Морская дорога
Шрифт:
– А ваши-то веселятся вовсю!
– сказала она.
– По-моему, это просто прекрасно!
У него прямо сердце упало; упало буквально, физически; чуть ли не на дюйм или даже больше; провалилось куда-то в желудок.
– Я работаю в Салеме, - сухо заметил он.
Это прозвучало довольно странно, и он прибавил:
– А у вас, оказывается, очень милый городок.
Она поняла, что сказала что-то не то, но не догадалась, в чем ее ошибка.
– Да, здесь действительно очень тихо, спокойно, - сказала она.
– С вас за все десять долларов.
"Да мне же всего пятьдесят два!" - отчаянно воскликнул в душе Уоррен, но вслух не промолвил ни слова.
Широкополая панама, уложенная в бумажный пакет, была теперь у него в руках, но возвращаться на пляж, где резвилось это старичье, ему расхотелось, и он двинулся на север по Льюис-стрит, потом по Пихтовой улице добрался до Кларк-стрит. Там был небольшой парк, который Уоррен заметил еще после ланча. В этом парке он и решил посидеть, прикрыв панамой лоб и нос.
Он уселся на скамью в пятнистой тени огромных черных деревьев, клонившихся к земле, которые росли тут повсюду. Почему-то он чувствовал страшную усталость и какую-то сонливость. Но ведь в конце концов именно для этого он сюда и приехал - чтобы расслабиться.
Пронзительно орали чайки, хрипло каркали вороны, детские голоса доносились из разных уголков залитого солнцем и заросшего сорными травами городского парка Клэтсэнда. Все это создавало некий монотонный шумовой фон, изредка нарушаемый далекими глухими ударами - должно быть, океанские волны бились о берег и откатывались назад. Из мощных зарослей рододендрона, покрытого пурпурными цветами, вдруг вылетел ребенок. Вылетел в буквальном смысле этого слова. Потом он исчез, но вскоре появился снова и полетел в прежнем направлении. Это было такое замечательное зрелище - летящий в солнечном свете ребенок, - что Уоррен в своем усталом отупении решил воспринять это просто как данность.
Второй ребенок, побольше, в красно-бело-синей майке для регби тоже перелетел через заросли рододендрона и резкими нырками, точно ласточка, двинулся по воздуху в том же направлении.
Уоррен легонько вздохнул и встал. Он не спешил.
Третий ребенок проплыл мимо него, когда он шел через заросшую травой лужайку, чтобы заглянуть за зеленую стену рододендронов.
Власти Клэтсэнда давно уже построили площадку для скейтбордистов - цементный овал с круто поднимавшимися вверх стенами и по форме напоминавший цифру 3, - и детишки один за другим взмывали над этой стеной с легким грохотом и пристукиваньем, пролетали по воздуху и тут же ныряли вниз, точно ласточки с утеса.
Уоррен довольно долго наблюдал за ними, пребывая в полном и совершенно идиотическом оцепенении сонного, разморенного жарой человека. Летающие дети были прекрасны и молчаливы. Они летали, опускались на землю, обходили площадку по траве, держа скейтборд под мышкой, и становились в очередь, чтобы снова взлететь.
Один мальчик остановился рядом с Уорреном; доска торчала у него под мышкой, но в очередь он вставать не спешил.
– Должно быть, здорово, да?
– тихо и серьезно спросил его
– Забава для малышни!
– сказал мальчик.
И тут Уоррен понял, что этот мальчик года на два старше тех, что летают сейчас, а может, даже и года на четыре-пять. Уже не ребенок, а подросток, юноша!
– Они не любят, когда мы площадку захватываем, вот и приходится ждать, - терпеливо пояснил подросток. На Уоррена он ни разу не взглянул - чего ему на него смотреть?
– и больше ничего не прибавил. В тени рододендронов сидели еще подростки, ожидая своей очереди.
Уоррен стоял и смотрел на летающих детей, пока от жары у него не начало стучать в висках. Тогда он медленно побрел назад, в мотель. Миссис Бриннези возилась перед домиками, выдергивая крохотные сорняки из ящиков с ноготками и бархатцами.
– На пляже для вас сейчас слишком жарко, да?
– спросила она с улыбкой, снова как бы завидуя ему, и он ответил:
– Да, жарковато, - хотя она прекрасно видела, что он пришел совсем не с той стороны, где пляж.
Он заметил, что та милая дама, которая тогда пригласила его за свой столик, входит в номер 16, и поклонился ей. Она улыбнулась:
– А, это вы! Добрый день! Как вам тут? Весело?
– Да, очень хорошо, - сказал, сдаваясь, Уоррен.
– А вам?
– О да! Но только на пляже сегодня слишком жарко.
– Я ходил в парк. Смотрел, как дети на скейтбордах катаются.
– Ах, какая дрянь, эти скейтборды!
– сказала она с искренней уверенностью, что он с ней заодно.
– Налетят сзади, ты и понять ничего не успеешь, а тебя уже с ног сбили! Эти дурацкие доски запретить следует! Особым законом!
– Да, наверное, - вяло откликнулся Уоррен.
– Ну, доброго вам дня!
– и он поспешил скрыться за дверью своего домика.
– О да, конечно! И вам того же!
– крикнула она ему вслед.
– И главное - берегите себя!
Внутри и снаружи
Из пласта глины толщиной в четверть дюйма Джилли вырезала прямоугольники для боковых стенок, а также заднюю стенку и фасад - квадратики, сходящиеся кверху "домиком". Глина напоминала масло, когда в него сахар вбиваешь - густая и зернистая. Специальный ножик для разрезания пласта выглядел в толстых пальцах Джилли совсем маленьким, но двигался уверенно и прямо, под нужным углом, делая очень точный и очень тонкий надрез.
Кончиком ножа она вырезала в боковой стене довольно низкое оконце, затем еще одно, маленькое, в задней стене почти под самой крышей и дверь в передней стене. Потом отщипнула от большого куска небольшой кусочек глины и старательно размяла его, превращая в некое неровное основание, "землю", на которой по очереди воздвигла стены, прочно соединив углы смоченными в воде пальцами, а потом еще разок пробежав мокрыми пальцами по шву. Фронтон был вставлен последним и точнехонько вошел в отверстие между боковыми стенами. Теперь на измазанной глиной вращающейся подставке стоял настоящий (только без крыши) домик трех дюймов в длину и двух в вышину.