Морская невеста

Хамм Эмма

Он дал ей хорошую жизнь. Он купил ей самый красивый дом в Уи-Нейлле, любил ее, как ни один мужчина еще не любил женщину. А она отплатила ему, бросив его?

Он часами бушевал в ее комнате, бил мебель, бросал простыни и куски ее кровати из балкона в море. Он надеялся, что она была близко, смотрела на его гнев и ощущала, что он сделал бы так же с ней, если она вернется. Она не имела права покидать его!

Часы спустя, когда его гнев утих, и боль в груди стала слишком сильной, Манус упал на колени среди обломков, всхлипывая.

Он

потерял ее и знал, почему. Она не была виновата, что его грязные руки коснулись ее идеального тела. Она не была виновата, что его жалкие попытки завоевать ее сердце не сработали.

Виноват был только он.

* * *

Вода двигалась вокруг плеч Сирши, скользила по ее спине. Океан ласкал ее как любовник, который не видел ее годами. Он играл с ее волосами, и они развевались за ней чернилами.

Водоросли задевали ее руки, рыбы носились мимо. Пузырьки смеха вырывались из ее рта. Она кружилась в эйфории. Чем дальше она была от берега, тем больше ощущала себя собой.

Ее разум возвращался кусочками на места. Она могла снова дышать после месяцев страданий.

Она провела ладонями по своим бокам, ощущая чешую, жабры. Она дышала соленой приятной водой.

Так она должна была жить. Тут ее жизнь началась и закончится.

В объятиях моря.

Ей нужно было найти других русалок, о которых говорил Деклан. Они, скорее всего, были родней ее матери. Она была из тех вод, что не были теплыми. Стаи русалок мигрировали, и она не знала, где они могли быть в это время года.

Сирша поплыла на глубину в поисках той, кто мог подсказать направление.

Вдали виднелся разбитый корабль, темный и зловещий. Она не хотела видеть банши снова. Кошмарный облик женщины будет в ее снах до конца ее жизни.

Угорь выбрался из тьмы. Он вытянул шею и зашипел на Сиршу.

— Еще немного, — прошептала она.

Спину покалывало, сотни глаз открывались и смотрели на нее. Она опустила ладонь на немного выпирающий живот, глубоко вдохнула и открыла рот.

— Молчи, — перебила ее банши из облака угрей. — Ты уже вернулась. Я не дам тебе ни денег, ни информации. Покинь это место, проклятая русалка.

— Мне нужна твоя помощь, — выпалила она.

— Моя помощь не продается.

— Прошу! — Сирша бросилась вперед, вытянув руки. Угри щелкнули пастями у ее пальцев, шипя от гнева.

Банши тихим звуком успокоила их. Она погладила их спины, прогоняя их гнев. Сирша видела лишь белые ладони, пока брешь в извивающихся телах не показала ее лицо, похожее на скелет.

— Ты в отчаянии, — отметила банши. — Почему же? Твой человек пропал в море, и ты хочешь его найти? Ты знаешь, что океан не отпускает свои трофеи.

— Нет, мне нужно найти стаю русалок, живущую в этих водах. Ты знаешь, где они?

Бледная ладонь потянулась к ней.

— Зачем ты ищешь свой вид?

— Мне нужно их найти.

— Фейри торгуют знаниями, русалка. Что отправило тебя в объятия океана, когда

ты знаешь, что это опасное место для той, кто сбежал?

— Я уже не убегаю, — поток в ответ толкнул ее в спину, обвил ее хвост. — Мне нужно найти мой народ для моей безопасности и защиты ребенка.

— Ребенка? — глаза банши расширились. — Что ты наделала?

Сирша потерла ладонью живот.

— То, что рождается только от истинной любви.

— Ты обрекла невинную душу на ту жизнь, от которой бежишь, — банши покачала головой с отвращением. — Я скажу тебе, где русалки, но только потому, что путь к ним будет мучительным. Та стая отличается от других, ты поймешь, почему. И тебе не подходит их жизнь.

— Но мой ребенок будет так жить?

— У твоей дочери нет выбора.

— Дочь? — Сирша робко улыбнулась башни. — Ты уверена?

— У людей и русалок рождаются только девочки, — она подняла руку и указала на тьму. — Следуй за песней кита. Они путешествуют с косатками, которые скорее покусают тебя, чем приведут к их любимым русалкам. Будь осторожна, когда увидишь их, и держись на расстоянии.

— Как они узнают, что я там?

— О, они поймут, — угорь вытянулся и задел край ее хвоста. — Плыви.

Ей не нужно было повторять. Сирша бросилась прочь из тьмы, из жуткой гробницы угрей.

Прошли часы, но она не ощущала боли от движений. Ее мышцы хотели двигаться, ее хвост дико извивался. Она была свободна. Впервые за долгое время она ощущала свободу.

И она наслаждалась мигом. Она заслужила пару мгновений радости до того, как в ее груди откроется дыра.

Одна мысль о Манусе, и ее слезы полились в океан. Он мог уже быть дома, увидеть пустую спальню, дом, жизнь, к которой вернулся. Он будет скучать по ней?

Сирша знала в сердце, что будет. Он будет скучать, но никто не узнает.

Деклан уже рассказал ему? Она надеялась, что он был там, когда Манус прибыл. Слуги расскажут многое, начнутся сплетни, а ей не нравилось думать о том, какие выводы они сделали.

Она надеялась, что они все поверили, что она погибла.

Сирша погладила живот и покачала головой. Когда ее жизнь опустилась до такого. Было не честно, что кто-то считал ее мертвым, особенно — если Манус верил этому. Плохо то, что он будет постоянно думать, что сделал не так.

Вина впилась в ее сердце зубами. Другого способа не было. Деклан был прав, океан смывал почти всю боль, что принесло его отсутствие. Она уже ощущала себя лучше. Ребенок двигался в ней, радуясь новому дому не меньше его матери.

Она вздохнула. Если бы у нее был выбор, она снова приняла бы это решение. Она должна была выбрать то будущее, в котором проживет достаточно, чтобы родился ребенок.

Манусу нужно было понять это.

Щебет зазвучал в воде. Она не знала, как долго плыла. Часы, дни — в глубинах различить было сложно. Но эти крики не были дельфинами или знакомой песнью кита.