Морок
Шрифт:
– Книга! – Иннокентий резко сел на кровати. – Где книга?
***
Вениамин шел впереди, ноги его были спутаны, голова поникла. Следом шла невеселая и настороженная процессия из бывших друзей. На лице Бориса красовалась едва различимая легкая усмешка.
– Погодите, – протянула Матильда. – А новенький-то где?
– Ушел твой новенький и книгу упер, – пробубнил Богдан.
– Но если нас опять шестеро, зачем мы ведем Вениамина? Остановитесь! Нас шестеро, значит Вениамин не убийца!
Вениамин развернулся и вопросительно, с надеждой в глазах посмотрел на товарищей.
– Ну и что? – возмутился Борис. – Ну и что? В книге написано,
– Ага, а раньше ты совсем по-другому говорил, – вмешался осмелевший Вениамин. – Раньше ты настаивал на том, что, кто пришел седьмым, – тот и убийца.
– Друзья мои, – раздался голос Ярослава. – Может быть, мы пока оставим нашу вражду. Потому что у нас действительно есть занятие и заботы посерьезнее. Раз нас теперь шестеро, мы сможем забыть о поиске врага и целиком и полностью посвятить себя поиску Книги.
На этих словах все как-то выдохнули и расслабились, обратно, в избу шли уже не колонной за Вениамином, а разбредясь как попало.
Борис остановил их:
– Хорошо, но ведь мы с вами должны беречь себя, ведь именно мы – маги, носители и хранители разных умений, через несколько лет будем возрождать магическое искусство в Краю! Наша цель сохранить знания и передать его следующим поколениям!
– Да-да, – перебила его Матильда. – Я, если честно, не очень-то и верю, что нам придется все это когда-нибудь делать. По-моему, этот твой великий час никогда не настанет. А пока что, раз уж мы так важны и нас нужно беречь, давайте просто запретим Богдану готовить и создавать в яви еду. Вот и все!
– А кто ж будет готовить? – удивился Богдан.
– А вот Матильда и будет, – засмеялся Миролюб. – Женщина как никак.
– Щаз! – фыркнула Матильда. – Я так много не ем!
– А вообще-то, надо заметить, что Матильда не так уж и не права, – заговорил Вениамин тихим голосом. – Я тоже не верю, что мы когда-нибудь понадобимся этому миру, что мы так важны для него. Два с лишним года мы сидим в этой избе и упражняемся только в том, чтобы как можно хитрее и смешнее подковырнуть друг дружку. А между тем жизнь наша, моя жизнь, проходит стороной. Там, за этими болотами живут крестьяне, там есть огромная библиотека, в который я так давно не бывал и по которой соскучился. А Матильда? Молодая, юная совсем девушка. Сидит с нами, теперь вот еще ее ждет светлое будущее – готовка еды для нас. Зачем ей это? Она может спокойно вернуться и выйти замуж, нарожать детей!
– Ха-ха-ха! – картинно рассмеялся Борис. – Только ты забываешь, все вы, каждый из вас едва не был убит теми самыми крестьянами, которых ты сватаешь Матильде. Именно они, эти прекрасные сеятели и хлебопашцы, они чуть не убили каждого из вас! И вы хотите туда вернуться? Глупцы!
– Да! Да! Именно! Туда вернуться! Именно туда, где нас чуть не убили! А лучше бы пусть и убили, чем эта жизнь в четырех стенах на болотах со всеми этими до боли знакомыми рожами. Да мы даже поругаться как следует не умеем, Ярослав не дает. Каждый из нас как актер в балагане будто бы речь говорит вместо того, чтоб поругаться, только никто не хлопает. Все эти выступления никому не интересны! Я хочу домой, пусть убьют, пусть, но только не здесь с вечными завтраками и обедами, вечными разговорами о великом будущем! Тошнит! От вас всех тошнит! – зашлась криком Матильда. – Что? Что вы, мерины без яиц, сделать-то можете? Что? Два года вы говорите только об одном: власть во дворце плохая, но настанет час, когда мы вопреки ее воле возродим магию и весь Край изменится. Вы так любите свои сладкие речи! Вы так гордитесь ими! Каждый раз вы говорите все лучше и лучше. Говорите и говорите! Говорите и говорите! Заткнитесь вы уже! Идите и сделайте Край лучше! Что? Испугались? То-то же! Я ухожу от вас!
– Да! – поддержал ее Вениамин. – Действительно, мы столько говорим, столько готовимся непонятно к чему. А на самом деле, готовимся ли мы? Целые дни мы проводим в болтовне и взаимных упреках. Знаете, я не говорил вам, но у меня такое ощущение, что нас сюда собрали совсем не для того, чтобы мы сохраняли искусство и готовились вернуть магию. Нас просто убрали из мира, из Края, почему-то нас не убили, может быть, это невозможно или опасно, поэтому нас собрали тут, чтобы мы не мешали кому-то творить свои дела в мире без нас…
– И не удивительно, кстати, что Богдан пытался нас отравить, – подхватил Борис. – Мы столько времени проводим вместе, в этом доме. Иногда мне кажется, что каждый из вас что-то задумал против меня. Иногда краем глаза я вижу, как кто-то крадется к моей постели…
– Да не отравлял я никого! – возмутился Богдан. – Да ну вас! Даже говорить не хочу об этом. А вот насчет того, что мы тут просто штаны просиживаем, это точно. Тут Матильда права.
– Конечно, я права! – воскликнула девушка. – Надо уходить отсюда!
– Ты права, Матильда, – после некоторого молчания сказал Миролюб. – Ты права так, как бывает правым только одно Солнце на Земле, которое появляется утром на небосклоне, а вечером уходит от Земли. Мы ничего не сделаем. Кроме разговоров. Точнее даже: вы ничего не сделаете. Все вы останетесь здесь и не сделаете ни шагу отсюда. Больше того, именно здесь вы и подохнете, глупые маги. Здесь подохнете, скабрезные твари, которые только и могут, что с утра до ночи собачиться между собой. Посмотрите на себя. Давно ли вы делали что-то стоящее, да ну хоть что-то вообще? А? Ты, Матильда, не забыла, что ты стихия? А ты, Богдан, курей умеешь создавать, хороша наука. А ты, Ярушка? Ты-то вообще что такое, а? Ну-ка, Веня, наморщи лобик, да сделай что-нибудь. Что? Что ты сказал, Венечка? Ах, это ты просто пёрнул от натуги. Ну что же. Хороши маги, нечего сказать. Все – в дом. Я ваш убийца! Теперь я знаю вас всех и всех вас убью.
Все бывшие при этом замерли от удивления, глядя как заходится смехом их добрый и такой всегда смешной и веселый товарищ.
Первой пришла в себя Матильда:
– А вот и не забыла! Все помню! – крикнула она, поднимая бурю.
Верхушки сосен заволновались, ветер кидался сотнями иголок в Миролюба, но ни одна из них не могла ему навредить. Буря начала вырывать из земли сначала молоденькие деревца, а потом и вековые, однако не смогла поднять с места того, против которого начала бушевать.
Матильда упала без сил.
– Глупые мои, важные мои, каждый сам за себя из вас, – почти по-отечески ласково проговорил Миролюб. – Так вы каждый собой гордитесь, так вы себя цените. А надо вам было научиться сообща, вместе действовать. А вы, глупенькие, каждый друг перед другом хвосты павлиньи распускали. Все теперь.
– Но как?.. – удивленно протянул Богдан
– Все в дом! – крикнул Миролюб вместо ответа.
***
Королева явно нервничала. Она быстро ходила по комнате от одной стены к другой, мычала и мотала головой, выражая недовольство кем-то или чем-то невидимым. Второй день она так и не притрагивалась к еде. Бледная, с горящими глазами она, казалось, бредит. Иногда она яростно что-то шептала, а временами забиралась с головой под одеяло и не высовывалась оттуда несколько часов.