Мораль красивых девушек

Макколл Смит Александер

— Вы недооцениваете себя, — мягко упрекнула ее мма Рамотсве. — Вы, несомненно, привлекательны для мужчин.

— Правда? — спросила мма Макутси, просияв от удовольствия.

— Да, — ответила мма Рамотсве. — Некоторые женщины, чем старше, тем становятся красивее. Я наблюдала нечто подобное. К тому же, в то время как все эти молодые девицы, королевы красоты, с годами дурнеют, другие женщины становятся все более привлекательны.

Мма Макутси задумалась. Она поправила очки, и мма Рамотсве заметила, как она украдкой взглянула на свое отражение в оконном стекле. Мма Рамотсве не была уверена в справедливости

того, что только что сказала. Но даже если это не так, она была рада, что произнесла слова, которые придадут мма Макутси уверенности. Нет ничего плохого в том, чтобы эти ленивые парни восхищались ею, если только она не увлечется одним из них, а мма Рамотсве было ясно, что такой поворот событий маловероятен, во всяком случае, сейчас.

Она оставила мма Макутси в офисе и уехала в белом фургончике. Сейчас половина первого, дорога займет минут десять, у нее останется время найти место для парковки и подойти к министерству, чтобы начать высматривать отца жены, мистера Кгоси Сиполели, клерка, и, если чутье ее не обманывает, потенциального убийцу.

Она поставила белый фургончик неподалеку от католической церкви, поскольку деловой центр всегда забит и поставить машину ближе не удастся. Она пройдется пешком — недолго — это ей не в тягость, потому что она любит встречать по дороге знакомых и у нее есть несколько минут, чтобы поболтать.

Мма Рамотсве не обманулась в своих ожиданиях. Завернув за угол, она встретила мма Глорию Бопеди, мать Чембы Бопеди, с которой мма Рамотсве училась в школе в Мочуди. Чемба вышла замуж за Пайлота Матаниани, который недавно стал директором школы в Селиби-Пикве. У них было семеро детей, старший из которых только что стал чемпионом-спринтером Ботсваны среди юниоров.

— Как ваш самый быстрый внук, мма? — спросила мма Рамотсве.

Пожилая женщина засияла улыбкой. У нее осталось совсем мало зубов, отметила мма Рамотсве и подумала, что лучше было бы вырвать оставшиеся и носить вставные.

— Ох, до чего же он быстрый, — сказала мма Бопеди. — Но непослушный. Он выучился быстро бегать, чтобы не попадать в неприятности. Вот почему он такой быстрый.

— Ну что же, — заметила мма Рамотсве, — в этом есть и хорошая сторона. Может быть, он когда-нибудь окажется на Олимпийских играх, защищая честь Ботсваны. И мир увидит, что быстрые бегуны есть не только в Кении.

Тут она снова подумала, что это неправда. На самом деле все лучшие бегуны кенийцы. Там все высокие и длинноногие, что очень подходит для бега. Проблема с ботсванцами в том, что они не очень высокие. Ботсванские мужчины, по большей части, коренасты. Это хорошо, чтобы присматривать за стадом, но не подходит для спорта. В самом деле, большинство южноафриканцев не очень хорошие бегуны, хотя зулусы и свази иногда дают спортсмена, который может оставить свой след на беговой дорожке, таких, как великий бегун из Свазиленда, Ричард «Конкорд» Мавузо.

Буры тоже хорошие спортсмены. Там вырастают очень крупные мужчины, с мощными бедрами и толстыми шеями, похожие на быков-брахманов. Они играют в регби, причем очень хорошо, но они не очень сообразительны. Мма Рамотсве предпочитает мужчину-ботсванца, возможно, не такого огромного, как эти регбисты, не такого быстрого, как знаменитые кенийские бегуны, но, по крайней мере, надежного и умного.

— Вы согласны, мма? — обратилась она к мма Бопеди.

— С

чем, мма? — спросила мма Бопеди.

Мма Рамотсве поняла, что ждет от этой женщины подтверждения своим мыслям, и извинилась.

— Я просто думала о наших мужчинах, — сказала она.

Мма Бопеди подняла брови.

— Правда, мма? Ну, сказать по правде, я тоже время от времени думаю о наших мужчинах. Не очень часто, иногда.

Мма Рамотсве попрощалась с мма Бопеди и продолжила путь. Около магазина «Оптика» она встретилась с мистером Мотети Пилаи, который стоял совершенно неподвижно, глядя в небо.

— Думела, рра, — вежливо приветствовала его мма Рамотсве. — С вами все в порядке?

Мистер Пилаи опустил взгляд.

— Мма Рамотсве, — сказал он. — Прошу вас, разрешите мне на вас посмотреть. Я только что получил вот эти новые очки и впервые за несколько лет вижу мир ясно. О! Чудесная вещь. Я уже забыл, как это — видеть мир ясно. А вот и вы, мма. Вы очень красивая, очень толстая.

— Благодарю вас, рра.

Он сдвинул очки на кончик носа.

— Жена давно твердит, что мне нужны новые очки, но я боялся идти сюда. Мне не нравится аппарат, которым светят в глаза. И тот, что дует воздухом в глазное яблоко. И вот я откладывал и откладывал. Какая глупость.

— Откладывать нехорошо, — сказала мма Рамотсве, вспоминая о том, как откладывала расследование дела Государственного человека.

— Да, я знаю, — согласился мистер Пилаи. — Но беда в том, что даже если знаешь, что нужно делать, зачастую этого не делаешь.

— Так и есть, — подтвердила мма Рамотсве. — Как будто внутри тебя два человека. Один говорит: сделай то. Другой говорит: сделай это. Но оба голоса звучат внутри одного и того же человека.

Мистер Пилаи посмотрел на мма Рамотсве.

— Сегодня очень жарко, — констатировал он.

Она согласилась, и каждый пошел по своим делам. Она решила, что больше не будет останавливаться, скоро час, а ей хотелось иметь достаточно времени, чтобы опознать мистера Сиполели и поговорить с ним. Это стало бы началом расследования.

Узнать дерево было легко. Оно стояло неподалеку от главного входа в министерство. Большая акация с густой кроной, бросавшей широкий круг тени на пыльную землю. Совсем рядом со стволом несколько стратегически расположенных камней — удобные сидения для того, кто хотел бы сидеть под деревом и наблюдать разворачивающуюся прямо перед ним жизнь Габороне. Пока, без пяти час, камни были пусты.

Мма Рамотсве выбрала самый большой и уселась. У нее с собой была большая бутыль с чаем, две алюминиевые кружки и четыре сандвича с солониной на толстых кусках хлеба. Она вытащила кружку и налила себе редбуш. Затем прислонилась к стволу и стала ждать. Приятно было сидеть в тени, с кружкой чая в руке и наблюдать за уличным движением. Никто не обращал на нее ни малейшего внимания, как будто все было совершенно обычно: статная женщина сидит под деревом.

В начале второго, когда мма Рамотсве допила чай и уже начала дремать, удобно прислонившись к стволу, из министерства вышел человек и направился в ее сторону. Когда он подошел ближе, мма Рамотсве быстро очнулась. Теперь она была на службе, нужно было извлечь как можно больше из беседы с мистером Сиполели, если, как она надеялась, это он и есть.