Морские истребители
Шрифт:
Непревзойденным рассказчиком, веселым человеком по натуре был командир звена первой эскадрильи старший лейтенант Борис Маслов. Его память хранила множество различных историй и событий, не только связанных с полетами, но и просто житейских, по-своему примечательных.
Там, где находился Б. Маслов, постоянно слышался смех, царило оживление. Он подходил к летчикам или техникам, закуривал самокрутку, со смаком затягивался и без всяких предисловий приступал к рассказу очередной истории, которая, якобы, произошла когда-то с ним. А в другой раз, выслушав кого-нибудь, вступал в разговор, подобно Швейку со словами: «Аналогичный случай произошел со мной», - и экспромтом начинал свое повествование. Борис Маслов слыл среди летчиков не только хорошим рассказчиком,
В нашей эскадрилье заводилой был Борис Акулов. Он любил рассказать небылицу, не упускал случая добродушно подтрунить над кем-нибудь из летчиков, если тот почему-то ходил не в настроении. Борис был очень общительным человеком и хорошим товарищем. Его знали и в других полках ВВС Черноморского флота. О его щедрости ходила добрая молва. В любых условиях Борис раздобудет чем угостить, устроит на ночлег, окажет всяческое содействие и внимание.
Тесная дружба связывала нас с летчиками-штурмовиками. К ним мы относились с особой симпатией и уважением. И это не случайно. Нам часто приходилось вместе летать па выполнение различных боевых заданий, и мы видели, как мужественно и храбро они действовали. Чтобы нанести удар по врагу, летчики были вынуждены идти сквозь огонь, подвергаться обстрелу на малой высоте не только зенитной артиллерией, но и автоматов, пулеметов, всего стрелкового оружия пехоты. Самолеты-штурмовики Ил-2 с первых дней войны показали высокую эффективность на поле боя.
Броневая защита кабины летчика и мотора делали этот самолет малоуязвимым для пуль и осколков. Но тем не менее степень риска при выполнении боевых заданий была высокой, нередко приходилось нести потери и очень часто «илы» возвращались на базу с пробоинами.
Смелые и отважные летчики летали на штурмовиках. Они были в первых рядах героических защитников городов-героев Одессы, Севастополя, Новороссийска, Кавказа. За доблесть, отвагу и геройство при обороне Севастополя в числе первых на Черноморском флоте были удостоены высокого звания Героя Советского Союза летчики-штурмовики Е. Лобанов, Ф. Тургенев, М. Ефимов, В. Куликов.
С первых же дней пребывания на аэродроме Анапа мы подружились с летчиками-штурмовиками 47-го полка, соседями по стоянке. Нашей эскадрилье по установившейся традиции часто приходилось прикрывать штурмовики третьей эскадрильи. Командир звена этой эскадрильи младший лейтенант Ю. Акаев и летчик младший лейтенант В. Марков частенько наведывались к нам в землянку и рассказывали о своих делах, о результатах боевых вылетов, предстоящих задачах. Ю. Акаев, по характеру немногословный, всегда приветливый и доброжелательный, привлекал своим постоянным стремлением больше летать, больше наносить ущерба немецко-фашистским захватчикам. Его отличали храбрость и мужество, спокойная уверенность без малейшей рисовки и хвастовства. За короткое время он проявил себя исключительно смелым, отважным воздушным бойцом, и поэтому так быстро был назначен командиром звена. Ему доверяли водить группу штурмовиков на боевое задание.
Мало чем походил на своего командира, напарника и друга темпераментный и подвижный младший лейтенант В. Марков. Он, казалось, и минуты не мог посидеть на месте. Помню его рассказы о том, как они со своим стрелком сбрасывали героическим десантникам Огненной земли мешки с боеприпасами и продовольствием. Трудно было зайти и сбросить ценный и необходимый груз так, чтобы он попал на узкую прибрежную полосу, захваченную и удерживаемую нашими солдатами, а не в море или к врагу, окопавшемуся рядом. И это надо было делать в условиях плотного зенитного огня, когда из-за сплошных разрывов и разноцветных трасс «эрликонов» даже ведущего не было видно.
–
Личное знакомство и крепкая фронтовая дружба помогали нам вместе со штурмовиками успешно выполнять боевые задания. Мы знали номера самолетов наших друзей, а они - наших. И конечно, сознание, что рядом с тобой друг, боевой товарищ, вселяло уверенность, создавало хорошее боевое настроение, помогало преодолевать чувство страха и нерешительность.
В боевых вылетах для огневой поддержки десанта штурмовики из-за сильного зенитного огня обычно делали один заход, атаку производили с высоты 1000- 1200 метров, сначала открывали огонь из пушек, затем сбрасывали бомбы. Мы с Б. Акуловым всегда были в составе группы непосредственного прикрытия, такой уж нам выпал жребий, и ходили вместе со штурмовиками в атаку, не отрываясь от них, причем, как правило, нам приходилось сопровождать замыкающую группу «илов». А, как известно, замыкающим достается больше. Нам доставался и более плотный зенитный огонь, нам приходилось и чаще встречаться с «мессерами».
Находясь в группе непосредственного прикрытия, мы должны были в любой момент отравить попытки «мессеров» атаковать «илы» перед целью иди на выходе из атаки. У нас не было ни времени, ни возможности рассматривать, что делалось на многострадальной керченской земле. Мы видели только разрывы бомб и снарядов наших штурмовиков да многочисленные разрывы зенитных снарядов вокруг них и рядом с нами. Сбросив груз, штурмовики прижимались к воде и на бреющем брали курс к таманским берегам.
В один из декабрьских пасмурных дней мы прикрывали шестерку «илов» 47-го полка, которая штурмовала передний край вражеских позиций в районе Керчи. И на этот раз, как всегда, мы с Акуловым шли с замыкающей группой штурмовиков. После выхода из атаки один Ил-2 из нашей шестерки начал отставать от группы, которая быстро удалялась; за ней вверху прошла последняя ударная группа истребителей. Б. Акулов по радио стал поторапливать отставшего: «Шарик, давай побыстрее домой, а то «мессера» тебя схарчат».
Ответа не было. Мы подошли к отставшему «илу» ближе и все поняли: на нем не было, как говорят, живого места. Половина киля и часть правой стороны стабилизатора отбиты, видны болтающиеся куски обшивки, посредине правой плоскости просвечивала сквозная рваная пробоина. Мелькнула мысль, как еще, бедняга, держится в воздухе?… Да это же Юра Акаев, его машина с номером «14»!
– Держись, дружище, мы рядом с тобой, - слышу голос Акулова по радио.
И тут я заметил пару «мессеров» сзади. На бреющем, в вытянутом пеленге, они пытались атаковать и добить отставший Ил-2. Резко доворачиваю свою машину и даю длинную очередь из пушки и пулемета, надеясь, что «мессера» откажутся от преследования. Действительно, «худые» отвернули и ушли вверх. «Вряд ли они отказались от легкой добычи, - думаю про себя.
– Жди атаки сверху… Что же так медленно ползет Акаев? Ну, еще чуть-чуть, под нами же пролив, кругом вода».
Вижу, «мессера» почти отвесно пикируют на нас, ведущий устремляется к самолету Акулова. Немедля доворачиваю и открываю огонь по фашисту. Атака ведущего «мессера» отбита, но я сразу же отстаю от прикрываемого «ила». Резко «переламываю» свою машину и на полном газу стремлюсь занять свое место. Ведомый «мессер» пытается нанести удар по самолету Акаева, но Акулов прерывает его атаку огнем из всех точек.
– Юра, держись! Тяни До Тамани!
– кричит по радио Акулов.
Акаев не отвечает, по-видимому, у него и связь выведена из строя. «Мессеры» резко развернулись и с набором высоты ушли в сторону крымских берегов.