Мораль красивых девушек

Макколл Смит Александер

Теперь вышла вперед мма Потокване.

— Ну, Матайла, — сказала она. — Вставай, и пойдем на улицу. Мма Кериленг выведет тебя на свежий воздух.

Она наклонилась и осторожно взяла мальчика за руку повыше локтя. Он быстро повернул голову, и мма Рамотсве решила, что он хочет кусаться, но он кротко встал на ноги и позволил вывести себя из комнаты.

На улице мма Кериленг взяла мальчика за руку и повела к зарослям у ограды приюта. Походка у мальчика необычная, отметила мма Рамотсве. Нечто среднее между шагом и бегом, он идет, будто его только что развязали.

— Вот такой у нас Матайла, — сказала мма Потокване,

когда они наблюдали за удаляющейся парой. — Что вы об этом думаете?

Мма Рамотсве нахмурилась.

— Очень странно. С этим ребенком, должно быть, случилось что-то ужасное.

— Несомненно, — подтвердила мма Потокване. — Я так и сказала доктору, который осматривал его. Доктор сказал, возможно, да, а возможно, нет. Он сказал, что бывают такие дети. Они замкнуты, и их не удается научить говорить.

Мма Рамотсве заметила, что мма Кериленг ненадолго отпускает руку мальчика.

— Мы вынуждены постоянно наблюдать за ним, — сказала мма Потокване. — Если мы оставляем его одного, он убегает в буш и прячется. На прошлой неделе он пропадал четыре часа. В конце концов, его нашли у канализационных прудов. По всей видимости, он не понимает, что голый ребенок, который, к тому же, бегает так быстро, должен привлекать внимание.

Мма Потокване и мма Рамотсве пошли назад, к офису. Мма Рамотсве была в подавленном настроении. Она раздумывала, как бы она стала себя вести с таким ребенком. Нетрудно иметь дело с милыми сиротами — такими, например, как те, что живут у нее на Зебра-драйв, — но сколько же существует других детей, тем или иным образом травмированных, которым требуется терпение и понимание. Она подумала о своей жизни, со списками проблем, которые необходимо решить, и прикинула, смогла бы она выкроить время, чтобы быть матерью подобного ребенка. Ведь не хочет же мма Потокване, чтобы она и мистер Дж. Л. Б. Матекони взяли еще и этого мальчика? Она знала, что у директрисы приюта была репутация человека решительного, которому нельзя отказать, — что, разумеется, делало ее мощной заступницей подопечных сирот, — но нельзя себе представить, чтобы она попыталась навязать мма Рамотсве этого ребенка, потому что, с какой стороны ни подойди, это было бы просто нечестно.

— Я занятая женщина, — начала она, когда они подошли к офису. — Мне очень жаль, но я не могу взять…

Мимо них прошла группа сирот, которые вежливо поздоровались с мма Потокване. Один из ребятишек нес на руках маленького тощего щенка. Один сирота помогает другому, подумала мма Рамотсве.

— Будьте осторожны с этой собакой, — предупредила мма Потокване. — Я всегда говорю вам, что не следует подбирать бездомных собак, а вы не слушаете…

Она обернулась к мма Рамотсве.

— Мма Рамотсве! Я надеюсь, вы не думаете… Разумеется, я не жду, что вы возьмете этого мальчика! Мы едва можем справиться с ним здесь, при всех наших возможностях.

— Я забеспокоилась, — призналась мма Рамотсве. — Я всегда готова помочь, но моим возможностям есть предел.

Мма Потокване рассмеялась и успокаивающим жестом коснулась локтя своей гостьи.

— Конечно, вы уже помогли нам тем, что взяли двух сирот. Нет, я только хотела попросить вашего совета. Я знаю, что о вас идет слава человека, умеющего находить пропавших людей. Не могли бы вы сказать нам — просто сказать, — как нам выяснить что-то об этом ребенке? Если бы мы хоть что-нибудь узнали о его прошлом,

о том, откуда он, нам было бы легче достучаться до него.

Мма Рамотсве покачала головой.

— Это слишком сложно. Придется говорить с людьми, живущими около того места, где его нашли. Нужно будет задать множество вопросов, а я думаю, люди не захотят говорить. Если бы они хотели, они бы уже что-то сказали.

— Вы правы, — печально согласилась мма Потокване. — Полиция опрашивала людей в окрестностях Мауна. Они спрашивали в местных деревнях, но там не знают о таком ребенке. Они показывали его фотографии, и люди говорили «нет». Никто ничего не о нем знает.

Мма Рамотсве не удивилась. Если бы этот ребенок был кому-нибудь нужен, о нем что-нибудь сказали бы. Всеобщее молчание могло означать, что ребенка бросили умышленно. Весьма вероятно, что это связано с колдовством. Если местный колдун сказал, что ребенок одержимый, или толокоси, ничего не поделаешь. Ему еще повезло остаться в живых. У таких детей зачастую бывает совсем другая судьба.

Теперь они стояли рядом с белым фургончиком. С дерева на капот машины упала ветка, и мма Рамотсве сняла ее. Какая красота! Сотни крошечных листочков отходили от ветки, образуя замысловатый, словно паутина, узор. В отдалении послышались детские голоса, песня, которую мма Рамотсве помнила с детства. Она улыбнулась.

Скот идет домой, один, два, три, Скот идет домой, вот большой, вот маленький, вот новорожденный, Я живу со скотом, один, два, три, Мама, посмотри на меня.

Она заглянула в лицо мма Потокване. В каждой черточке ее лица, в каждом выражении сквозило: «Я хозяйка сиротского приюта».

— Подумать только, эту песню до сих пор поют, — заметила мма Рамотсве.

Мма Потокване улыбнулась.

— Я тоже ее пела. Мы всегда помним песни своего детства, правда?

— Скажите мне, — попросила мма Рамотсве. — Что известно об этом мальчике? Люди, которые его нашли, что-нибудь сказали?

Мма Потокване на минуту задумалась.

— Они сказали полиции, что его нашли, когда было уже темно. Сказали, что за ним очень трудно уследить. И еще сказали, что от него шел странный запах.

— Какой запах?

Мма Потокване небрежно махнула рукой.

— Один из охотников сказал, что от него пахло львом. Полисмен запомнил фразу, потому что она звучала странно. Он записал ее в рапорте, который попал к нам, когда мальчика прислали сюда.

— Пахло львом? — переспросила мма Рамотсве.

— Да, — ответила мма Потокване. — Какая нелепость.

Мма Рамотсве молчала. Она влезла в белый фургончик и поблагодарила мма Потокване за гостеприимство.

— Я буду думать об этом мальчике, — пообещала она. — И может быть, сумею приехать к вам с какой-нибудь догадкой.

Они помахали друг другу, и мма Рамотсве поехала по пыльной дороге, сквозь приютские ворота, на которых висел большой знак: «Здесь живут дети».

Она вела машину медленно, потому что по дороге шел скот и ослики, и мальчики-подпаски, которые присматривали за ними. Некоторые из мальчиков были совсем маленькие, лет шести-семи, как тот бедный бессловесный малыш в маленькой комнате.