Монстры под лестницей
Шрифт:
– Прости, ма, кажется, я опоздал к ужину, – прохрипел я.
Она шмыгнула носом и принялась утирать слезы, которые стекали ручьем, деля ее лицо на три части.
– Почему ты плачешь? – спросил я, предварительно пошевелив пальцами на руках и ногах и удостоверившись, что в полном комплекте.
– От радости, – ответила Кэр, но я не поверил. – Все хорошо. Я рада, что теперь ты в безопасности, – она шмыгнула. – Мы искали тебя два дня, а ты, непутеха, любопытный ежик, залез в заброшенный дом и свалился в подвал. Я каких только ужасов ни выдумала… Я так боялась.
Она снова заплакала и обняла меня. Видимо, ужасы были что надо. Мне стало стыдно. Но стыд уступил место рою вопросов.
– Два дня? – непонимающе переспросил я. – Подвал?
– Да, словно вечность. Весь город помогал с поисками. Если бы не Граф – пес мистера Незалса, мы бы тебя и не нашли.
– Незалса? – я поморщился от боли в голове.
– Да, ты его фотографировал.
– А, Долговязый, – ведь точно, я знал, как зовут пса, но ни разу не спросил имени его хозяина.
– Он очень, очень помог. И шериф, и Марго, все… И зачем только ты полез в этот жуткий темный подвал с подгнившей лестницей?
Подвал. Все-таки я сумел выбраться из прошлого и нырнул за синюю дверь. Это значит, что ключ всамделишный, волшебный.
– Мам, у меня в кармане был ключ.
– Все тут, – Кэр засмеялась сквозь слезы. – Только мальчишки могут думать о хламе из карманов, лежа в больнице.
– Это не хлам, – с трудом проговорил я, стараясь скрыть свое волнение.
– Да-да, прости.
Кэр открыла ящик тумбочки и показала пакет, через пластик я увидел очертание ключа и выдохнул.
– Правда, одежду пришлось отдать полиции. Не знаю, зачем она им. Твои штаны и рубашка выглядели так плохо – только выбросить. Я новые принесла, – Кэр шмыгнула. – Там, в шкафу.
– Полиции?
– Да, малыш. Мы всем городом искали тебя. Они проверят, вдруг это было похищение. Ты помнишь, что произошло?
Кэр попыталась улыбнуться. Улыбка очень странно смотрелась на ее измученном лице. Наверное, эти два дня она глаз не сомкнула. Опять стало стыдно.
– Мам, со мной такое произошло… – решился я все рассказать ей, ее глаза округлились.
– Тебя никто не обижал? – дрожащим голосом спросила ма.
– Нет, ма, я нашел волшебную дверь и…
Я пытался подобрать слова, но все они звучали нелепо, словно бред сумасшедшего. На лице мамы читалась лишь тревога. Тут в дверь постучали.
– Простите, могу ли я поговорить с вашим сыном.
У порога стоял высокий мужчина. Форма, значок, усы, черные волосы и седой правый висок. Я уже видел его раньше! Тогда, у дома Паучихи. Шериф Усач.
Скорее всего, он мог бы и не спрашивать. Но отчего-то голос его звучал заботливо, а в руках он держал стаканчик с кофе, который и протянул моей ма. Та благодарно приняла напиток.
– Ты как? – озадаченно спросила Кэр, гладя мою руку.
– Норм, мам, не переживай.
– Если что, я рядом.
Я кивнул и посмотрел на Усача. Тот достал ручку и блокнот, и те утонули в огромных руках-лапищах. Этот тип явно намерен провести допрос потерпевшего, то есть меня.
Он вроде даже представился, но имя тотчас же вылетело из моей головы. Усач спрашивал о том, где я был и что помню. Чем я мог ему помочь? Рассказать о волшебном ключе и путешествии в прошлое? Но не рассказать ничего я тоже не мог.
Опустив Атту и монстров, я пересказал свой поход в лес, то, как упал в яму, как пытался выбраться.
– В яме был тоннель. Я пошел по нему. Было темно.
– Это все? – Усач глянул на меня из-под кустистых бровей. Эти брови были точной копией усов, лишь разделенные хмурой складкой.
– Больше я ничего не помню, – пожал плечами я и отвел взгляд.
Два дня тоже не укладывались в голове. Или время «съелось», или я хорошо приложился головой при втором скачке в синюю дверь.
– Мы нашли тебя в подвале заброшенного дома. В Сосновом тупике. Дверь была заперта снаружи. Ты был без сознания. И нам важно понять, как ты попал туда. Ты точно никого не помнишь?
– Я провалился в старые шахты, – пробормотал я. – Не знаю, как оказался в подвале.
– В окрестностях Амбертона никогда не было шахт, – щелкнула ручка. – Отдыхай, я загляну к тебе позже. Возможно, ты тогда больше расскажешь мне.
– Постойте, – я приподнялся на кровати. – А город Миллвиль далеко отсюда?
– Миллвиль? – переспросил Усач, и ручка щелкнула вновь. – Не слышал про такой. А что?
– Ничего, – я выдержал его цепкий взгляд и даже не моргнул. – Просто слышал название.
Я видел, как Усач разговаривал с Кэр в коридоре. До меня долетали лишь обрывки фраз. Судя по ним, одной из версий был мой побег. Глупость! Если бы я хотел убежать, я бы не возвращался! Кэр скрестила руки на груди и замотала головой. Вот! Она знала, что я не убегал. Тут они заметили, что я не свожу с них взгляд, и закрыли дверь палаты. Я посмотрел на белый потолок, унылые стены, перевел взгляд на окно, уперся в серое небо. Темнело.
Окно напоминало стакан, в который кто-то капал чернила. Капля за каплей. Серость сгущалась, теряя прозрачность. И когда стемнело настолько, что вместо неба я видел лишь отражение больничных ламп, Кэр вернулась.
Она какое-то время еще сидела со мной рядом. Я мог рассказать ей о своем путешествии. Но не хотел. Момент прошел. Она читала мне книгу. Вроде бы это был «Абарат» Баркера. Я не помню ни строчки. Мои мысли черными крыльями кружили совсем в иной долине. Отвернувшись, я уставился в чернила вечера. Интересно, сейчас я напоминал Кэр одну из ее сломанных кукол? Что бы она делала, если бы я совсем не вернулся?
Потом пришел доктор и заверил Кэр в отсутствии угрозы для меня и наличии для нее. Посоветовал нам обоим отдохнуть. Доктора я тоже не запомнил. Но советовал он крайне настойчиво. Дружески приказывал. Кэр, измотанная за прошедшие дни, кивнула, поблагодарила его, закрыла книгу и наклонилась ко мне. Я притворился спящим, и она, робко прикоснувшись к моим волосам, ушла.