Моргейн

Черри Кэролайн Дженис

Тогда она раскрыла ладонь и в слабом свете разгорающегося костра показала ему черный блестящий предмет, странный и пугающий. Непонятно почему, но этот загадочный предмет напугал его. Может быть, потому, что эта вещь не могла быть сделана человеческими руками, которые он знал, и это вызывало какое-то отвращение к тому, что было в ее красивой и гибкой руке.

— Это вполне поможет справиться и с разбойниками и с диким зверем, — сказала она. — А кроме того, я уверена, что ты можешь очень ловко обращаться с мечом и с луком. К тому же илин, как правило, долго не живет.

Вейни

молча понимающе кивнул.

— Достань наши запасы, — скомандовала Моргейн.

Он так и сделал, разложив все, что у них оставалось, на снегу, который он стряхнул с ветвистого дерева. Тогда она взялась готовить мясо, а он тем временем разделил остатки зерна между измученными лошадьми.

Он вернулся и сел к огню, стараясь разработать окоченевшую руку.

— Нужно спускаться с верхней дороги вниз, иначе будет очень тяжело. Зерна остается всего лишь на один-два дня, а лошади могут погибнуть без пищи. Мы должны спуститься в нижние долины.

Она едва заметно кивнула.

— Мы сейчас идем по самой короткой дороге, — сказала она.

— Госпожа, я не знаю этого пути, хотя несколько раз проходил от Мориджа к Эрду через границу Корис.

— Эту дорогу знаю я, — сказала она и взглянула вверх на затянутое облаками небо.

— Куда мы идем, госпожа? — спросил он, надеясь на этот раз получить ответ. — Мы что-то ищем?

— Нет, — ответила она. — Я знаю, где находится то, что мне нужно.

— Госпожа, — опять спросил Вейни, опасаясь, что вместо ответа вновь последует молчание. Он даже совершенно искренне поклонился, чувствуя, что не сможет больше выдержать ни одного дня неизвестности. — Госпожа, куда мы идем? Куда?

— К вершине Иврел. — И прежде чем он открыл рот, чтобы выразить свой протест, она добавила: — Я не сказала тебе, какую работу я хочу поручить тебе по существующему закону.

— Нет, — согласился он, — не сказала.

— Теперь я скажу это, илин. Ты должен убить властелина Хеймура Фая и разрушить его замок, если я умру.

Внезапно у него вырвался смех, переходящий в рыдания. Именно это она уже обещала шести правителям, и десять тысяч человек погибли при такой попытке. Поэтому с тех пор многие полагали, что она никогда не была врагом Фая из Хеймура, а только лишь другом и слугой, помогая ему захватить Срединные Царства.

— Но я пойду с тобой, — сказала она. — Я не прошу тебя одного делать это. Но я могу исчезнуть, и вот тогда это и будет твоей работой, на которую я наняла тебя по закону.

— Но почему? — неожиданно резко спросил он. — Из-за мести? Но что я мог сделать плохого именно вам, госпожа?

— Я собираюсь закрыть Врата, — сказала Моргейн, — и если я погибну, то это означает, что ты должен сделать это вместо меня. Я не думаю, что смогу научить тебя действовать иначе, чем ты привык. Но если ты возьмешь мое оружие и сумеешь направить его в самое сердце чародея, то этого будет достаточно: я сама сделала бы то же самое.

— Если ты хочешь разрушить Врата, — с горечью произнес он, хотя даже и наполовину не верил ей, — то можно начать прямо здесь, в Инор-Пиввне, на том месте, где ты появилась.

— Это бессмысленное занятие. Все Врата опасны, но среди них есть Главные, которые вы называете Колдовским Огнем. Без них все остальные должны потухнуть. Это, пожалуй, единственное, чем Фай не может управлять. Он просто не знает, как, и поэтому не может ими пользоваться. Он не принадлежит к моей крови, но он имеет дело с вещами, о которых знает лишь наполовину, хотя, может быть, — добавила она, — что за сотню лет его мудрость могла и возрасти.

— Я ничего не понял из твоих слов, — вновь заговорил Вейни. — Освободи меня от этого. Это ведь не делает тебе чести, принуждать меня сделать именно это. Я должен идти с тобой, потому что поклялся выполнять для тебя работу, пока ты не увидишь, что эта работа выполнена, независимо от того, мала она или велика. Я поклялся в этом, даже если это займет больше года, даже если нужно будет идти к Иврел. Но ты не должна заставлять меня делать то, о чем только что сказала, и при этом еще брать с меня слово отверженного.

— Но все, о чем ты говоришь, я получила от тебя вместе с твоей клятвой, — сказала она очень мягко. Затем неожиданно ее голос стал еще более дружеским: — Вейни, я в отчаянии. Нас было пятеро, пришедших сюда, и четверо погибли, потому что мы не знали, с чем именно столкнулись. Оказалось, что не все старые знания погибли во время катастрофы. Фай нашел себе учителей, и, возможно, он и сам преуспел в изучении этих предметов. По крайней мере в некоторой их части, как мне кажется. Его невежество столь же опасно, как и его злоба. Но если я посылаю тебя, я не пошлю тебя неподготовленным к такой встрече.

Вейни опустил голову.

— Не говори мне о подобных вещах. Если тебе нужна верная рука, я всегда буду здесь, рядом, но ничего другого я не собираюсь делать.

— Спасибо и на этом, — сказала она. — По крайней мере сейчас. Я не буду принуждать тебя ни к каким неизвестным тебе вещам, которых ты не должен делать.

И с этими словами она принялась готовить мясо.

Он снял шлем, который уже достаточно долго давил ему на брови, и, завернувшись в плащ, стал готовить мясо по своему вкусу, разделив со своей хозяйкой лишь вино. После еды он отошел к поваленному дереву и устроился отдыхать на его верхней части, оставив нижнюю для нее. Эта постель была неудобной, но она была лучше, чем покрытая снегом земля.

Снег, который пошел ночью, кончился под самое утро. Солнце было ярким, и их путь в нижние долины теперь уже не вызывал затруднений.

Сверху они уже могли различать перемежающиеся внизу белые и зеленые пятна, где менее высокие места были покрыты лесом, который простирался далеко-далеко, насколько хватало глаз, подступая к долинам Корис.

Где-то там, в дали, подернутой туманной дымкой, лежал зловещий конус Иврел, но отсюда его еще нельзя было увидеть.

Они передвигались медленным шагом, отыскивая траву для лошадей и останавливаясь для отдыха. Теперь им попадались даже изгороди, которые были первым признаком близости человеческого жилья.