Шрифт:
И
краху.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
эпилог.
notes
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
Игорь
И
ТРАГЕДИЯ СЕВАСТОПОЛЯ
(1940 — 1945)
\ \ I Ь ' I
ЛИ Slarir Pubtbhlng House. Inc Ш Гд»1 4th Street New York 3. N. Y.
Стр.
Часть первая.
Часть вторая.
талии и Гитлер пробуют свои военные знания на
б) Лагеря и камеры смертников .... 143
в) Восточные рабочие — «ОстарбаА-
ОТ АВТОРА.
Прежде чем начинать писать эту книгу о пройденных дорогах в минувшие злопамятные дни второй мировой войны — черноморцами, я хочу пояснить читателю, что побудило меня взяться за перо и начать свои воспоминания о Российских моряках, прошедших свою Голгофу в огне, на морях и на суше.
[Многие пишут свои „мемуары”. Пишут их и иностранцы о русских воинах, использовывая случайные материалы нашего неспокойного времени.
Я лично, не принадлежу к таким наблюдателям современных дней. Мне не довелось творить сверхчудеса
|в истории. Не собираюсь я и кляузничать, бросать в кого либо грязью, что часто встречается в „мемуарах” наших русских авторов из эмиграции.
Я буду касаться только того, что было самим пережито на родных землях России.
Я остался одним из немногих, которым довелось по долгу своей службы, видеть и самому шагать по горящим городам и селам Крыма, Украины, Белоруссии.
В свою бытность военнослужащим, советского военноморского флота на Черном море и по воле судьбы уцелевшим, я живой свидетель зверств, не только нацистов гитлеровской Германии, но и палачей сталинского коммунизма, из стен НКВД и НГБ Кремля, при обороне города Севастополя в 1941-42 годах.
Это зло и обязало меня, еще и еще раз напомнить уцелевшим защитникам крепости, о тех страшных днях, чтобы каждый из них вспомнил и теперь, вдалеке от Родины, черноморских героев без орденов и медалей, не как краснофлотцев в советских бушлатах, а как верных патриотов России и вспомнил ту правду пагубных сталинских оборон
Я хочу вспомнить о тех погибших, которые не по своей вине воевали за сталинский социализм.
Юг России и пролитая там кровь сынов России, всегда со мной, до конца моих дней.
Я уверен, что возрожденная Россия, не забудет отважных черноморцев, отдававших свою жизнь за „грехи’* отцов.....
Вот причина, которая заставила меня взяться за перо и напомнить миру о матросах родины России.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
$ После короткой стоянки, по случаю ремонта палубных надстроек, пополнения топлива и питьевой воды, эсминец ,,Безымянный” снялся с якоря и оставил семикилометровый пролив Большого рейда.
Оснастка, внешний вид его при выходе из Южной бухты был настолько внушительный, что подавал надежду о непобедимости русского флага. Провожавшая толпа, в которой было много девушек, долго махала платочками вслед постепенно скрывавшемуся из вида кораблю, на котором уходили их друзья и возлюбленные. Но, черноморская крепость на последние довичьи приветствия не подняла своего прощального флажка. От командования всему экипажу был строгий приказ: не только с провожающими в последнюю минуту не говорить, но даже не подавать с судна прощальных знаков.
„Бдительность и еще раз бдительность” — не должна оставлять советских матросов, пока Советский Союз находится в капиталистическом окружении. — Таково требование вождей интернационального коммунизма.
• •
Со времени спуска «а воду, эсминец „Безымянный” по своему судовому журналу мог гордиться доблестью, трудолюбием и дисциплиной экипажа. Оставляя родной город, он спешил в строй маневрирующей Черноморской эскадры, но быть вместе с другими кораблями ему долго не пришлось. Пришло срочное распоряжение, оставить
эскадру и в сопровождении двух малозначущих судов идти на Новороссийск.
В спешности изменения маршрута эсминца, знал через радиста в первую очередь комиссар, а уже во вторую только и сам капитан корабля. Так уже водилось во времена сталинской диктатуры: хозяин знал последним, что делается в его собственном доме.1)
Пересекши широты морского поля, „Безымянный” благополучно дошел до гавани Новороссийска и бросил якорь.
Социалистические соревнования еще в доках Севастополя изнурили матросов. Этот ремень социализма нигде не оставлял подсоветского человека.
Моряки, как и заводские рабочие, должны были держать себя в полной изоляции от несоциализированной публики. Матрос уходящий в море, это прежде всего человек выполняющий план партии и правительства и отвечать на прощальный привет своей возлюбленной в его обязанности не входит. Обязанность его выдерживать, под час непосильную, вахту’ стахановщины, как и на суше советскому рабу: один за трех.