Морфы
Шрифт:
– Рыба?
– засмеялся Вест.
– Она тебя использует для отличных оценок за практику, а ты и рада горбатиться за себя и того парня! Смотри, она еще скажет, что доверяет тебе и повесит на тебя эту Леру, а ты только и станешь попискивать от восторга, что тебе руль доверили! А что ты перегоришь, ей и дела нет. Ну пожалеет, если мало с тебя получить успеет, не более того.
Я села на траву и уставилась на божью коровку, ползущую по светлому гладкому стволу березы. По всему выходило, что Вест не врет. Пусть он и неприятный какой-то, но почему-то он не врет. Даже не приукрашивает.
– А тебе какое дело до того, что со мной станет?
– немного грубо, но иначе сформулировать не получалось. А ведь правда, что он хотел от меня? Может, ему тоже что-то нужно? Или хочет переманить у Рыбы опять же... Чувствовать себя было призом одновременно и неприятно, и всё же чуть грело душу. Но Вест и тут всё испортил.
– До тебя мне и дела нет, - честно признался он.
– А вот сделать пакость Рыбе давно пора. Уж больно она загордилась, строит из себя неизвестно что, всеми командует и перспективны морфов ради своих оценок под нож готова пустить. Щелчок по носу будет в самый раз, ничего серьезного я не планирую, так что если ты к ней побежишь рассказывать — мне это не помешает.
Так я узнала, что иногда хорошо или плохо тебе могут сделать не из-за тебя самой, а чтобы порадовать или досадить кому-то совершенно постороннему. Чувство странное, но анализировать мне его было некогда. Обычно я люблю вот так сесть и свои разложить мысли по полочкам, но новость о том, что мой поезд ушел, да еще неделю назад, активировало совсем другие мои полезные свойства. Вроде упрямства. Я решила не ждать следующего года, а вот просто взять и попасть в Университет с абитуриентами этого года. Просто с кровати не встану, глаза открывать не буду, пока не попаду, и всё тут!
– Совсем другое дело, - засмеялся Вест и прищелкнул длинными пальцами.
– А пока отдохни в своем сне, это полезно.
И исчез. Наконец-то. Всё-таки он ужасно раздражающий тип.
А я осталась бродить меж берез и осин и размышлять о своем задании. Присниться Кошмару Кошмаровичу — это тебе не баран чихнул. Мне нужно попасть в его сон, а что может снится такому человеку? Кошмары или наоборот, в свободное от работы время он отвлекается разглядыванием миленьких котят? Если я ошибусь с первым вариантом, то напомню ему о работе, если со вторым — наверное, это будет куда хуже. И вообще, это еще в том случае, если я смогу попасть в его сон. Кто знает, когда он спит. И спит ли вообще — может, горит на работе, только не сгорает.
Вот на этой мысли меня и замкнуло. То ли я так серьезно обиделась на Рыбу, а как мне не хотелось верить ей, а не довольно неприятному Весту, я просто чувствовала, что он не врет, то ли я просто представила огонь и уже не смогла избавиться от этой иллюзии — непонятно. Но только ближе к утру я всё-таки сумела покинуть свою березовую рощу и явиться по очи черного, да еще и пылая как свечка.
Если быть точной, огонь стоял над моего головой, плечами и даже ладонями. Он полыхал как настоящий, но не вредил. Я бы даже загордилась, если бы не знала точно, что понятия не имею, как это сделала и смогу ли повторить это снова. Но выглядело это эффектно — я успела удостовериться в этом в глади реки, до которой успела несколько раз сбегать, пытаясь покинуть проклятый сон. Ох и разозлилась я, когда поняла, что с первого раза у меня его покинуть не получилось! Привыкла прыгать из чужих, я и впрямь забыла, что такое самый обычный сон.
Но ближе к утру — по крайней мере, я ощущала это именно так, я наконец-то выскользнула словно горошина из стручка и с примерно такой же скоростью влетела в не очень-то ждущую меня другую нереальность. К этому моменту я уже решила, что Кошмарыч, являясь преподавателем Университета, если Вест не врет, у которого в разгаре самая горячая пора — набор новых студентов, должен так или иначе быть где-то в кабинете и сидеть с бумагами. А во сне это происходит или нет, это меня уже волновало меньше. Я даже была согласна, чтобы он мне приснился, а не наоборот — до того меня эти березы и травы утомили.
Так что я вовсе не удивилась, когда обнаружила черного, сидящим в такой же черной комнате, за черным столом и листающего какой-то черный журнал. Своего тяжелого чешуйчатого облачения он не снимал даже в кабинете.
Мне он не удивился. Даже думать не хочу, что у него тут обычно происходит, если полыхающая огнями девушка не производит никакого впечатления.
– Ольга, - поприветствовал он меня своим вкрадчивым голосом, пробирающим до пяток. У меня даже пара огоньков побоязливей погасли от его тона.
– Я вас ждал. Вест говорил, что вы можете попытаться появиться.
Вот как после этого относиться к паршивцу? Ведь предупредил преподавателя, побеспокоился...
– Вообще неплохо, - продолжил Кошмарыч тем же тоном.
– Классика, конечно, но она никогда не устаревает. Черный человек в черной комнате — любите фольклор?
Ответа он не ждал, продолжая говорить, так что мне оставалось только кивнуть.
– Только мелочи не продуманы, - он потряс журналом, который зашелестел черными листами.
– Читать это просто невозможно. Но для начинающего очень неплохо.
– Вы меня берете в Университет?
– обрадовалась я, и даже забыла о своей робости. Впрочем, такое со мной случалось как раз от нервов. И потому меня напрасно считали бойкой. Просто язык молол вперед мыслей, и испугаться времени не было.
– В Университет?
– очень натурально удивился черный.
– Я даже не уверен, что беру вас в абитуриенты, Ольга. Всё-таки для всего есть определенное время, и сроки прошли неделю назад.
Я молчала. Просто не могла придумать ни одной причины, по которой он должен захотеть это сделать. В голову как назло не лезло ни одной мысли. Поразительная пустота.
– Вот теперь вы снова похожи на себя, Ольга, - заметил Кошмарыч.
– А то заявились, пылая праведным гневом в прямом смысле. Слишком вычурно на мой вкус. И глаза утомляются. Видите ли, сложность не в том, что мне жаль времени или места. Вы и сами могли бы заметить, что мы довольно вольно обращаемся и с тем, и с другим, чтобы теперь делать из этого проблему. Но вы слишком увлеклись внешней стороной создания снов и вряд ли всерьез заинтересуетесь внутренней. А выпустить еще одного недоучку после третьего курса — невелика радость.