Морские короли. Дороги судеб
Шрифт:
– Обыскать дом.
Он и так знал, что Мирль сейчас увязывают, что ту колбасу, потом ее завернут в плащ и вывеут за город. Найдется, где ее допросить. Здесь не стоит - и грязно будет, и шумно...
Моожно бы воспользоваться пыточными Преотца, но...
Пока нельзя.
Пока Эттан Даверт не настолько прочно сидит на своем месте.
Мало ли кто, мало ли что, какие могут выплыть имена в процессе допроса...
За мать он эту суку в клочья порвет! Сам на куски резать будет - и улыбаться.
***
Мирль
Впрочем, Мирль не отчаивалась. И не из таких бед выворачивалась. А если что...
На крайний случай всегда есть средство. Просто не хотелось бы умирать сейчас, но если понадобится... о ее внуках позаботятся, а она уже старая, она уже пожила.
Над женщиной склонился тот самый кареглазый мужчина.
– Пришла в себя? Это хорошо. А теперь слушай, тварь. Моя мать - Вальера Тессани.
Так она выжила?
Но Мирль не прожила бы столько, выдавай она себя хоть жестом, хоть дрожанием ресниц, хоть взглядом. Поэтому она воззрилась на Луиса Даверта и недоуменно замычала. Кляп говорить мешал.
– Сейчас я кляп выну, - усмехнулся красавчик.
– И если будешь лгать...
Кляп вынули. Мирль пошевелила челюстью, разминая затекшие мышцы, и заговорила.
– Тьерина Тессани должна была прийти ночью. Что с ней случилось?
– А почему ты решила, что с ней что-то случилось?
– Иначе она пришла бы сама.
Луис задумчиво кивнул.
– На нее напали. Что ты об этом знаешь?
– Пока ничего. Могу узнать.
– Можешь?
– Моя работа - собирать сведения.
– О ком ты их собирала для матери?
– О герцоге Карста.
Мирль не юлила. Собственно, она говорила чистую правду..
Пока она ничего не знала о нападении. Ни кто, ни когда, догадывалась, что оно случится, но исполнителей тьер Эльнор нашел сам. В остальном же...
Внешне их ничего не связывало, оставалось убедить в своей непричастности Даверта.
– И что набрала?
– Странное с ним что-то, монтьер, - пожала плечами тетушка Мирль.
– Слуги говорят - не от мира сего. Художник, творческая личность...
– и только?
– Кисти с красками ему милее девок! Часами с ними просидеть готов, а смазливых служанок и не тискает. Недаром герцог его женить хочет - авось, образумится. С молодой-тио женой интереснее.
– А еще что? Вино, травка, друзья.... может, ему не жена нужна, а приятели? Чтобы зады повторять?
– Нет. Этого точно не было. Живет себе отшельником, картинки малюет. Кстати, говорят, красивые.
– Понятно. А про мать мою ты кому рассказала?
Мирль замотала головой, мол, не рассказывала, но видела, уже видела, что Луис не поверил.
– Никому, монтьер, вот Арден свидетель! Никому.
– Врешь.
– не вру!
– я тебя предупреждал, что будет, если будешь лгать?
– не лгу я!
– праведно возопила Мирль.
Не верили, ей попросту не верили, и она это отлично понимала. Луис качал головой.
– Знаешь, что с тобой сделают? Сначала.... тут десять человек. Я ни причащаться, ни наблюдать не стану, я брезгливый. А вот они тебя опробуют. Думай сама, на что ты будешь похожа. И это только начало. Я тебя убивать не стану, ты долго будешь жить, очень долго, и каждую минуту жалеть об этом...
Мирль зашипела бешеной кошкой.
– пугать он меня будет? Да пошел ты, щенок!
– Я-то пойду. А они - останутся, - нехорошо усмехнулся Луис.
– Ну!?
Мирль ответила короткой тирадой, в которой желала Луису залезть обратно в живот своей матери, протухнуть там и сделать еще кое-что совершенно противоестественное.
Не помогло.
Луис нежно улыбался. А потом махнул рукой своим людям, мол, приступайте - и вышел.
Мирль не кричала.
Ни когда грубые руки срывали с нее одежду, ни когда избавляли от веревок - что она может сделать десяти наемникам? Ей хватило и пары минут.
Где женщина может спрятать яд?
Кольца могут снять.
Одежду - тоже. Остается то, что сразу не заметишь.
Волосы.
И несколько тоненьких косичек, заплетенных в одну большую косу. Красивая прическа.
И - не только прическа.
Всего лишь мотнуть головой так, что волосы упали на лицо, прикусить - совершенно случайно, одну из косичек, на конце которой болтается большая бусина, и та послушно раскусывается зубами.
А на языке остается горечь.
Потом горечь становится все сильнее, голова начинает кружиться, перед глазами калейдоскоп из разноцветных пятен, которые кружится все быстрее и быстрее, заслоняет мир - и Мирль летит в это хаотическое переплетение.
Последняя мысль женщины - о внуках.
Жаль малышей, но они уже самостоятельные, они справятся без нее. Все бумаги оформлены честь по чести, да и тьер Эльнор их своей милостью не оставит.
А Даверт ее расколоть не должен, ни в коем случае. За мать он порвет и ее, и внуков, и...
***
Когда Луис влетел обратно в домик, Мирль уже не дышала. И только на губах женщины играла злорадная ухмылка.
Она выиграла.
Разумеется, она была не совсем Мирль, и лавка по бумагам принадлежала не ей, и внуки записаны совершенно на другое имя, и... да много еще чего.