Море у девочки

ВДОХ: Стакан и море или что еще нужно для счастья.

Море в стакане или стакан в море? Кто даст ответ? Наташа подняла руку. В руке был стакан. Девушка заглянула в него. Там плескалось море. В его глубине порхали маленькие серебристые рыбки. Они подплывали к самой поверхности. Улыбались ей и безмолвно звали к себе. Наташа сбросила одежду – сарафан с накладными карманами, колготки с чулочками, бюстгальтер со стальными чашечками, трусики с замочком - с разбега бросилось в воду. Уфр! Вода теплая, соленая, мягкая. Словно бульон. Рыбки закружили вокруг девушки, а она внутри них. Со всех сторон на неё посыпались анекдоты: про беременного червя и корюшку, безумного краба,

стригущего камни, хвастливого кита, хотевшего выпить море. Однако рыбьи анекдоты были скорее грустные, чем смешные. К тому же рассказывали они их беззвучно, и Наташа не могла уловить суть. Отмахнувшись от рыбок, она донырнула до самого дна. Прижалась лицом к гладкой поверхности. Прочитала: «РССС в оналедс». Смешно. Рыбки рассмеялись вместе с ней. Устав плавать, Наташа легла на воду. До подбородка укрылась волной. Перед ее взором раскинулся купол неба. Цвет индиго. В нем плескалось море. Плавали бледные, тусклые рыбки. «Отражение всегда хуже», - решила Наташа. Наконец она разглядела себя. Курносый нос, прозрачные веснушки на щеках. Глаза не голубые, а черные. Волосы не светло-русые,а темно-бархатные. «Я красивая даже в отражении», - подумала Наташа. Протянула руку, поправила отражению челку. Так будет лучше. Небо потемнело. Вода остыла. Девушка поставила стакан на плиту. Зажгла газ. Надо подогреть. Огонь струился по дну стакана. Ласкал его граненные бока. Рыбки суетливо мельтешили в воде. Наташа, не обращая на них внимание, следила за огненной пляской. Синие пальцы с оранжевыми пальцами ласкали стакан, пока он не покраснел и не заплакал. Море забурлило. Рыбки выпрыгнули все до одной и поплыли по небу. Там было темно, но спокойно. Бледные сестры приветливо встретили их. Море фыркнуло, не оставив капли. Стакан стек вниз, поглотив огонь. Тот бился под его прозрачным телом. Кусался. Но был бессилен. Стакан победил. Успокоился. Краснота ушла. Наташа взяла его в руки. Перевернула. Получился новый стакан. Огонь - творец. Даже погибая сам, он дарит жизнь. А море? Наташа подняла голову. А море вон там. В вышине. И рыбки там. И сама она плывет с черными глазами и темно-бархатными волосами. Так может отражение лучше? Поставив стакан на стол, Наташа прочитала: «переделано в РОССИИ». Ей стало грустно. Ведь она теперь одна. Но, что это? Шум. Шипение. Плеск. Девушка оглянулась. Бросилась к стене. Сквозь ее толщину разглядела зеленую синь воды. Огромные рыбины кружили вокруг. Пол вместе со стенами слегка покачивался. Стакан в море. Она в стакане. И рыбы рядом. Над головой снова индиговое небо. И другая она. Что еще нужно для счастья?

ВЫДОХ: Глубина.

– Глубина! Где глубина?! Мне она нужна, а ее нету! На-та-ша!!!!!!

Девочка вздрогнула. Повернулась. Посмотрела. Неуверенно улыбнулась. "И зачем так кричать? Глубина она на то и глубина»,

– Ты чего молчишь? Улыбаешься еще.

Девочка пожала плечом. Сперва левым, затем правым. Потом сразу двумя.

Мужчина покраснел от ярости. Полоска усов встопорщилась, напомнив выгнувшего спину кота. Затопал ногами.

– Ты найдешь ее! Найдешь!
– брызгая слюной, вопил он.

– Я вам не та, Феодор Карудович, - спокойно сказала Наташа.

– Не надо, не надо. Я видел твой стакан. И море твоЁ видел. И там должна быть глубина. Не может быть, чтобы её там не было. Вы меня не обманите, сударыня. Мне огонь рассказывал, чем вы там занимались. Уж я-то знаю. Сам Самыч говорил: "Феодор, знавал я твоего батюшку, не даром его Каруд звали. Так вот мысли его были глубоки. Изречения увесисты. А слова так и припечатывали землю. И ты должен быть таким, Феодор. Ты поняла меня, Наташа? Таким! А для этого мне нужна глубина. Море мысли».

– Хорошо, я найду.

Девочка

пошла к морю. Долго шла. Несколько раз ночь сменила день. Одна мысль сменила другую. Прохожие сторонились ее. А собаки даже не пытались обнюхать. Стакан в кармане тянул вниз. Но без него моря не будет. Надо нести.

Пенное. Растеклось до горизонта. Блеклое и не приветливое. Какая уж тут глубина. Наташа опустилась на колени. Достала стакан. Зачерпнула. Первый раз за стеклом оказалась одна пена. На второй раз пару капель воды. На двухтысячный стакан был полон. И в нем даже плавали серебристые рыбки. Глубина. Может ли она быть в стакане, даже если в этом стакане море? Наташа не знала. Быть может, Феодор Карудович разберется.

– Вот, - девочка поставила стакан перед мужчиной.

– Это оно?
– неуверенно вопросил он, заглядывая сквозь стекло стакана, но опасаясь посмотреть сверху.

Наташа кивнула.

– Интересно, интересно.

Сняв перчатку, Феодор Карудович осторожно опустил палец в воду.

– Хм, - хмыкнул он, - глубина, - затем поднял другой палец на другой руке вверх.

Наташа подняла взгляд, но вверху никакой глубины не увидела. Даже индиговое море от этого пальца сжалось, скукожилось, превратившись в едва дышащее облачко.

– Всё!
– решился мужчина.
– Иду в море.

Аккуратно сняв костюм, он сложил его на крае стола. Большие семейные трусы, в которых, как подумалось Наташе, тоже скрывалась глубина, даже более подходящая, по её мнению Феодороу Карудовичу, и яркий галстук - составляли плавательный костюм Феодора Карудовича.

– Без галстука ни как, - пояснил он, - какая глубина без галстука.

Вода поглотила одну его ногу, вторую, намочила трусы, пупок, добралась до кончика галстука, узла.

– Глубина, я иду-у-у-у!!!

Мужчина скрылся под водой. Наташа подняла стакан. Море пахло солью и галстуком. Эта смесь запахов ни несла ничего хорошего.

– Извини, море, - сказала девочка, - но такой глубины мне не надо.

И она вылила содержимое стакана в раковину.

– Простите рыбки и прощайте. Там, в конце трубы вас ждет новое море. Лучше этого. Прощайте и вы, Феодор Карудович. Там вы тоже найдете свою глубину. У каждого она своя. У кого мысли, у кого глупости. Прав был Сам Самыч. У отца вашего тяжелы были слова. И изречения он из них составлял увесистые. Но вот насчет глубины Сам Самыч ошибался. Однако, все мы имеем право на ошибку. Может, и я ошибаюсь. Поэтому еще раз прошу у вас прощения.

Наташа засунула стакан в карман. Погрозила пальцем огню-болтуну. И пошла искать свою глубину. Ведь и у нее она должна быть.

ЗАДЕРЖКА ДЫХАНИЯ: Море и Смерть.

Море сидело рядом с Наташей и потягивало из её стакана море. Его глаза-рыбы то и дело, лукаво поглядывали на неё. При каждом его движении соль скрипела. Длинные волосы-водоросли источали пряно-йодистый запах. От него Наташа морщила нос и задерживала дыхание. Никто не произносил ни слова. Да и какие могут быть слова, когда рядом сидит Смерть. Слова теряют смысл. Смерть тоже морщила нос и задерживала дыхание.

– Пойдём, - сказала она.

– Ещё глоток, - попросило Море.

– Неужели ничего нельзя сделать? – вывалила глупость Наташа.

– Галстук Феодора Карудовича отравил Море. Глубина стала тяжела, увесиста и гнила.

– Я не хотела! Море, слышишь?! Я не хотела. Я люблю тебя, Море-е-е-е-е!!!!!!!!

Отравленное Море с прогнившей глубиной, глотнуло. Улыбнулось ртом-медузой. Пальцами-ракушками вернуло ей стакан.

Смерть и Море поднялись, взялись за руки и пошли. Наташа сидела, не имея сил. Затем упала на спину. Но даже над ней не было ничего. Слезы, соленые как море закапали в стакан.

– Я верну тебя, море.