Море не горит
Шрифт:
Ваня вопросительно взглянул на меня. Я кивнула. Он подошел к Марку, который поставил перед ним короб с игрушечными инструментами.
– А у меня есть мастерская, – сказал Ваня. – Там много инструментов. А такого набора у меня нет. Спасибо!
– Ты покажешь мне свою мастерскую? – неожиданно спросил Марк.
– Да, конечно, – кивнул Ваня. – Идем!
– Ване пора укладываться спать, – сказала я, впившись взглядом в лицо Марка, и добавила чуть мягче: – Наверное, в другой раз…
– Слово мамы закон, – многозначительно подмигнул Марк моему сыну.
– Может, чаю или кофе? – предложил Саша.
– От чая не откажусь, – согласно кивнул Марк.
Он прошел в гостиную, а я проводила Ваню
Глава 12
Его лицо врезалось в мою память, как фантом, явившийся во сне. Все было будто не со мной, и в то же время никогда еще я не ощущала себя более живой.
Смерть подошла ко мне и пожала мне руку. Она приветствовала меня, и я ответила ей приветствием. Я отдала ей его, как дань, а она обещала мне покой. Я уже чувствовала его, этот обещанный смертью покой, он просачивался в меня вместе с туманом, стелившимся над озером, будто сама природа одобряла содеянное мной, укрывая тайну вязкой жижей сумерек.
Я не чувствовала ничего, кроме мелкой дрожи, которая сковала мои руки. Все было кончено. Марк был мертв, а я стала убийцей. До того дня я не знала, что способна на убийство. Вероятно, каждый способен на него. Нужен только случай… Только случай…
Я видела это много раз в фильмах, я читала об этом в книгах: убийство. Везде убийство представлялось как действие, не требовавшее особых навыков и подготовки. Убийство было средством избавления. Убийство будто предлагалось всем окружающим миром: фильмами, книгами, телепрограммами, компьютерными играми, песнями, самой природой, в которой смерть была всегда оправдана. Вероятно, убийство в моем подсознании сделалось почти осмысленным явлением, а убийца больше не представлялся отверженцем. Убийцами были обычные люди, женщины и мужчины, хорошо одетые, семьянины, матери, даже дети. Где-то убийца был героем, вершившим правосудие.
И вот я увидела постановочную сцену убийства на телеэкране, и из глубин моего подсознания всплыла мысль об убийстве – в нем я вдруг обнаружила возможность своего избавления. Мысль была хрупкой, она едва трепетала во мне, но она была вполне определенной. Но думать, замышлять что-то не всегда означает действовать, воплощать задуманное. Материальность мыслей – такой факт, который не имеет статистического подтверждения…
Я с трудом завела автомобиль. Дрожащими руками выкручивая руль, я доехала до асфальтированной дороги, остановила автомобиль на обочине, вышла, достала из багажника небольшие садовые грабли, вернулась к озеру и уничтожила следы протекторов на грунтовой дороге.
Домой я приехала к полуночи. Меня долго трясло, и лишь когда дрожь немного утихла, я пришла к мужу. Он еще не спал. Работал телевизор. Был обычный вечер.
Я сказалась нездоровой и ушла в ванную. Горячий душ полностью избавил меня от дрожи. Все было кончено. Я вернулась в семью. А он больше никогда не вернется в мою жизнь…
Глава 13
Спланировать идеальное убийство не так легко, совершить его – еще сложнее. Мысль об убийстве крепла в моей голове – она зацепилась за мое сознание, за мгновения моей жизни, она постепенно наполняла часы и дни, так что думать о чем-то другом становилось почти невозможно.
Убить… Убить…
Ведь это легко. Убрать со своего пути преграду, препятствие, которое мешает счастью… Покою…
Но это страшно, жутко, чудовищно! Убить, лишить жизни. Я не могла так поступить с Марком – ведь я любила его, все мое существо стремилось к нему, желало его…
Он мешал мне, он не давал мне мирно жить. Он был угрозой. Потерять все из-за страсти, бездумности… Но убить? Почему мысль об убийстве вообще пришла мне на ум?
Рассказать
Убежденность в этом возникла тогда, когда Марк снова пришел в мой дом. Это случилось поздно вечером. Я подошла к окну спальни, чтобы зашторить его, и внизу, на улице, под фонарем у соседнего дома, я увидела его. Он стоял на дороге, погрузив руки в карманы брюк, и смотрел на меня.
Увидев его, я оцепенела, мое сердце замерло в груди, а руки стали ледяными. Холод, проникший в мое сердце, мгновенно заполнил каждую клетку тела. Стало сложно дышать – усилием воли я втянула в себя воздух. Закружилась голова, потемнело в глазах. Я поняла, что могу лишиться сознания.
Я заставила себя поднять руку и зашторить окно. Мужская фигура исчезла.
Утром на ветровом стекле автомобиля мужа я увидела конверт, в котором лежала записка:
Твоя жена тебе изменяет.
Я благодарила небеса за то, что первой увидела конверт и успела его убрать. Мысль об убийстве перестала быть игрой воображения – теперь она вдруг стала единственно возможной действительностью.
Глава 14
Убийство человека обычно представляется единственным выходом тогда, когда ты спасаешь свою жизнь. Убийство перестает быть чем-то фантастичным, ужасным, непостижимым, – убийство становится только средством, а человек – помехой, которую возможно убрать, только прибегнув к уничтожению.
К моменту, когда в моей голове зародилась мысль об убийстве, я была в состоянии помешательства. Я была загнана в угол.
Ту страсть, которую пробуждал Марк, нельзя было сравнить ни с чем. Он вытягивал из меня саму душу, он не отпускал моих мыслей и моих чувств, он владел мной, как хозяин владеет своим рабом. Мой мир сосредоточился на нем, в нем была концентрация всего моего существа, всех моих замыслов, всех фантазий. Муж и ребенок сделались для меня непреодолимой трудностью, нерушимой преградой. Временами я ненавидела их, а когда сын обнимал меня, мне хотелось кричать навзрыд. Марк душил меня; его пальцы, обожаемые мной руки сплетались вокруг моего горла и не давали вздохнуть. Я становилась истерична, в припадке ярости я могла ударить ребенка. Я делалась противна себе. Я становилась невыносима для мужа.
Приезд Марка в мой дом был словно пощечина, удар. Он нанес его, и я ощутила внутри себя взрыв. Марк тянул меня в пропасть, а я не сопротивлялась. Я была покорна. Он жил так, как того желал, а я утратила эту способность. Я была загнана в угол. Я решилась на убийство.
Это решение нельзя оправдать, доступно объяснить. Это решение лишено смысла. Убийство никогда не избавляет от проблемы. Но иногда кажется, что это не так…
Прошло больше десяти лет – течение наших жизней стало иным, изменились мы сами. Но чувства между нами, это влечение друг к другу, страсть, которую испытывала я к Марку, когда видела его, прикасалась к нему, были непреодолимы и неизменны. В нем было все то, что я любила в мужчине, – характер (он был ласков и упрям), внешность (широколицый, с сильными руками, мускулистым телом), достаток (он был состоятелен и амбициозен). И было в нем то, с чем я не могла смириться, – он был самолюбив, эгоистичен, непостоянен. Кроме того, он уже предавал меня, он оставил меня, но тем не менее я вновь была с ним, я вновь посвящала себя ему, отдавала ему всю себя, более того – теперь ради него я рисковала всем, что могла когда-либо иметь.