Мороз по коже
Шрифт:
— Она пока держит оборону.
— Правильно делает. Ведь у неё уже есть мужчина.
Лицо пацана мгновенно помрачнело и вытянулось:
— Это вы?
— Я. Веник свой убирай, пацан. Увижу тебя рядом с Ксюшей, зубы повыбиваю.
Кажется, лысый потерялся на какое-то время, но смог взять себя в руки:
— То есть вы изначально были вместе, а про родство — это липа?
— Всё, пацан, разговор окончен. Вали, пока, я в настроении, — процедил я сквозь зубы и направился вперед, увидев свою пигалицу, среди вышедших из здания студентов. Но Оксана,
— Стоять, коза!
— Пошел ты, — зашипела змеёй та, которая ещё ночью стонала мое имя.
— Я сказал, стоять!
— Мне кажется, или она не считает, что вы её мужчина? — голос лысого был полон сарказама, и это стало последней каплей моего ангельского терпения.
Развернувшись, я так резко упорол пацана с кулака, что тот мгновенно свалился на мокрый асфальт.
— Говорил же вали…
Разумеется, моя пигалица разревелась и бросилась к стонущему лысому. Он держался за окровавленный нос и и безуспешно пытался занять хотя бы сидячее положение.
— Артём. Не двигайся. Бедненький! Больно? — Оксана и её подружка, словно две курицы-наседки суетились над пацаном и пытались остановить кровь салфетками и платками.
Мне совершенно не хотелось наблюдать как моя пигалица ухаживает за кем-то левым, поэтому я тут же схватил её за запястье и потянул к машине.
— Я тебя ненавижу, Морозов! Не подходи ко мне, — пищала девчонка и вячески вырывалась. Хотелось взвалить её на плечо и унести, но ввиду того, что вокруг лысого собиралась толпа студентов, пришлось притормозить.
— Я приеду за тобой через час, когда успокоишься.
— Нет! — в голосе пигалицы слышалась такая непоколебимая твердость, что я снова начал злиться.
— Жить ты на какой *ер собралась?
— Отвалите, Роман Сергеевич! Я лучше полы буду мыть и официанткой до рассвета впахивать, чем стану вашей экспортницей! Вы мне жизнь сломали! — на последних словах она круто развернулась и зашагала к лысому, окруженному толпой студентов.
— Ты сама её себе сломала, когда трахалась со мной за бабки. Поздно цену себе набивать, теперь по-другому жить ты не сможешь, разве что прыгать с одного на дрругой, — прорычал я в спину вздрогнувшей девчонке. Готов поклясться, она слышала каждое слово и, кажется, даже всхлипнула и ссутулилась после моих унизительных слов.
Внутри кипела такая злость, что я совсем потерял контроль и даже не сразу понял, что наговорил лишнего… Лучше бы крушил всё, как Шамай…
Глава 29
После слов Морозова мне захотелось развернуться и броситься на него с кулаками, но невероятным усилием воли я сдержалась. Большая часть людей, столпившихся вокруг залитого кровью Азарова, не слышали нашей перепалки из-за общего гомона, но Ульяна и еще одна девушка всё же обернулись, так как стояли ближе других.
— Ты с ним спала? — зашипела мне на ухо подруга.
— Кому ты веришь? Я его терпеть не могу, — было стыдно обманывать подругу, но и признаваться в отношениях за деньги совсем не хотелось.
— Мне показалось, или тот шикарный
— Забей, — бросила я и вздохнула с облегчением. Она, конечно, стояла ближе других, но явно не разобрала сути разговора.
— А куда делся тот, кто ударил Артема? Как будто испарился! — заинтересованно загалдели две подружки — звезды нашей группы, — это же твой родственник, Ксюх?
Я не удостоила их ответом, но окончательно успокоилась. Стало понятно, что никто кроме меня и Ульяны не заметил нашей с Морозовым перепалки, а значит моя репутация пока на месте. Хотя неизвестно надолго ли, ведь этот козел твердо намерен опозорить меня и превратить мою жизнь в ад.
— Ксюша, мне плохо! Не уходи! — голосом мученика простонал Азаров и схватил меня за руку, заметив, что к его персоне теряется интерес.
— Артем, ты здоровый бугай, справишься без меня, — раздраженно ответила я и, схватив Ульяну за руку потащила её в сторону автобусной остановки.
* * *
В этот день Морозов больше не обьявлялся, что меня очень радовало. Сначала казалось, что события двух предыдущих ночей, как и красивая рожа Романа Сергеевича быстро забудутся, но к вечеру у меня случилась истерика. В груди скопилось такое большое количество горечи, что я не могла вымыть его даже потоком своих слёз. Мне было жаль себя и хотелось, чтобы этот мудак страдал также как и я.
— Всё таки вы переспали, — мрачно проговорила соседка по комнате, — воды принести, рёва?
— Мне так плохо, — всхлипнула я и принялась громко икать, — всё это было для него развлечением и и удачной охотой, а мне теперь всю жизнь с этим жить…
— Ты что-то к нему чувствуешь, — ошарашенно прошептала Ульяна, — Ох, Ксюха… Тяжело тебе будет…
— Ничего я к нему не чувствую кроме ненависти! Чтоб он провалился! — запричитала я и шмыгнула припухшим от слез носом.
Больше подруга ничего не сказала, хотя и бросала на меня задумчивые взгляды.
Спала я ужасно. Тело ныло, а организм, видимо, готовился заболеть, потому что меня крутило и ломало до самого утра, хотя термометр упорно показывал 36,9. Подруга, увидевшая мое помятое лицо, посоветовала остаться дома, но ответила отказом. Нужно было посещать занятия, а еще выходить на работу, чтобы хоть как-то существовать. К счастью, со вторым проблем не возникло, потому что Ульяна согласилась взять меня на подработку в кафе, в котором она работала официанткой.
День выдался по-настоящему сложным, именно поэтому после бессонной ночи я клевала носом прямо на последней лекции, стараясь скрыть это за кипой учебников, которая стояла на краю стола.
— Круглова, уберите свои талмуды! Вас не видно! — недовольно проворчала преподавательница, и мне пришлось повиноваться.
Ещё какое-то время я старалась внимательно слушать о чем вещала крупная тучная женщина, но очень скоро глаза снова начали слипаться.
— Ксюх, там Азаров тебя ждёт, — прошептала Ульяна, прогнав остатки сонливости.