Морские короли. Перекрестки
Шрифт:
Музыка поплыла над садом, низкий грудной голос вплелся в нее, очаровал, повлек за собой, заставляя увидеть и лунную ночь, и поцелуи в саду, и даже удивленные женские глаза...
Виновата сама, виновата кругом...
За девичьей виной последовали: 'на Муромской дорожке', 'черный ворон', 'каждый выбирает для себя'...
Слушатели сидели молча, стараясь не спугнуть волшебство, которое внезапно окутало сад, и Алаис не удержалась от маленькой шалости. Серенада Франца Шуберта со стихами Людвига Рельштаба сама сорвалась
Песнь моя летит с мольбою тихо в сад ночной...
Отзвучали последние аккорды, умолк голос певицы, но Даверты сидели молча. И только минут через десять Луис сбросил с себя оцепенение. Подошел, молча коснулся губами руки Алаис.
– Ваша светлость...
Этот жест словно сорвал колдовской покров с окружающих. Но высказалась за всех Лусия.
– Отец не устоит. Нет, не устоит.
Луис посмотрел на герцогиню Карнавон, и вдруг понял: а ведь он тоже может не устоять.
***
Эдмон Арьен был рад видеть и Алаис и Далана. Гости были приглашены в капитанскую каюту, Эдмон лично разлил вино по бокалам, и светски улыбаясь, завел разговор о погоде. Впрочем, ненадолго.
Алаис коснулась губами кубка, показывая, что чтит гостеприимство, и перешла к делу.
– Капитан, я вынуждена просить вас об одолжении.
– Да, Алекс?
Алаис вздохнула.
– Не Алекс, к сожалению. Алаис Карнавон, к вашим услугам.
Эдмон онемел. Остолбенел и окаменел одновременно.
– К-как?
– Алаис Карнавон. Если хотите - ее светлость, герцогиня Карнавон. Та самая.
Изумления Эдмона хватило на пару минут, потом глаза опять стали недоверчивыми.
– Простите, Алекс...
Медальон мягко лег на стол.
– На Маритани еще чтят заветы предков?
Заветы чтили, и медальон этот Эдмон отлично знал. И рисунок на нем тоже. А что это оригинал... да кто бы решился подделывать такое? И как?
Мужчина коснулся кончиками пальцев старого камня, ощутил тепло под пальцами.
– Н-но как...?
Алаис только развела руками. Хотите верьте, хотите нет, а дело было так...
История заняла не слишком много времени, гораздо больше его ушло, чтобы объяснить все остальное. Про Атрей, про магистра Шеллена, про...
Эдмон слушал, и глаза его становились все больше и больше. А когда Алаис закончила, он произнес лишь два слова:
– Приказывайте, герцогиня.
***
Нельзя сказать, что Эдмон был счастлив от такого вмешательства в его судьбу. Но... отметка Маритани не дается просто так.
Ты получаешь не только синие глаза, ты получаешь удачу. Чувствительность к морю и ветру, особую интуицию, которая позволит тебе вытащить свой корабль и своих людей в любой ситуации, умение видеть людей, как они есть, пусть не слишком сильное, но неплохо помогающее в жизни.
Ты многое получаешь, но и отдаешь тоже многое.
Кусочек сердца, часть души, ту искру, которая живет в каждом человеке... Эдмон знал, что однажды его примет в свои объятия морская богиня, и не боялся ни боли, ни смерти. Когда-нибудь тело его упокоится под волнами, и водоросли будут сплетаться с его волосами, а рыбки плавать над бездыханным телом. И это было не страшно, он просто знал, что так будет. Это будет правильно...
А еще ты намертво связываешь себя с островом.
Его законы - твои законы, его жизнь - твоя жизнь, его кровь - твоя кровь. Не будет Маритани, не станет и тебя. А остров-то Королевский. И истинные маританцы - потомки гвардейцев.
Появись здесь и сейчас Морской Король, Эдмон, не раздумывая, присягнул бы ему на верность - не мог он иначе.
И с Алаис не мог ответить отказом.
Старинные хроники не лгали, маританцы должны были помогать герцогам и их потомкам. А что никто не обращался - так это проблемы герцогов, не маританцев, у последних и своих забот хватает.
Алаис обратилась, и Эдмон вынужден был согласиться на опасную авантюру, в чем-то против своей воли. Рискнуть людьми, кораблем...
Конечно, капитану это не нравилось.
С другой стороны - от него не просили почти ничего.
Доставить до места, подождать, забрать. Всё. Это не так много. К тому же не бесплатно.
Так что особого внутреннего протеста авантюра не вызывала. У Алаис Карнавон тоже не было выбора...
***
Разумеется, приказывать Алаис не стала. И распоряжаться тоже. Не с ее мозгами!
Она, конечно, умничка, и знаний у нее хватает, и не только знаний, но объяснять профессиональным мореходам, что им делать в море? Или втягивать принудительно людей в опасное мероприятие?
Это если вы решительно настроены самоубиться. А если вы хотите и дело сделать, и вернуться с победой, лучше никого не неволить. Решит кто-то помочь им добровольно, не по приказу - примем с благодарностью.
Нет?
Найдем тех, кто пойдет добровольно. Гвардия королей не обязана помогать герцогам. Должна, да, но это не стопроцентные обязательства. Вот приказ Короля они бы выполнили и ценой своей жизни, а с герцогами, тут пятьдесят на пятьдесят. И зачем насиловать людей?
Не надо таких радостей, никому не надо. С Эдмоном договорились о том, что маританцы могли легко дать герцогессе - об оплаченном фрахте. Дойти до Тавальена, встать на якорь, высадить пассажиров, дождаться пассажиров и уйти в море. Может быть, даже на Маритани.
Алаис здраво рассматривала свои шансы. Шеллену надо где-то восстановиться, прийти в себя, разобраться с дальнейшей жизнью, а это - только Маритани. Нет на земле иного места, где не будут искать магистра.
На Маритани тоже будут, но этот остров вне юрисдикции Преотца. Как-нибудь отговорятся.