Морские досуги №5
Шрифт:
Михаил Бортников
О письмах, радиограммах и радиопереговорах
Сложно сказать, когда моряку было труднее в море, сейчас или раньше, скажем, 30 лет назад. Работа стала напряженнее, экипажи сократили вдвое, вместо портов в центре красивых городов теперь огромные грузовые терминалы за 30–40 км, а инспекторов всяких сейчас – как на дворовой собаке блох. Тяжело. Зато появились компьютеры,
А давайте вспомним, как это было раньше. Во времена парусного флота матросы и писать-то не умели. Офицеры, конечно, умели, и получше нашего, вспомните "Фрегат "Паллада" Ивана Гончарова. Вот только с обменом письмами большое было затруднение.
В советские времена морякам торгового флота стало легче. Отправляли мы письма через многочисленные советские представительства в разных странах и нам родные слали ответы тоже через посольства и торгпредства. Часто письма в самые отдаленные точки мира доходили за 5–6 дней. Сейчас, когда открытка из Одессы в Харьков идет неделю, в это верится с трудом. Факт, однако.
Рыбакам с письмами было похуже. Писали нам через специализированное почтовое отделение в Севастополе, там письма сортировались по судам и отправляли их с танкерами или рефрижераторами в разные районы лова. Если судно работало сравнительно недалеко, в Центральной Атлантике, письма попадали на промысел недели через три после отправки. Но это было еще только начало процесса. Суда должны рыбу ловить и морозить, а не за почтой бегать.
Но вот, наконец, забит мороженой рыбой последний трюм, идем к рефрижератору, или, как у нас чаще говорили к "базе" на выгрузку. Это серьезная работа была, под выгрузкой понималась выгрузка своими силами, конечно. Экипаж делился на 2 смены, работающие по 8 часов через 8, на помощь матросам выделялись мотористы, электрики, машинисты реф. установок, второй радист, гидроакустик, доктор, в общем, все, кого технолог сумел вырвать, а вырывал он всех, кроме тех, кто в это время трудился на своем месте в машине или на мостике за себя и за того парня, которого послали в трюм на выгрузку. Ну, и очень скоро после швартовки к "базе" передавали на судно пару мешков с почтой, которые тут же волокли к первому помощнику. В мешках были газеты за прошедший месяц и письма.
Газеты "Правда" нам отгружали тогда по 3 экземпляра, любимой всеми многотиражки "Антарктика"– по 4, а остальных газет – в количестве около 10 названий – по одной. Любители-добровольцы мгновенно сортировали газеты и делали подшивки. Но первым делом, естественно, из мешка извлекались письма, опять же раскладывались уже по судовым службам и только затем их разносили по пароходу. Молодежи, бывало, писали жены ежедневно, всем прочим везло меньше – по 2–3 письма. Многих почтальоны вообще стороной обходили. И меня, случалось, обходили. Месяц ждешь, последние дни ни о чем другом думать не можешь, а письма нет. Обидно. А что сделаешь, горевать некогда, работать надо. Так вот и закалялась сталь наших характеров на рыбном флоте.
Существовали еще так называемые радиограммы, в которые можно было за рубль советских денег (3 копейки слово) вместить максимум теплоты и нежности. Информации же было не густо: "Любимая вышли Вьетнама Сингапур меня все порядке беспокоюсь как дома пиши почаще всем привет скучаю целую твой…" И в ответ "Родной не волнуйся нас все хорошо готовимся школе ждем тебя домой нетерпением любим скучаем твои…". Часто в это время дома болели, делали операции, изменяли мужьям, ругались с детьми,
И были еще редкие звонки по радиотелефону. Это отдельная песня. Стоили эти звонки недорого, но качество связи оставляло желать много лучшего. Мне лично с ними никогда не везло. Тогда еще была радиослужба, состоящая из начальника радиостанции и второго радиста, работали они по очереди.
Поднимаешься в радиорубку, просишь завтра связать с домом (телефона у меня до 93 года не было), поэтому предупреждаешь супругу радиограммой, чтобы на другой день в 20 часов ждала звонка у соседей. Назавтра идешь в рубку, там уже двое ждут связи. Радист настраивается на волну, ищет, на какой частоте разговаривают другие суда, потом выжидает удобного момента и продирается сквозь пространство: Одесса-радио, Одесса-радио, я теплоход "Артек", прошу связи, прием. Отвечают: – "Артек", слышу вас, будьте на связи, вас позовут". Сидим, ждем и слушаем разговоры моряков других судов с берегом, слышно, правда, только берег. И часто ведь почему-то слышно хорошо, когда не твоя очередь.
А разговор идет: "Сашенька, у нас все хорошо. Дети здоровы. Мама приехала…. Ну, моя, конечно, чья же еще… Да, проворачиваем, каждую неделю проворачиваем… Чаще? Что чаще? Писать? Мы пишем, а дети рисуют… Ах, двигатель проворачивать чаще? Хорошо, не волнуйся… Целую тебя, родной, у нас все хорошо, здоровы, да, да, не волнуйся…. Да буду я проворачивать, не переживай. Ты там как? Как кормят?.. Хорошо… Да… Хорошо… Что? Не слышу… Все напишу в письме, жди, через месяц получишь. Целую.
– И вот, наконец долгожданное: "Артек, Артек", слышу вас на троечку. Дайте настройку: Одесса-радио, я теплоход "Артек". Даю настройку: раз, два, три, четыре пять, пятерка, четверка, тройка, двойка, единица. Как меня слышите, прием.
– "Артек", слышу вас на четверку. Что у вас сегодня?
– У нас сегодня только три звонка.
– Хорошо. Но придется подождать. Давайте пока ваши заказы
– Первый. Херсон. 2-23-23. На судне – Алексашкин Владимир Иванович. На берегу – кто подойдет. Второй. Одесса 23-25-44. На судне Миров Игорь Ильич. На берегу – кто подойдет. Третий – Одесса 66-15-20. На судне Бортников Михаил Иванович, на берегу Людмила, позвать к телефону из квартиры 89.
– "Артек", заказы приняла. Ждите. Ваша очередь седьмая. – (Мама родная,
6 судов впереди, сколько же это времени займет!? Соседи уже спать лягут… Ну а мне перед вахтой спать уже некогда будет…) Спасибо, ждем связи.
И тут: "Артек", даю настроечку: 1,2,3,4,5,6,7, 8,9. Как меня слышите?
– Слышу вас на троечку. Может быть другую частоту попробуем?
– Хорошо, перехожу на 22–12…. Артек, Артек, Одесса радио. Как слышно, прием.
– Одесса радио. Слышу вас на четыре с минусом. Дайте настроечку.
– "Артек", даю настройку… единица…тройка…девятка… единица… Как меня слышите, прием.
– Одесса-радио, слышу вас на четыре с минусом, может вернемся назад?
– "Артек", ваша очередь сейчас, заказы отменяете?
Одесса- радио. Первый и второй заказ отменяем, заказ Бортникова ожидаем.
– "Артек, Артек", Людмила на проводе. Говорите.
Радист мне – Говори!
А что говорить? – У меня уже башка не варит совсем.
– Ну, поздоровайся сначала хотя бы.
– Алло, алло, это я. Как меня слышно?
– Плохо.
– Да мне тоже плохо… Нет-нет. У меня все хорошо. Просто слышно плохо… Маркони, что она говорит?…