Морская сила(Гангутское сражение)
Шрифт:
— Откуда сие знает?
— Сам не раз видел их у адмирала Ватранга.
— Сколь кораблей и каких? Знает ли что о пушках?
Юнас отвечал бойко, без запинки:
— Кораблей шестнадцать, пушек шестьдесят-семьдесят, фрегат-пушек два десятка, галер шесть.
— Еще есть весельные суда?
— Шхерботы четыре или пять, с пушками.
Апраксин помедлил и лукаво усмехнулся:
— Коим образом сбежал?
— Давно задумали сбежать с камрадом. Попросились в команду на берег, дрова готовить. Там и утекли в Твермине, потом по дороге к Або. Искали ваших русских.
— Отколь знаешь про наших?
— На «Бремене» про то офицеры рассуждали еще на пути.
— Что еще слыхал про нас?
. — Говорят, что у вас галер много, но моряки вы неважные. Все равно вас побьют. — Капрал почему-то повеселел и добавил, — мне думается, они вас не одолеют. Апраксин переглянулся с Голицыным:
— Что еще добавишь?
— Адмирал Ватранг послал на Аланды шхерботы и галеры под командой шаутбенахта Таубе. — Капрал шмыгнул носом. — С едой там плохо. Один горох да пшено, и те кончаются.
Апраксин с довольной миной на лице потер подбородок, — этот датчанин поднял настроение. Но все ли сказанное правда?
— Гляди, ежели соврал, шелапугой тебя отделаем. Ступай. Получишь бумагу, обозначь расположение судов швецких.
Апраксин кивнул сидевшему в углу Змаевичу:
— Приставь к нему, Матвей Христофорович, поручика, нехай намалюет эскадру швецкую подле Гангута.
Второй дезертир, медлительный толстяк, солдат Яран Эрик, саксонец, на вопросы отвечал неспешно. Видимо, по натуре был менее сообразительным, чем его товарищ. Ничего путного от него не добились, кроме одного: шведы кормят плохо, денег не платят, здесь, у русских, ему нравится.
— Ты хвалишься, у пушек прислугою был, — спросил Апраксин и продолжал с ехидцей, — каковы они, пушкари швецкие, проворные или, как ты, увальни?
У Ярана зарумянились щеки:
— Они добрые канониры, стреляют метко, капитан Фришен им спуску не дает.
— Ну, добро, ступай.
Апраксин посмотрел на Голицына:
— Пойдем отобедаем, Михал Михалыч, поговорим о деле. А первого датчанина сего же дня отправлю к государю. Важное молвил, такой язык добрая находка. Спасибо тебе.
Вечером бригантина ушла в Ревель. Генерал-адмирал передал Лаврову пакет для царя и сам проверил караул.
— Гляди, — предупредил он поручика, — сего пленника сторожи крепко, — ежели шторм, штоб в воду не свалился. Государю он потребен весьма.
В Гельсингфорсе на лужайках зазеленела трава. Солдаты с галер жили на берегу в палатках. В свободное время нежились на солнцепеке. По сравнению с Котлином, где тянуло сыростью, здесь лето уже вступило в свои права. Природа располагала к отдохновению, однако ратный труд не имел права на передышку. Об этом свидетельствовали и записи основных событий в журнале генерал-адмирала.
«В 17-й день имели консилиум с генералом княземГолицыным, чтоб ему с полками, которые вАбове, бытьв Поекирке и тамо посадить на скампавеи, а на сухомпути иметь команду генерал-лейтенанту Брюсу.
Выгруженные ластовые суда и лишние русскиебригантины с поручиком Росом отправить в Петербург, а при Гельсингфорсе для посылок с письмамив Ревель оставлены три бригантины под командой поручика Витстока.
Того же числа прибыл генерал-майор Чекин.
В 18-й день карбасы, выгруженные, с полковником Толбухиным отправлены в Петербург, только из оных 15 карбасов меньших оставлено.
В 19-й день, поутру, генерал князь Голицын отъехал… в Або. Того же числа пополудни и генерал-майорЧекин…
В 20-й день, поутру, били на гребных судах сбор,чтобы все люди были во всякой готовности, а околополудня прибыл на полугалеру г. генерал-адмирал,учинил сигнал к походу».
Галерный флот двинулся на запад. Где-то там, по-тса еще далеко, за зелеными холмами и скалистыми пригорками финских шхер, у входа в Финский залив их ждет не дождется адмирал Ватранг…
Появление шведской эскадры на рейде, неподалеку от деревни Твермине, сразу же привлекло внимание крестьян-чухонцев. На первой шлюпке, приставшей к берегу, приехал адъютант Ватранга:
— К столу адмирала должно быть свежее мясо и молоко. Если найдется зелень, получите двойную плату.
Чухонцы оживились, деньги сами просились им в руки.
— Мы можем ловить господину адмиралу каждое утро рыбку.
— Прекрасно. Только чтоб улов был свежий, и привозите на тот корабль, -показал адъютант на самый большой корабль под адмиральским флагом.
Оказалось, что свежей рыбки захотели не только адмиралы, но и добрая сотня офицеров с других кораблей. Благо, что стоянка, видимо, затягивалась, а хвойный настой воздуха, веявший с лесистого берега, возбуждал аппетит. Но Ватранг по опыту знал, что безделие и бездействие порождают в экипажах дурные настроения.
На третий день стоянки три корабля отправились нести дозор.
— Ваша цель следить за русскими из Ревеля и перехватывать курьеров из Петербурга.
Вместе с уловом рыбы чухонцы привезли приятные новости.
— Крестьяне узнали, — доложил Ватрангу адъютант перед обедом, — к Норду от Вазы, в Остерботнии, наши войска потеснили русских.
Лицо Ватранга растянулось в улыбке.
— Наконец Армфальт показал царю Петру шведскую хватку. Надобно и нам начинать действовать. — Ватранг вспомнил о призовых деньгах. За поимку каждого судна казна платила морякам деньги. — Вызовите к вечеру капитанов Систерна, Коля и Пальмгрена.
Послеобеденный отдых трем капитанам пришлось отложить. Следовало подготовить шлюпки, вычистить мундиры, погладить сорочки. Неизвестно, для какой цели взбалмошный адмирал вдруг вызвал к себе капитанов.