Море живёт

Тарасов Н. И.

ЭЛЕКТРИЧЕСКИЕ РЫБЫ

Испускать электрический ток могут многие рыбы; всякое вообще живое существо электрически деятельно в той или иной мере. Однако только небольшое число «электрических» видов рыб в состоянии производить при помощи специальных органов сильные разряды, способные вызвать у человека болезненные ощущения, судороги, а в исключительных случаях и гибель. Тех разрядов, которые воспринимаются нами только как болезненное ощущение, оказывается достаточно для того, чтобы оглушить и даже убить рыб и небольших животных. К таким «электрическим» рыбам относятся электрический угорь, электрические скаты и электрические сомы и, наконец, в малой степени — американские морские рыбки «звездочеты». Здесь мы коснемся только существенных для людей и имеющих отношение к морю рыб.Наиболее мощная из современных электрических рыб (а в древние времена истории земли их было в пресных водах немало) — это электрический угорь, обитающий в Амазонке и Ориноко, включая их устья. Длина электрического угря до 3 метров. По четырем пятым длины его серо-синего тела (вернее, все это хвост), за исключением одной пятой — головной и грудо-брюшной части, протягиваются с обеих сторон два сложных электрических органа. Они состоят из нескольких тысяч отдельных пластинок, образующих собой батарею, дающую разряд по направлению от хвоста к голове. Это представляет исключение, так как у остальных электрических рыб ток идет от головы к хвосту. Пластинка от пластинки отделена студенистым веществом, к каждой из них подходит стволик нерва. Более трети всего объема тела угря приходится на электрические органы. Сила тока одного угря достаточна, чтобы убить в воде рыбу или лягушку, достигая, впрочем, у крупных, не «разряженных» экземпляров до 300 и даже 800 вольт*. Наибольший эффект получается тогда, когда угорь, изогнувшись дугой, в разрыве которой находится жертва, образует замкнутое электрическое кольцо.

* Подсчитано, что десять тысяч угрей могли бы дать энергию для движения электропоезда, но только в течение нескольких минут, после чего поезду пришлось бы стоять сутки в ожидании, пока угри восстановят свои силы.

Разряды одного угря привлекают к нему остальных, находящихся неподалеку. Удавалось «сзывать» угрей по желанию производившего опыт, применяя любой источник тока и только подбирая вольтаж и частоту разрядов. Известен способ охоты на электрических угрей, рассчитанный на истощение их с помощью стада крупного рогатого скота, загнанного в реку. Когда угри, истощив свое электричество на разряды по скоту, залягут, измотанные, на дно, по нему начинают бродить вооруженные острогами люди и безнаказанно добывать этих вкусных, хотя и небезопасных при неумелом обращении, рыб. Надо заметить еще, что электрический угорь «разряжается» значительно медленнее, чем электрический скат «торпедо». Бедным коровам, невольным участникам охоты, поэтому крепко достается. Однако угри обычно собираются целыми стаями и нападают сообща, тогда они опасны и крупному рогатому скоту, и лошадям, и, конечно, людям.Если мы вспомним, что в этих же реках, включая устьевые воды, встречаются неимоверно хищная рыба — перайя и ядовитый хвостокол, не говоря уже о водяном удаве и о кайманах, то надо признать, что в них купаться надо с большой оглядкой.Несколько иначе устроены электрические органы у ската-торпедо, разные породы которого обитают в Средиземном и Красном морях, в водах Японии, Англии, Индийского океана, Калифорнии. Местами, как, например, в некоторых песчаных бухтах Португалии и Италии, торпедо прямо кишат.

Электрический скат — торпедо

Размеры

взрослых торпедо, в зависимости от породы, колеблются от 30 — 40 сантиметров до 1,5 — 2 метров. Их тело напоминает по очертаниям контрабас. Окраска «подгоняется» под окружающий фон, как и у камбал или у осьминогов.Если бы у торпедо не было его батарей, он был бы совсем беззащитен, но электрические органы обеспечивают его и добычей и защитой от хищников.В древности римские врачи держали торпедо у себя в больших аквариумах, а пациенты, трогая их, якобы исцелялись от болезней. Даже в наши дни в странах Средиземного моря иногда пожилые люди бродят по мелководью в расчете на целительные удары электрического тока торпедо, долженствующие излечить их от ревматизма и тому подобных болезней. Разряд торпедо, попавшего в рыбачью сеть, передается через сеть рыбаку, сидящему в лодке и начавшему перебирать сети.Электрические органы торпедо, находящиеся между головой и грудными плавниками, состоят из отдельных шестиугольных призм числом до полутысячи, но расположенных столбиками не по длине плоского тела ската, а по его толщине, то-есть вертикально. Каждая призма делится тонкими поперечными перегородками на клетки, заполненные студенистым веществом. Верхушки и основания призм соприкасаются с кожей спины и брюха. В каждой клеточке есть окончания нервных ветвей. Нервы, подходящие к электрическим органам, увеличены, имея такую же толщину, как спинной мозг. Эти органы у всех электрических рыб произошли из мышц, очевидно, электрическая энергия могла, по крайней мере в немногих случаях, в борьбе за существование заменить обычную мышечную энергию.Торпедо по своему произволу дает до 150 разрядов в секунду при напряжении до 80 вольт на протяжении до 10 — 15 секунд, затем напряжение падает, рыба истощается и должна отдыхать. Наиболее крупная порода торпедо с западного побережья Северной Атлантики дает напряжение до 220 вольт. В момент (короткий) наибольшего напряжения торпедо дает работу немного более 2 лошадиных сил на килограмм веса электрического органа.Другие, гораздо менее мощные электрические скаты, вроде обыкновенного колючего ската или морской лисицы, встречающегося и у нас в Черном море и в Керченском проливе, а также в Японском и Баренцевом морях, уже не в состоянии поразить добычу или основательно отпугнуть врага. Поскольку и у этих «слабоэлектрических» скатов органы, вырабатывающие электричество, на протяжении всей жизни каждого экземпляра, растут и действуют, их никак нельзя признать «остаточными» — угасающим наследием прошлого. Можно только предполагать, что слабые электрические органы служат для того, чтобы их обладатели могли сноситься друг с другом, так сказать, «телеграфировать». Такое предположение хорошо подтверждается описанной электрической сигнализацией, собирающей электрических угрей вместе.Один скат — дископиге глазчатый — из восточной части тихоокеанских тропических вод занимает как бы промежуточное положение между торпедо и «слабоэлектрическими» скатами. Дископиге имеет бросающуюся в глаза глазчатую окраску, явно рассчитанную на то, чтобы его заметил враг, и дает электрические разряды, достаточные для того, чтобы причинить неприятные резкие ощущения, а не убить сколько-нибудь крупное животное. Сам дископиге питается мелкими креветками и другими рачками.Мы рассмотрели, следуя каждый раз сверху вниз, от более сложно устроенных к более простым животным, основные и, как мы видели, довольно разнообразные и многочисленные случаи, когда морские животные могут нанести тот или иной физический вред людям.

ГЛАВА XII

УРОЖАЙ МОРЯ

Издавна морские воды доставляли человечеству пищу, которую оставалось только брать, росшую без всяких забот со стороны людей. Рыбы, черепахи, птицы, тюлени, киты, не говоря уж о моллюсках, раках, голотуриях-трепангах и даже съедобных водорослях, — все это составляет урожай моря; его до последнего времени люди собирали, не сеяв и не заботясь о будущем своей нивы — о море.Первые моряки скорее всего были рыбаками. Рыболовство гораздо больше воспитывает умелых и смелых моряков, чем морская торговля, морские перевозки. Рыбак стоит ближе к морю, теснее с ним связан, по необходимости больше от моря терпит и лучше к нему приспосабливается, чем матрос, особенно матрос крупных стальных самоходных кораблей наших дней.Не только разнообразную, полезную и вкусную пищу, но и ряд других ценных и даже драгоценных, часто очень важных предметов доставляет людям жизнь моря.Вот неполный перечень таких предметов: для мытья и некоторых применений в технике — губки, для украшений и художественных изделий — кораллы, жемчуг, перламутр, панцыри черепах, для одежды — меха котиков и других тюленей, морских выдр, белых медведей, шкурки и пух некоторых морских птиц, для технического и пищевого применения — жир китообразных и тюленей, для получения ряда химических продуктов — водоросли, они же идут для удобрения полей наряду со знаменитым гуано и отходами рыбной, китобойной, тюленебойной промышленности, для набивки мебели и упаковки широко применяется морская трава, для получения дубителей идет кора мангров.Есть еще много второстепенных, не привившихся или устаревших применений морских организмов в сложном человеческом хозяйстве. Для примера укажем на знаменитый пурпур древнего мира, добывавшийся из средиземноморской улитки, на чернила и краску из чернильных мешков головоногих, на ткани из морской травы — филлоспадикса или из виссона древних — биссуса, нитей, которыми двустворчатые моллюски пинны прикрепляются к скалам.Есть два пути для добывания из моря его живых богатств: пассивный — ожидание ловцами подхода морских организмов к берегу для кормежки или размножения или даже ожидание того, что их выбросит на берег волнами, и активный путь, когда стремятся взять полезные морские организмы там, где они есть, даже если для этого ловцам придется уйти от берега вдаль и опустить снасть глубоко.Способов и орудий добычи существует множество. Прежде всего, в полосе отлива устриц, улиток, крабов можно собирать просто руками, руками же водолаз берет губки или жемчужные раковины; затем для добывания крупных рыб, дельфинов, китов пользуются острогой, багром, гарпуном; к колющим и зацепляющим орудиям лова относятся также различные удочки и переметы; сети, в которых запутываются, объячеиваются рыбы, ставятся на кольях или якорях в зависимости от глубины места (сети ставные) или свободно движутся в воде вместе с плавающим по течению рыбачьим судном (сети плавные); наконец, есть сети, в которых добыча не должна запутываться, а лишь оставаться в них, как в мешке, отцеживающем улов от воды, — это закидные неводы и тянущиеся за судами тралы; есть еще ловушки, в которые заходят рыбы и другие морские животные, а затем не могут, не знают, как выбраться; таковы ставные неводы.

РЫБОЛОВСТВО

Рыбная промышленность всего мира добывает в год такое количество рыбы, моллюсков, раков, которое составляет примерно одну шестую часть веса всего человечества, — 18 — 20 миллионов тонн. Девять десятых этого количества добывается в морских водах и только одна десятая в водах рек и озер.Какие моря, какие участки океана дают больше всего рыбы, морского зверя, раков и моллюсков? Не надо думать, что такие воды в то же время и наиболее населены морскими организмами, это не везде совпадает.Люди расселялись по суше гуще или реже обычно совсем не потому, что в одном месте у них было больше надежды поймать рыбу, чем в другом. Многие очень богатые рыбой воды даже в наше время почти или совсем не посещаются рыбаками. Таковы, например, суровые и глубокие антарктические воды, где пока развита только добыча китов и тюленей.Ловят прежде всего там, где ловить ближе, легче, где ловятся рыбы, наиболее ценные, где берега гуще населены людьми в силу порой совсем не связанных с морем причин.Из морей на первом месте по рыболовству стоит Японское море, где вылавливают в год 3 миллиона тонн, за ним идут моря Восточно-Китайское и Северное, на долю обоих вместе взятых приходится от 2 до 3 миллионов тонн. Половину мирового улова (10 миллионов тонн в год) дает Тихий океан в целом, включая и его моря, в том числе и Японское с Восточно-Китайским.Много рыбы и других морепродуктов, почти половину мирового улова, дает и гораздо меньший по площади Атлантический океан с его морями, включая Северное, а также прилегающую к Атлантике облавливаемую часть Северного Ледовитого океана. Дело в том, что берега Атлантического океана гораздо гуще населены людьми, чем берега Тихого. Совсем немного ловится в Индийском океане.При этом наибольшая доля улова приходится на северные части Тихого и Атлантического океанов.Самые богатые жизнью воды — холодные воды умеренного пояса. Средний улов рыболовного траулера за час составляет там почти 2 тонны, а у берегов Испании и Северной Африки улов бывает в 20 — 30 раз меньше.В тропиках ловится множество разных видов, их разнообразие огромно, но уловы малы, количества добытых животных невелики по сравнению с тем, что ловится в водах умеренно-теплых или умеренно-холодных.Сельдевые и треска (со своими ближайшими родичами) дают больше половины мировой добычи, за ними идут лососи. Важен еще северогихоокеанский (камчатский) краб. В теплых водах из промысловых рыб преобладает сардина.В тропических водах у островов Атлантического и Тихого океанов ловятся тунцы, меч-рыба, рыба-парусник и летучие рыбы.Огромное количество креветок, разных крабов, устриц, мидий, гребешков, улиток, морского уха, трепангов, медуз добывают и потребляют японцы и китайцы.Донных рыб, в первую очередь — рыб камбаловых, люди ловили так усердно, — а запасы этих рыб в океане вовсе не так велики, — что сейчас добыча донных рыб из-за их перелова, оскудения запасов все больше отстает от лова рыб, населяющих толщу воды и живущих у ее поверхности, рыб пелагических.Великая морская держава Советский Союз обладает высокоразвитой и хорошо оснащенной рыбной промышленностью, применяющей новейшие достижения мировой техники, руководимой людьми науки и практики. В рыбной промышленности СССР трудится множество замечательных, глубоко преданных своей нелегкой, но увлекательной профессии людей.Мы говорим все время «рыбная промышленность». Но не только рыбу добывает она, как мы уже видели. Правильнее, научнее было бы назвать ее «промышленностью, добывающей морские организмы», но это название длинно и непривычно, хотя и точно. Ведь к организмам моря относятся и животные, начиная с китов, и кончая губками, и растения, вроде «морской травы» или съедобных водорослей. Но основа этой огромной «жатвы моря», конечно, рыба, преобладающая в морском лове по весу и по стоимости. Северное полушарие дает больше рыбы и другой пищи из моря. Там «меньше воды», меньше поверхность океана, чем в южном, где площадь, занятая океаном, резко преобладает над сушей, но зато гораздо меньше попадает в океан органических веществ с суши. Разгадка не в том, что воды северного полушария богаче рыбой, а в том, что оно гораздо сильнее заселено людьми, и лов, естественно, происходит ближе к густо населенным местам суши; больше в северном полушарии и рек, куда идут на икрометание проходные рыбы. Недаром Северное море, на берегах которого находятся такие густо населенные страны, как Англия, Германия, Голландия и ряд других, дает так много рыбы.Именно в этом мелководном море, где за год не однажды проходят по каждому уголку дна тралы множества рыбачьих судов, наиболее остро стоит вопрос о перелове. Количества рыб, особенно же держащихся на дне, и рыб проходных, идущих для икрометания в реки (таковы, прежде всего, лососевые, осетровые), вовсе не беспредельны.Действительность показала, что даже в просторах северной части Тихого океана недолго вовсе уничтожить тихоокеанского палтуса, эту ценную камбаловую рыбу.До второй мировой войны мы успели привыкнуть к крупной и вкусной тихоокеанской сардине, которая с 1926 года ловилась во все возрастающих количествах в наших водах Японского моря. В 1941 году, в первый год Отечественной войны, сардина эта исчезла, и только сейчас как будто бы она стала снова ловиться, но пока еще в небольших количествах. Десятая часть всего улова СССР сразу отпала там, где не было военных действий, а война от Баренцева моря и Балтики быстро докатилась до Азовского и Черного морей, нарушила рыболовство на севере Каспия. Правда, патриоты рыбаки советского Приморья, несмотря на то, что у них все было приспособлено и рассчитано на сардину, выполняли и перевыполняли по весу свои планы, давая стране рыбу других пород. Ловили камбалу, терпуга, корюшку, навагу, минтая, мойву, сельдь, красноперку, — словом, разнорыбицу, а это самое трудное.К нам в Японское море сардина приходит с юга и юго-востока через Корейский пролив, и только на лето. Размножается она зимой и ранней весной у берегов Японии в Тихом океане. Икра у сардины плавающая. В наших водах сардина усиленно кормится богатым планктоном, как животным, так и растительным. Постепенно продвигаясь на север, сардина достигает к августу самой северной части Японского моря, а в сентябре уже начинает, гонимая похолоданием, итти назад на юг. Иногда это похолодание бывает таким внезапным, таким резким, что сардина не успевает вся уйти.Осенью 1928 года мне пришлось видеть в северной части Японского моря огромные скопления мертвой или оцепенелой сардины, пожираемой тюленями, китами, дельфинами, чайками, акулами.В море, как и на суше, наблюдаются пульсации, колебания температуры от года к году. Есть основание думать, что с 1941 года на Японском море был ряд лет с очень низкими температурами воды. Сейчас, повидимому, этот холодный ряд лет окончился или оканчивается, и сардину снова начнут добывать и у берега и в море ставными неводами-ловушками, плавными сетями и кошельковыми неводами, засаливая улов или готовя прекрасные консервы. Для Мурмана, как для всего Баренцова моря, самая главная промысловая рыба — треска. За нею идут пикша, морской окунь, камбала, вкуснейший палтус и сельдь, которую мы научаемся сейчас разведывать и промышлять далеко от наших берегов в открытом море.Треска дает питательное, вкусное, хотя и чуть суховатое, нежирное мясо. Ее печень зато необычайно жирна и нежна, идет тресковая печень либо на исключительно вкусные и полезные консервы, либо — чаще — на вытопку рыбьего жира, содержащего витамины, особенно витамин Д (противорахитный).Ловят треску на поддев, то-есть на ничем не наживленный крючок, который дергают в воде вверх и вниз, ловят и наживленными мойвой, песчанкой или морским червем крючками длиннейших переметов — «ярусов», а больше всего ловят большими тралами с особых тральщиков — небольших пароходов или теплоходов с несколькими десятками человек команды. Эти тралы захватывают, конечно, и родственницу трески — пикшу, и красного морского окуня, и камбалу, и массу всякой донной живности. Вес рыбы, добытой за один подъем, составляет нередко 2 — 5 тонн. Иногда трал приходит битком набитый большими, похожими на караваи хлеба, ни на что негодными, скверно пахнущими губками — геодиями, иногда трал рвется о заросли мшанок, кораллов или о камни на дне.У нас есть треска и в водах, омывающих Камчатку, и в Японском море, ее лов там, правда, невелик.Кроме тихоокеанской сардины и изобилующей в сахалинских, камчатских, курильских и приматериковых охотских водах сельди, советский Дальний Восток богат проходными лососевыми. Подобно угрям европейских рек, тихоокеанские лососи только раз в жизни мечут икру, но угри для этого идут из рек в глубины океана, а лососи идут из океана и морей в реки. Таковы кета, горбуша, красная, нерка, чавыча, кижуч. Их мясо и икра — ценные, вкусные продукты. Высоко вверх в родные реки идут лососи. Каждый лосось идет туда, где он за несколько лет до того вывелся из икринки, зарытой в гравий его родителями, вслед за тем погибшими. Из моря лососи идут густой толпой, быстро редеющей под атаками людей, дельфинов-белух, орланов-белохвостов и даже медведей.К нашему Азовскому морю прекрасно подходит поговорка «мал золотник, да дорог!» Площадь Азовского моря всего три с половиной десятка тысяч квадратных километров, его средняя глубина около 6 метров, а наибольшая — 13 метров, иной пруд и то поглубже. Солнце хорошо прогревает воды Азовского моря, солнечный свет дает жизнь множеству микроскопических растений в воде и на дне моря, где, впрочем, местами немало и не микроскопических водорослей и зарослей морской травы. Дон с Кубанью, текущие по плодородным местам юга нашей страны, несут в это море свои богатые питательными для растений веществами воды. Много питательных веществ попадает в Азовское море и из совсем уж мелководного (1 — 3 метра) Сиваша, или «Гнилого моря», кишащего водорослями, пышно развивающимися в его соленой, очень теплой в летние месяцы воде.Из Черного моря с весны начинают итти в Азовское через Керченский пролив на икрометание и откорм огромные стаи разных рыб: сельдей, анчоуса, или «хамсы», осетровых, кефали. Но и своей рыбы много в Азовском море, круглый год живущей в нем и в низовьях впадающих в него рек. Здесь живут мелкая, но бесчисленная селедочка «тюлька», ценные осетры, севрюги, белуги, плоский, костлявый, но вкусный лещ, хищный крупный судак, бычки и ряд других рыб.Рыба Азовского моря или хотя бы пришедшая из Черного моря, но кормившаяся лето в Азовском море, ценится выше, чем рыба того же вида из Каспия или из Черного моря. Азовское море так обильно пищей, так хорошо прогрето и освещено солнцем, что это настоящий рыбий курорт.

Улов трала

Зато уже не раз бывало так, что Азовское море оставалось почти без рыбы, особенно без своей азовской рыбы, да еще к тому же такой ценной, как осетровые, судак, рыбец, шемая, чехонь. Рыбу «перелавливали», вернее — вылавливали почти дочиста. Это нетрудно сделать в таком маленьком и мелководном море, где много рыбаков, где рыбе не уйти от их сетей, неводов, крючьев, ловушек. К тому же многие породы рыб Азовского моря, и как раз самые ценные, — проходные. Таковы, например, осетровые

и судак. Недолго рыбакам перехватить их в устьях рек, куда они устремляются для икрометания. И вот огромные уловы сменяются через несколько лет таким оскудением, что рыбаки бросают свое ремесло, баркасы рассыхаются на берегу, в сараях сети и неводы висят или лежат без пользы, ржавеют знаменитые «самоловные» крючья на особых вилообразных дощечках. Самоловными зовут их потому, что ничем не наживляют эти остро отточенные крючья, когда длиннейшие ряды их — «порядки» — вывешивают в море в ожидании, что осетровые сами зацепятся за крючья. Пойманных рыб оглушают затем при переборке снастей тяжелой деревянной колотушкой и везут на берег, где улов разделывают на балык, тешку, вынимают и приготавливают драгоценную черную икру.Автору пришлось работать в Азовском море сразу после первой мировой и гражданской войн. Замечательно было то, что война дала передышку рыбе и она опять развелась и подросла; людям было во время войны не до лова. Зато, вернувшись к мирному труду, победившие советские люди нашли богатые дары моря. Азовское море, к 1914 году оскудевшее, в 1922 году снова стало обильным рыбой. В Кубань и Дон шли на икрометание полчища сельдей, леща, судака, сазана, стада осетровых. На Дону опять стали ловить после многих лет перерыва похожую на кинжал жирную и вкусную чехонь, совсем было исчезнувшую.Много икры мечет рыба, много выходит из икры личинок, но немногие из них становятся молодыми рыбками-мальками, немногие из мальков взрослеют, доживают до того, чтобы самим метать икру. Немало в самом море врагов у рыбы, особенно у рыбьих малышей.Понятно, что если этих малышей вывести из икры, вырастить до «самостоятельности» в благоприятных условиях рыбоводного предприятия (завода), то их погибнет гораздо меньше, чем в вольной природе. Затем таких окрепнувших и бойких рыбок выпускают в реку или в море, в зависимости от их породы, и таким образом пополняют запасы рыбы.Кроме того, можно и должно запрещать или ограничивать лов определенных пород рыбы во время икрометания, запрещать лов рыбы в то время, когда она худа, истощена, запрещать хищнические, губящие и напрасно портящие рыбу способы лова.Это все легко осуществимо в стране социалистического хозяйства, где нет хищничества купцов и предпринимателей — рыбопромышленников.Но за последние годы возникли еще два интересных и важных начинания. Оба они пока относятся к замкнутому «морю-озеру» — Каспийскому морю, но блестяще удавшийся там смелый почин наших ученых бесспорно можно будет применить и на других морских водах.Осетровые рыбы Каспия, как было известно, растут медленнее и менее жирны, чем в Азовском море. Чем же отличается пища осетровых каспийских от пищи азовских осетровых? Дело в том, что в Каспии нет могущих служить пищей осетрам и севрюгам многощетинковых червей. Ракушек хватает и там и тут, а вот многощетинковые черви входят в меню только азовских осетровых. Решили перебросить, переселить многощетинковых червей — нереид — из Азовского моря в Каспий, выяснив сначала, смогут ли нереиды жить в каспийской воде. После лабораторных опытов приступили к опыту в природе — перевезла шестьдесят тысяч нереид из Азовского в Каспийское море, выпустили их там. Это сделали еще до Отечественной войны, а совсем недавно стали находить в желудках каспийских осетровых нереид — переселенцев из Азовского моря, уже ставших обычными жителями дна Каспия. Рано еще говорить о том, что каспийские севрюги и осетры стали теперь расти быстрее и будут упитаннее, догоняя своих азовских сородичей, но рассчитывать на это с большой долей вероятия можно.Еще до нереид в Каспий перевезли молодых кефалей; кефаль никогда до этого не водилась в Каспии, но можно было думать, что пищи для нее хватит, а остальные условия среднего и южного Каспия также будут благоприятствовать этой ценной, питательной и вкусной рыбе Средиземного моря, до тех пор у нас водившейся только в Черном и Японском морях, да заходившей летом кормиться из Черного моря в Азовское. Задумано — сделано! Страна дала возможность своим ученым осуществить этот замечательный опыт в природных масштабах. Сейчас в Каспии ловят уже тысячи центнеров кефали, рыбы, никогда там не жившей до тех пор, пока этого не захотели люди нашей страны, а теперь все более там размножающейся. Вместе с кефалью случайно захватили и черноморских креветок, которые тоже прижились и пришлись ко двору в Каспии.Производятся уже опыты по удобрению не прудов, — пруды, кстати сказать, удобряются успешно уже давно, — а больших морских заливов. Опыты эти дают надежду, что вскоре удобрение морей, по крайней мере, морей мелководных и соединенных с океаном только через проливы, станет выгодным и возможным. Удобрение прибавит пищи для рыб в море, рыбы будут расти быстрее, станут жирнее. Море, кроме того, сможет прокормить тогда большее количество рыбы, а ее можно будет дополнительно выпускать в море из рыбоводных заводов в виде молоди.Не надо думать, что рыбе в море не бывает тесно, что для нее там всегда и везде вволю пищи. Если бы люди надолго перестали ловить, скажем, камбалу в Северном море, то уже спустя несколько лет оказалось бы, что камбала стала расти медленнее, пищи в виде ракушек, рачков, червячков для камбал не стало хватать, камбалы мешают одна другой.Камбалы Доггер-Банки, что находится посреди открытого Северного моря, растут гораздо медленнее, чем такие же камбалы в более богатых кормом для них заливчиках датского побережья, густо заросших морской травой. Пробовали перевозить молодых камбал с Доггер-Банки на эти «рыбьи курорты», и оказалось, что на новом месте камбалки быстрее становятся камбалами, чем у себя на родине.Вот почему в начале главы было сказано, что сравнение моря с нивой, которую человечество жнет, не засеяв, уже стареет. Ученые могут изменять живую природу в интересах человечества не только на суше, но и на море. Пока это первые шаги, но разумное, направленное на пользу человечества преобразование живой природы морей — вполне осуществимая задача.Не везде, конечно, в открытом море мы находим обилие жизни, есть там и пустынные участки; воды открытого моря, как правило, населены менее, менее богаты жизнью, чем у берегов, особенно относится это к жизни у дна, к донным рыбам. На больших глубинах, к тому же, и не ловят донных рыб, там нет промысловых видов; глубже 400 — 500 метров, за очень редкими исключениями, ловят только для науки, для музея, а не для еды.В приповерхностных же водах и в открытом океане бывает немало хорошей рыбы; сколько ни вьются над ней птицы открытого моря, сколько ни жрут ее сельдяные киты, косатки и рыбы-хищники, не истребить им таких плодовитых мелких рыб, как сельди, анчоусы, макрели.

Сейнерный лов

* Сейнер ловит особым затягивающимся снизу и вычерпываемым со шлюпок кошельковым неводом, а дрифтер дрейфует со своими «плавными» (в противоположность неподвижным — «ставным») сетями.

Самолетная, а не то даже дирижабельная разведка, быстроходные, оборудованные радио и гидроакустическими приборами суда-разведчики, мореходные, ловящие и консервирующие или морозящие рыбу тральщики, сейнеры, дрифтеры* — вот те средства, которые можно и нужно использовать для полного овладения рыбными богатствами моря.

КИТОБОЙНОЕ ДЕЛО

Китобойная промышленность имеет долгую, многовековую историю. Люди издавна охотились за китами, прежде всего ради их жира, ворвани.Ворвань шла и в качестве смазочного материала (смазочные из нефти стали получать только в XIX веке), для мыловарения, для закалки стали, для освещения до того, как вошел в обиход керосин. Сейчас ворвань попрежнему широко используют в кожевенном деле, готовят из нее свечи, мыло, глицерин, а из глицерина, обрабатывая его азотной кислотой, получают сильнейшее взрывчатое вещество — нитроглицерин — основу динамита. Все больше ворвани идет на приготовление маргарина, лярда и тому подобных пищевых жиров.Знаменитый китовый ус, с помощью которого усатые киты отцеживают из морской воды свою пищу: сельдей, рачков, планктонных моллюсков, нынче стал ненужен — переменились моды и появились пластмассы.Широко используется китовое мясо, доставляемое в виде консервов или замороженным, в обоих случаях оно вкусно.Особо ценятся еще два продукта, добываемые от зубастых китов — кашалотов. Это спермацет и амбра, первый содержится в жире кашалотов, особенно же во взятом из их головы; это белое, блестящее и просвечивающее кристаллическое вещество, род воска, но такой хрупкий, что пальцами он истирается в порошок. Спермацет используют для изготовления разных кремов для смазывания лица и рук, а также при изготовлении восковых свечей.Амбра при высоком ее качестве ценится в полном смысле слова на вес золота, недаром ее и называли «плавающим золотом» старые китобои. Амбру берут либо из кишечника кашалотов, либо находят плавающей на поверхности моря или выброшенной на берег в виде неправильных кусков весом от десятков граммов до десятков килограммов. Это твердое воскоподобное вещество, темносерое или черное, обладающее своеобразным землистым запахом. Оно пользовалось большим успехом в старину у лекарей и жрецов, приписывавших амбре всякие чудодейственные и священные свойства. В действительности амбра — болезненное выделение желчного пузыря кашалота. В амбру включаются, когда она попадает в кишечник кашалота, твердые части (клювовидные челюсти и внутренние раковинки) кальмаров, которыми питается кашалот. Амбра отличается только одним замечательным свойством: она прекрасно удерживает запахи, делает дорогие сорта духов «прочными», не выдыхающимися.Наконец, остатки мяса и костей, из которых вытапливалась ворвань, превращаются после сушки, измельчения, прессования в великолепную удобрительную муку, очень богатую фосфором.Никто не может сказать, когда люди впервые начали добывать китов. Скорее всего, люди начали с использования тех китов, которые в погоне за пищей забывали, находясь на мелком месте, о наступившем отливе и... обсыхали, беспомощно вздрагивая и задыхаясь под тяжестью собственного тела, которое поддерживалось до того водой и не давило на легкие.В 1930 году весной в Мурманске таким образом поймали двух крупных усатых китов, доставленных затем на буксире к салотопенному заводу в Порт-Владимире, где обычно вытапливали жир беломорских тюленей. Тучи чаек конвоировали туши китов, эти тучи сделались вдесятеро больше и гуще, когда началась разделка туш.В 1864 году была изобретена китобойная пушка, стреляющая в кита гарпуном с гранатой на конце. Пушку эту ставят на корабле, притом корабле самоходном, паровом. Гарпун имеет отгибающиеся зубцы, с которых сорваться киту при сколько-нибудь удачном попадании нет никакой возможности. Граната же оглушает или убивает кита. Совсем недавно изобретен электрический гарпун.Гигантский синий кит, из усатых, до той поры ускользал от китобоев, уж очень он быстр и могуч — длиной за 30 метров, весом за сотню тонн, скоростью 10 — 12 узлов (20 километров в час) — не для шлюпок была такая добыча, но вооруженные китобойной пушкой суда догоняли и смело били «синих». А другим китам и подавно китобойная пушка прогремела похоронный салют. К концу XIX века было покончено с китами всюду, кроме южных полярных вод и вод северо-западной части Тихого океана с морями Японским, Охотским, Беринговым и с соседними морями Северного Ледовитого океана — Чукотским и Бофорта. Нынче из полусотни тысяч ежегодно добываемых китов 40 тысяч убивают в Антарктике, где промышляют уже полвека, и только 10 тысяч во всех остальных океанских водах.Вооруженный гарпунной пушкой китобойный корабль («китобоец») доставляет убитых китов либо на береговую китобойную станцию, либо, чаще, на китобойную матку, корабль в 5 — 25 тысяч тонн водоизмещения с воротами в корме, через которые кит по наклонной плоскости — «слипу» — втягивается мощными лебедками на палубу, где подвергается механической разделке; жир вытапливается в закрытых котлах паром под давлением и поэтому получается высокого качества, не пропадает напрасно и все остальное, особенно на береговых базах.Большие китобойные матки могут разделывать в сутки до 30 синих китов. Продукцию забирают танкеры, в которые перекачивают жир, и грузовые пароходы, остаток берет сама матка.Вот уже скоро пятнадцать лет, как советская китобойная матка «Алеут» ежегодно добывает по нескольку сот китов в северотихоокеанских водах и в граничащей с Тихим океаном части Северного Ледовитого океана.С 1946 года у нас появилась новая гораздо более мощная китобойная матка «Слава». Первый же поход флотилии «Славы» в южные полярные воды летом 1946/47 года (это именно так: антарктическое лето протекает одновременно с нашей зимой) был успешным.Для поисков китов широко применяются авиаразведка и радиолокация, последняя хороша и для розысков уже убитого, «добытого» кита, нередко теряющегося в туманных, вьюжных просторах южных полярных вод.Синие киты и финвалы тонут после убоя, и их туши приходится надувать воздухом для придания им пловучести. Чтобы убитого кита, если китобойцу, ради охоты за другими, придется его временно бросить, легче было найти, к нему прикрепляют нередко не только яркий далеко заметный флаг, но и маленький автоматический радиопередатчик.Для изучения жизни китов, подсчетов их количества, выяснения путей их странствований по океану ученые метят китов из ружей особыми номерными знаками, остающимися в коже такого меченого кита до тех пор, пока его не убьют и не вынут метку, что случается порою за тысячи миль от точки, где кита пометили, иногда в другом океане или в другом полушарии.В настоящее время, после некоторой передышки для китов, вызванной второй мировой войной, китобойная промышленность Антарктики вновь широко развернулась. Недавно состоялась в Нью-Йорке очередная международная китобойная конференция, принявшая ряд постановлений об охране мировых запасов китов. Если капиталистические страны будут в состоянии обуздать своих предпринимателей, то киты еще долго будут приносить пользу человечеству. СССР, всегда свято выполняющий свои международные обязательства, и в вопросе о добыче китов стоит на передовых, продиктованных наукой позициях.

«Алеут» и его китобоец

Надо заметить, что на современной китобойной матке выгодно и разумно используется весь кит целиком. Тщательная вытопка высококачественного жира, заготовка мяса, приготовление удобрительной муки приводят к тому, что за борт не должно ничего выбрасываться. Всего в Антарктике промышляет до 50 маток средним тоннажем по 10 тысяч тонн и до 400 китобойцев средним тоннажем по 300 тонн, с общим числом людей около 15 тысяч.Китобойная промышленность важна для морских государств во многих отношениях. Одно обстоятельство отметим особо — китовая ворвань перед второй мировой войной была объявлена в Англии, наряду с пшеницей и сахаром, продуктом, существенным для национальной обороны. Как бы подтверждая это делом, Германия и Англия закупили в этом же году 83% всей мировой добычи ворвани. Глицерин из ворвани используется, кроме изготовления нитроглицерина, еще и для заполнения откатных камер артиллерийских орудий, камер, гасящих обратный толчок при выстреле. Ворвань идет и в масляные краски и в производство промасленного полотна и линолеума. Кашалотовая же ворвань — прекрасное, не стынущее, не густеющее и не вызывающее ржавления смазочное вещество.Гораздо меньшее значение имеет промысел мелких китообразных — дельфинов, хотя их стада еще очень велики. Добычу дельфинов, начиная с «убийц» — косаток и кончая мелкими «морскими свиньями», надо развивать, это заклятые рыбоеды, истребляющие множество рыбы. Дельфинов добывают, либо стреляя в них из ружей, либо окружив неводом у берега или даже в открытом море над значительными глубинами. Оба эти способа применяются у нас на Черном море. Напуганные дельфины, окруженные неводом, держатся у поверхности воды, не ныряют под его стенку и позволяют, таким образом, окончательно окружить стаю и перебить дельфинов. Береговыми неводами у нас ловят в Амурском лимане и в устьях северных рек крупного дельфина — белуху. У дельфинов ценен жир, особенно челюстный, дающий незамерзающую смазку для механизмов, в том числе тонких; их мясо годится в пищу.

Нарвал

В Арктике добывают единорогов-нарвалов. Их извитые, в метр и больше длиною, бивни, наряду с моржовыми, и есть «дорог рыбий зуб» древнерусских былин.

МОРСКОЙ ЗВЕРЬ

Много важнее дельфинов в хозяйстве тюлени, не только драгоценные ушастые тюлени — морские котики, но и обыкновенные «безухие», вроде гренландского тюленя, связанного со льдами, даже рождающего детенышей и выкармливающего их на льдинах.Беломорское стадо этого вида тюленей в конце каждой зимы широко используется нашей промышленностью. Авиация производит над областью входа в Белое море разведку льдов и залежек тюленей, пришедших туда из океанских просторов. Ледоколы подходят поближе к залежкам и спускают на лед охотников в белых халатах. Трещат меткие выстрелы, глухо ударяют по головам бельков — малых тюленят — приклады и багры. Так добывают сотни тысяч тюленей ради их жира, шкур, мяса. Лучшие наши ледовые капитаны, лучшие полярные летчики на могучих ледоколах, таких, как «Сталин», «Северный ветер», и на прекрасных самолетах посылаются на этот промысел.Добывают тюленей, но в меньших количествах и на льдах северного Каспия с особых деревянных небольших судов-тюленок, а также в Охотском и Беринговом морях.Моржи — необходимейшее животное для приморских чукч и эскимосов. Их шкуры идут на обувь, покрытие яранг, ремни; сало и мясо употребляются в пищу, а клыки дают материал для чудесной художественной резьбы. 60 — 70 лет назад их добывали в одних только северотихоокеанских водах по сотне тысяч голов в год, были моржи и в Баренцевом море, а теперь они сохранились только в немногих местах Арктики и вряд ли и там осталось больше сотни тысяч голов.Моржей стреляют и гарпунят. Хотя раненый морж далеко не кроток и небезопасен, но плохое зрение моржа не могут искупить даже хорошие нюх и слух.Котики дают красивый мягкий и прочный мех, высоко ценимый на меховом рынке мира. За ними в прошлом так усердно охотились по всему океану, что в настоящее время летние лежбища северных котиков сохранились только на Прибыловых островах в Беринговом море, 80 лет назад проданных царской Россией Соединенным Штатам Америки вместе с Аляской и Алеутскими островами, на принадлежащих СССР Командорских островах, находящихся на границе Тихого океана и Берингова моря, на советском же острове Тюленьем, что в Охотском море у южного Сахалина. Зиму котики проводят в море: котики Прибыловых островов у берегов Северной Америки доходят до Калифорнии, а наши котики держатся зимой в Тихом океане, к юго-востоку от острова Хоккайдо, и в Японском море в его южной, особенно юго-западной части.Теперь не допускают больше массового уничтожения котиков экипажами хищнических судов и продажи хищнически добытых шкур. Котиков на мех убивают самцов, в допустимом без вреда для стада количестве, в определенном возрасте (лет шести-семи). Бьют их просто тяжелыми палками по головам, только на берегу.Старые самцы, или «секачи», очень крупны, покрыты шрамами, полученными в боях друг с другом из-за самок, которых каждый старый самец собирает возле себя по нескольку штук или даже по нескольку десятков.