Морская прогулка
Шрифт:
Она пожала плечами и отвернулась. Теперь Жорж закурил сигарету, но тут увидел, что «зеленая рубашка» выходит из камбуза, неся две корзины с бутылками минеральной воды.
— Тут у них целый склад. Надеюсь, тебя не смутит тот факт, что мы позаимствуем несколько бутылок.
— Тебя-то, я вижу, это совсем не смущает.
Сказано это было без всякой язвительности, но Ж.Л. отреагировал неожиданно резко:
— А тебе-то какое дело?
— Действительно, какое, — по-прежнему улыбаясь, проговорил Жорж.
Он бодрился, понимая, что они могут забрать все, что им заблагорассудится, даже личные вещи команды, а он не сможет им помешать. Не считая даже девушки и рулевого, оставшегося на яхте, их было четверо, сильных, широкоплечих. «Они запросто могут выбросить меня за борт, эти молодчики!» Он вспомнил о карабине. Полно, не следует ничего драматизировать. Пока что надо ждать, сохранять спокойствие и быть настороже…
С сигаретой в зубах он сделал несколько шагов по палубе и тут заметил, что туман теперь уже не такой плотный, что кое-где его серый цвет словно размыло, как на акварельных рисунках. Обернувшись, он заметил, что парень с фотоаппаратом спускается с капитанского мостика, держа в руках какой-то предмет. Огнетушитель.
— Чего уж тут! — посмеиваясь, сказал Жоржу Ж. Л. — Эта старая калоша наверняка пойдет ко дну, прежде чем ее дотащат до берега. Лучше уж мы разживемся.
— Разживетесь за чужой счет, — отозвался Жорж.
— Не строй из себя сторожевого пса, — бросил Ж. Л. — Получишь свою тысячу лир, чтобы промочить горло.
— Не пойдет, — улыбнулся Жорж.
— Черт побери, — сказал Ж. Л., — ты не хозяин, даже не капитан. По-твоему, лучше, чтобы все это пошло ко дну?
Один из парней направился к лееру и передал своему товарищу на яхте спасательный пояс и бинокль. Значит, они нашли место, где были сложены личные вещи команды и инструменты, оставленные Даррасом. Словно желая предупредить вмешательство Жоржа, Ж. Л. подошел к нему, в глазах его вспыхивали насмешливые искорки. Не вынимая рук из карманов, не двигаясь, Жорж смотрел на него. Он не мог помешать этому грабежу, который не так уж его волновал, хоть он понимал, что это означает.
— Как думаешь, — спросил он, — твои друзья оставят мне хоть доску, чтобы удержаться на воде?
— Пусть тебя это не беспокоит, — ответил Ж. Л., — главное — помалкивай.
Да, казалось, мир принадлежит им. Они считали, что все должно подчиняться их воле. Покориться им.
Девушка снова наклонилась к уху Ж. Л.
— Джина спрашивает, правда ли, что ты грек.
— Скажи Джине, — ответил Жорж, не переставая улыбаться, — что я с удовольствием отвечу ей, если она станет смотреть на меня как на человека.
— Ишь ты! — воскликнул Ж. Л. — До чего обидчивый!
Джина пожала плечами, отвернулась. Из сероватого тумана вынырнула «зеленая рубашка». Он нес малый якорь, который неизвестно где откопал.
— Ничего не позабыл? — крикнул ему Жорж.
— Надеюсь, что нет.
— А то смотри, потом жалко будет!
— Ты там не строй из себя умника, — сказал «зеленая рубашка». Довольно озлобленным тоном сказал. Лицо у него было квадратное, губ совсем не видно, и это придавало ему скучающее выражение.
— Моим воспитанием никто не занимался, — сказал Жорж. — Мне не так повезло, как вам.
— Тебе повезет, если ты заткнешься раз и навсегда.
— Ты уверен?
— Я же советовал тебе помолчать, — сказал Ж. Л. — Чего ты добиваешься?
Не отвечая, Жорж закурил еще одну сигарету и облокотился о леер. Он увидел, что девушка наклонилась над дырой, образованной взрывом, и что-то внимательно рассматривает внизу, в кочегарке. Ее длинные ноги, узкие плечи и бедра и коротко подстриженные волосы делали ее похожей на паренька. На хмурого паренька, потому что она совсем не улыбалась, а глаза ее вызывали мысль о снеге: у них был тот светло-голубой оттенок, который бывает у плотного, слежавшегося крупнозернистого снега на тенистых склонах гор. Застенчивой, правда, она не была. И диковатой тоже. В ней, вероятно, была сдержанность молодой аристократки, не способной заговорить с незнакомцем без всех этих китайских церемоний, которые приняты в ее кругу.
— Когда сила не на твоей стороне, — продолжал Ж. Л., — разумнее помолчать.
— Не всегда, — отозвался Жорж, выпуская клубы дыма. — Это доказывают многочисленные исторические примеры.
— Да заткнись ты! — воскликнул «зеленая рубашка». — До чего же надоел!
Губы его напоминали шрам, оставшийся после пореза бритвой. Он успел передать якорь на яхту и теперь смотрел на Жоржа вызывающе. Два других парня бесшумно приближались к их группе.
— Не следует волноваться, — сказал Ж. Л., опасавшийся, вероятно, что обстановка может слишком накалиться.
Девушку, стоявшую в десяти шагах от них, сцена эта, видимо, совсем не интересовала.
— К тому же нам пора сматываться! — добавил Ж. Л. Одной рукой он уже подталкивал «зеленую рубашку» к трапу. — Ладно, не связывайся!
Но теперь внимание Жоржа привлекло поведение девушки. С невозмутимым видом (хотя за его спиной все еще громко говорили что-то) он подошел к ней и проследил за ее взглядом. В глубоком колодце вначале он увидел лишь хаотическое нагромождение железного лома. Что же заметила там она? Он был и заинтригован, и в то же время немного обеспокоен.
— Джина! — позвали ее.
Парни один за другим покидали корабль, перелезая через леер. Девушка явно колебалась, словно ей хотелось заговорить с ним. Красивой она, конечно, не была, уж слишком «тощая козочка» на вкус Жоржа, но в ней чувствовалось что-то затаенное, своя индивидуальность, и обращаться с ней следовало очень осторожно, подобно тому, как осторожно разворачиваешь хрупкий пергамент, исписанный непонятными знаками.
— Вы все-таки могли бы его оттуда вытащить, — произнесла она.
Сумасшедшая. Она смотрела на него своими ледяными глазами, и ему становилось явно не по себе. А она добавила тем же усталым тоном:
— Разве у вас нет уважения к мертвым?
И только тогда он разглядел сквозь решетку металлического настила, в самой глубине, в ощетинившемся обломками полумраке, придавленное балкой человеческое тело со странно вывернутыми руками. Значит, ни Даррас, ни Ранджоне не заметили трупа, обследуя трюм! Боже, как у него ломило в висках! А может быть, есть еще и другие несчастные, погибшие во время взрыва и оставшиеся там, внизу! Жорж попытался скрыть свое волнение. (Разве бы мог он, если принадлежал к команде судна, не знать, что один из матросов убит?) Он спокойно сказал: