Морозных степей дочь
Шрифт:
Мужики затаенно перекинулись, будто решали, кто из них начнет. Двое в серых рубахах встали с соломенных лежанок. И в эту секунду Рэй поймал на себе еще один взгляд: неприятный и почему-то уже знакомый. Но присутствие этого человека здесь казалось столь неправильным. Дорожный разбойник Яким, что напал на Пташку полчаса назад! И этот булатный слиток почему-то был тут как дома. Привалившись на стену, он поставил копье и щит подле, почесал короткую бороду и скучно оглядел заявившегося героя.
Сердце сжалось, когда Рэй понял, в какой ситуации оказался.
— Я ж говорил, сейчас всё
Не успел Рэй испугаться, как в спину врезались две ладони, да с такой силой, что он кубарем полетел прямо в тлеющие уголья очага! Сильная рука подхватила за грудь, остановив паденье, тут же швырнула обратно, и с противоположной стороны на щеку рухнул кулачище, по весу сравнимый с пудовой гирей. Взгляд размыло, горизонт запрокинулся, тело по инерции отбросило в другую сторону, где такой же встречный удар прострелил чуть выше живота.
Сознание разлетелось на осколки, дыханье сперло, тело враз превратилось в комок ревущей боли! Герой свалился на прелую холодную землю, пытаясь поймать ртом воздух. Яким, видимо, оказавшийся главным среди присутствующих, раскурил трубку.
— Дохлый, — раздалось наверху. — Точно герой?
— Отвечаю, — усмехнулся Пташка и весело объяснил: — я ж их сразу чую, по говору скудоумному! Наш брат такой чепухи не мелит. Башня, таланты, кот — эт токмо услышишь, гони сомненья, очередной огузок с деньгами к нам спустился, принимай родимого!
Ловкая рука юркнула под кафтан Рэя и вынула кошелек.
— Еще доказательства нужны?
Кто-то подкинул мошну в воздухе и поймал, звякнув монетами. Деньга порадовала бандитов. Рэй начал подниматься, но под задор получил следующий увесистый пинок. Хлопнул тупой звук, и в этот раз под удар попала печень. Он сжался в позе эмбриона, до слез зажмурив глаза.
— Птаха, — рыкнул один из бандитов. — А че так мало?
— С чем пришел. Я их сразу веду, уж негде ему было спустить.
— А ну как этот селезень припрятал в лесу? Не думал?
— Да он ротозей, — убеждал Пташка. — Очередной мозгляк, что пришел на подвиги. Сейчас у них с каждым разом всё меньше денег, сам ведь знаешь.
— Да хрен пинаешь! Три серебряных отруба и ладошка меди. Нешто мы за эту шелуху неделями в твоем сарае тухнем?
Пока грабители выясняли отношения, волна боли немного откатила. Рэй, собирая по частям сознание, отполз, но быстро уперся в стену — всё под внимательным взглядом булатного копейщика, что покуривал трубку и пока не утруждал себя даже раздачей приказов. В маленьком окошке, что оказалось выше, отсутствовала рама, но герою никак не удалось бы протиснуться в этот кошачий лаз. Единственным выходом оставалась дверь на противоположной стороне землянки. Бандиты отвлеклись, пересчитывая монеты, так что герою удалось подняться на дрожащие ноги. Справа в боку кольнуло.
Под руку не попалось ничего, что можно было бы использовать для защиты. Боль и страх застлали сознание. Он вдохнул глубоко и тут, неожиданно для себя, поддавшись какому-то отчаянному, древнему инстинкту, опрометью кинулся на коренастого мужика, что стоял к нему вполоборота, толкнул и каким-то чудом вытянул саблю, висевшую у того на поясе!
Сабля в руках героя вызвала у лиходеев смех. Обезоруженный противник, не опасаясь лезвия, подошел вблизь, Рэй махнул неуверенно, отчего-то всё еще слабый духом, чтобы всерьез применить оружие против живого человека. Коренастый перехватил запястье, вывернул, и сабля глухо звякнула о землю.
Бандит толкнул разоружённого героя в соседа, а тот, заранее подготовившись, прописал хук снизу, отчего передние зубы насквозь пронзили язык! В рот ударило едкое железо, из глаз брызнули слезы. Потеряв равновесие от удара, герой свалился, залетев ладонью в угли очага. Не успел отряхнуть палящие искры, как его снова схватили сзади. Удар в бок со спины — и сквозь позвоночник прошел раскаленный прут. Он безвольно повис на чьих-то руках, пока сознание металось от одного нестерпимого источника боли к другому.
— Хватит, — зычный голос остановил сумятицу ударов. То был Яким.
И тут на затылок опустилось что-то такое твердое, что затрещало даже во лбу, пред глазами прокатились мигающие желтые колеса, а звуки и свет исчезли. Щека безжизненно ударила влажную землю. Голоса звучали приглушенно, резью отдаваясь в голове.
— Птаха. И не надоело тебе это актерство разыгрывать всякий раз? — с покровительственной усмешкой спросил Яким, выпуская облачко дыма.
— А вот не надоело! — даже огрызнулся Пташка. — Это не тебе, Иоахим, геройский в тотошний раз обе брови спалил. Прямо из рук ведь огнем полыхнул, кощун! Чуть без зенок не оставил паскудник. Или как тот рыжий герой Ломтя разделал, а? Забыл, поди? Бедный Ломоть так красными ломтями и развалился посередь дороги! Сходу-то не смекнешь, чему их в клятой башне научили. Ну к лешему, мне вот так спокойнее, тихонько, в сарайчике, со спиночки…
— Ладно, — безразлично бросил булатный копейщик, резко сменив тон с отеческого на деловой. — Что с деньгами? С таким тощим наваром, тебе, Пташка, по всему Княжеству придется огузков собирать, чтобы долг перед нами закрыть.
— Иоахим, — примирительно и с уважением цыкнул тот, — ты не гони бузу. Уже давно созрела мысль, как возместить похудевшие кошельки пришельцев. Делов на полдня, а доход, пусть небольшой, но на полгода точно. У тебя губарь знакомый есть?
Ныне
Помощник, навалившись на аналой, раздраженно и быстро царапал руны по листку — жуть как не хотелось строчить слог в третий раз; у судьи-то терпения хватит и в третий раз допросить, он такой.
— Как и было сказано, нападение было свершено не мной, а в отношении меня, — терпеливо объяснил Рэй.
— Да он же сам сказал, что у него в руках была сабля, и он с нею набросился на человека, — шикнул судье утомленный помощник.
— Я защищался! — выпалил Рэй, услыхав. — И саблей я никого не задел. Да разве по моему виду не ясно, что ограбили меня?! — сорвался он, призывая в свидетели свой нелепый вид.