бы, черт возьми, они ни хотели со мной сделать. Пока он развлекался со своими долбаными приятелями.
— О Господи Иисусе, — проворчал он, глядя вверх и полу прикрыв глаза. — Понеслась…
— Да… понеслась. Что с тобой не так? Любой мог прийти сюда, увидеть меня совершенно беззащитной, изнасиловать и убить!
— Пять секунд прослушивания этого рта, и они потеряют интерес к этой задаче, поверь мне.
К… задаче?
То есть… изнасиловать
В любом случае, это было своего рода оскорблением.
— Я ненавижу тебя, — сказала я. По-детски, я знаю. Но он вытащил это из меня. Что забавного было в том, чтобы спорить с кем-то, когда все, что они делали, это отвечали совершенно нормальным, невозмутимым тоном? Это только еще больше разозлило меня.
— Это прискорбно, потому что ты будешь работать со мной.
Мой рот открылся, чтобы что-то сказать, но закрылся, как только его фраза закончилась, повиснув в воздухе.
— Кажется, я ослышалась, — сказала я через минуту.
— Ты слышала меня просто отлично. Ты и я… мы собираемся найти выход из этой передряги.
Этой… передряги?
То есть… с моим убийством (или самоубийством) из-за Лекса Кита?
— Почему?
Брейкер глубоко вздохнул, глядя мне в глаза. — Лекс захватил кое-кого, кто что-то значит для меня. Он сделал это, потому что хотел, чтобы я похитил тебя, и он чертовски хорошо знал, что я не распространяю свои… услуги на женщин.
— Правда? — я поймала себя на том, что удивленно спрашиваю.
— Да, куколка, правда. Если бы твое имя не звучало как мужское, мы бы сейчас здесь не стояли.
Я поверила ему.
— Кто у него? — спросила я.
Он не колебался. — Мой брат.
— Твой брат? — спросила я тихим шепотом.
Я ничего не знала о братьях и сестрах. Черт возьми, я ничего не знала о друзьях. Но я могла себе представить. Я могла представить себе эту связь. Я могла представить, какой выворачивающий внутренности ужас охватил бы вас, когда бы вы поняли, что кто-то, кого вы любили, был в руках Лекса Кита.
Неудивительно, что он был готов пойти на сделку, хотя и не имел дела с женщинами.
Я отвернулась, зная, что в моих глазах был маленький кусочек моего сердца. — Что тебе от меня нужно?
— Мне нужно знать, что у тебя есть на него, — немедля ответил он.
Я кивнула, потянулась к воротнику толстовки и, засунув руку, схватила цепочку, которую я носила на шее так долго, что едва ли даже осознавала, что она там еще есть. Я сняла ее через голову, протянула и смотрела, как большая, покрытая шрамами рука Брейкера взяла его.
— Ключ? — спросил он.
— Ключ от шкафчика, — ответила я, кивая. — От кабинки в тренажерном зале на Уиллоу.
При этих словах его бровь поползла вверх. — В тренажерном зале на Уиллоу? — повторил он, и улыбка тронула его губы. — Тренажерный зал, принадлежащий Малликам?
— Да, — сказала я, кивая.
Было не так много организаций, которые отказывались подчиняться требованиям Лекса. До сих пор, насколько я могла судить, единственными, кто не набивал его карманы, были МК Приспешники, Лионе, кокаиновый король, люди из лагеря выживальщиков под названием Хейлшторм, и семья Маллик — группа печально известных ростовщиков, которые, похоже, не имели никакого отношения ни к одной из других преступных организаций.