Морские короли. Дороги судеб
Шрифт:
Женщина открыла рот, попыталась позвать на помощь, крикнуть хоть что-то, но холод проник внутрь, сковал горло, заморозил легкие, заставив выдохнуть воздух... рука с лица куда-то убралась, но Вальера уже не думала о своих убийцах.
Дети...
Дети - это единственное, что ее беспокоило.
Как-то они без нее?
И попрощаться не получится...
Мелиона милосердная, снизойди!
Не дай умереть, не увидев их!
***
Когда в дверь постучали,
Сегодня он пришел домой пораньше, чтобы уделить время матери и сестре, ан нет! Мать куда-то ушла и до сих пор не вернулась, сестра ничего не знает, но про своего Карста готова щебетать часами. Хотя ничего о нем и не знает.
Луис, честно выслушал малышку, но волновался за мать. Куда она ушла?
Почему никого не взяла с собой?
Не хотел посвящать отца, сказала бы ему, он сам бы ее сопроводил! И ведь сколько раз говорено - бери с собой охрану, бери!
Все бесполезно!
Да что со мной может случиться...
То и может.
Луис нервничал, злился, и понимал, что если мать не придет к третьим петухам, он сам пойдет искать ее. Но куда?
Слуги уже спали, так что благородный тьер сам открыл дверь. И - остолбенел.
На пороге стоял мужчина, держащий на руках тонкую женскую фигурку. Голова женщины была запрокинута, волосы намокли и свисали темным тяжелым пологом, а лицо было мертвенно-бледным, заострившимся...
– Она сказала этот дом...
И только тут Луис узнать свою мать.
– Проходи.
Разум еще не принимал ужасную новость, но инстинкты были быстрее. Распахнуть дверь, грохнуть об стену тяжелый подсвечник и заорать на весь дом, призывая слуг.
Положить бесчувственную Вальеру на стол в гостиной,, махнув с него карты, и начать осматривать.
Кивнуть незнакомцу на кресло, рявкнуть слугам, чтобы бежали за лекарем.
И - вернуться к ранам.
Змей, змей, змей!!!
Луис, как бывалый дуэлянт, отлично разбирался в них.
Три!
Ранения!
В живот!
Твари, суки, сволочи! Он их заставит кровью умыться...
Только вот мать ему это не вернет. Луис прекрасно понимал, чтоо при таких ранах Вальера не выживет. Вопрос только в сроках.
Сегодня?
Завтра?
Плюс-минус, день, вряд ли два дня.
Арден, за что!?
Рядом засуетилась кухарка с миской воды и губкой. Луис взял у нее все из рук и принялся сам смывать с Вальеры грязь и кровь.
– Мама?!!
Вскрик Лусии раздался совершенно некстати. Но Вальера очнулась, открыла глаза, увидела над собой сына и губы у нее чуть дрогнули.
– Лу...
– Лежи, мама. Тебе нельзя двигаться.
Вальера сдвинула брови. Потом на лице ее появилось выражение понимания.
Она вспомнила и переулок, и тень за спиной, и...
– Я хотела узнать о Лусии...
– Мам, ты молчи. Тебе говорить вредно.
Губы Вальеры тронула усмешка.
– Лу, я же умираю.
– Неправда!
Луис сейчас и не то сказал бы. Да что - сказал!
Явился бы здесь и сейчас Ирион, предложил бы душу в обмен на жизнь Вальеры Тессани, Луис и не задумался бы! Бегом побежал бумагу кровью подписывать!
Только вот не является великий змей по таким поводам, ой, не является.
- Луис?
Мужчина обернулся и так сверкнул глазами на сестру, что избалованная девчонка мигом замолчала.
– Лу, отправляйся в комнату. И изволь одеться.
Лусия вспыхнула.
Только сейчас она заметила, что стоит посреди комнаты в прозрачной ночной рубашке. Но...
– Мама же не умрет, правда?
– Иди, оденься.
Врать сестре Луис не мог, а утешать было некогда.
Большие темные глаза Лусии наполнились слезами, губы задрожали...
Неизвестно, что она бы сделала в следующую секунду, но тут вмешалась одна из служанок. Марта прислуживала Вальере уже больше двадцати лет, видела Лусию еще в пеленках и никакого трепета перед ней не испытывала. Так что пожилая женщина мягко приобняла Лусию за плечи.
– Пойдемте, тьерина. Вы сейчас оденетесь и придете. А ваш брат тем временем осмотрит раны, позовет лекаря...
Лусия хлюпнула носом, но позволила себя увести.
Луис отвел темную прядь с лица матери.
– Мам...
– Гхм!
Кашель раздался рядом и был настолько неуместен, что Луис сжал кулаки. Но потом устыдился.
Это кашлянул тот мужчина, который принес Вальеру. Луис гибким движением поднялся с колен и протянул ему руку.
– Луис Даверт.
– Массимо Ольрат.
***
Массимо пришел в Тавальен поздно вечером, перед самым закрытием ворот. Стражники даже не взглянули в его сторону, только проследили, чтобы подорожная пошлина упала в специальный ящик.
Три медяка.
Деньги у Массимо были, а вот мира в душе не было.
Все это время он медленно шел по проселочным дорогам, то ночуя в лесу, то останавливаясь в деревеньках, подрабатывая за стол и кров, то равнодушно проходя мимо.
Мира в его душе не было.
Маришка, Маришка...
За племянницу он отомстил, но дальше-то что?
Месть бессмысленна, когда только она становится целью в жизни. Бессмысленна, бесцельна...
Сейчас Массимо хотелось дойти до Тавальена, помолиться за души Маришки и Романа, и искренне верить, что в его душу снизойдет покой. Говорят же, что душевное равновесие достигается через тяжкий труд и невзгоды.