Морские львы
Шрифт:
— Да, — отвечал Гарднер важным тоном моряка.
— Нет ли на этом корабле Уотсона виньярдца?
— Он был на палубе целую неделю, потом вдруг оставил нас. Так как он еще не подписал обязательства, то я не могу сказать, что он бежал.
— Так он переменил свое намерение? — сказал другой, как будто удивленный новостью, которую он не ожидал услышать. — Ваша шхуна отправится завтра, капитан Гарднер?
— Послезавтра, — ответил Росвель Гарднер со своей обычной откровенностью, не подозревая, что говорил с человеком, принадлежавшим к его соперникам. — Если бы только Уотсон остался со мною, то я бы показал ему море, в которое никогда не кидали лота.
— Да, да, он ветрен, но надежный охотник за морскими слонами. Итак, вы думаете отправиться послезавтра?
— Если мои товарищи воротятся с берега. Они писали мне вчера, что набрали людей и ожидают судна для отправки. Я здесь подожду их и возьму на борт, чтобы им не плыть напрасно до самого порта.
— Это много сократит их дорогу. Может быть, это они плывут в лодке?
Росвель Гарднер тотчас же поднялся на верхние ванты и в самом деле увидал, что какое-то судно направляется в прямой линии к кораблю и находится не более как в полумиле. Ему подали подзорную трубу, и он скоро уведомил свой экипаж, что господин Газар и второй офицер находились на судне с двумя моряками и что он полагает, что теперь у него все необходимые ему люди. Командир шлюпки не проронил ни одного слова.
— Вы скоро отправитесь к югу, капитан Гарднер, — сказал еще этот достойный человек, как будто для того, чтобы его поздравить, — вот охотники, которые помогут вам.
— Я очень рад этому, потому что нет ничего неприятнее, как ждать, если сам готов отплыть. Мой хозяин также торопится.
— Желаю вам, капитан Гарднер, счастливого пути. Это дальнее путешествие, особенно если корабль получил столь далекое назначение на юг.
— А почему вы, мой друг, знаете, что таково мое назначение? Вы меня не спрашивали, куда я отправлюсь на охоту за тюленями, а у людей, занимающихся подобным промыслом, нет обыкновения разглашать повсюду свою программу.
— Все это так, но у меня есть свои соображения по этому поводу. Теперь, как вы уже в скором времени отправляетесь, то я вам дам один совет. Если вы встретите товарища в путешествии, так не ссорьтесь с ним, а скорее старайтесь сойтись и считайте за счастье то, чему вы не можете воспрепятствовать.
Люди, бывшие в шлюпке, засмеялись этим словам, тогда как находящиеся на шхуне были ими удивлены. Это была загадка для Росвеля Гарднера и его людей, и он, сходя с вант и отдавая приказание принять людей на судно, прошептал сквозь зубы, что незнакомец дурак
— Этот малый из Гольм-Голя, — сказал командир шхуны, — а виньярдцы воображают, что они лучшие матросы на свете, может быть, потому, что их остров самый далекий в море из всех виденных мною по эту сторону Монтаука.
Скоро шлюпка исчезла. Командир ее был родственник тем, которые были заинтересованы вооружением «Морского Льва» — соперника, и он решился собрать эти сведения, столь важные для виньярдца, потому что в Виньярде не только весьма интересовались островами, изобилующими тюленями, но также и скрытым сокровищем.
Однако у этих хитрых и твердых островитян были данные более определенные, нежели это можно усмотреть из нашего рассказа.
Припомним, что в чемодане был небольшой ящичек, которого Пратт не осмотрел. Этот ящичек заключал в себе старый разорванный журнал не только последнего путешествия, но даже одного или двух предшествующих переездов умершего. С помощью изучения и сближения различных переездов, которые, казалось, не имели никакого между собою соотношения, владелец по наследству маленького ящика понял о великих тайнах своего дяди. В чемодане было также много клочков бумаги, на которых было нарисовано несколько грубых карт островов и стран, о которых шла речь, с обозначением их соотношения к соседним островам, но без долготы и широты.
Вдобавок там было еще неоконченное письмо, писанное умершим и адресованное в виде завещания ко всем лицам, носящим фамилию Дагге, которые могли только найтись на Виньярде. Человек, в руки которого попалось это письмо, и называвшийся Дагге, сначала его прочитал, потом тщательно перечитал и положил его в записную карманную книжку, которую имел обыкновение носить с собою. По каким правам это письмо, содержание которого относилось ко многим, сделалось собственностью единственного лица, этого мы не будем рассказывать. Однако это было так, и никто из принявших участие в оснащении «Морского Льва» из Гольм-Голя, не знал о существовании этого документа, исключая его владельца. Он несколько раз его рассматривал, и сведения, там находившиеся, показались ему важными.
Росвель Гарднер не обманулся относительно людей, находившихся на судне. Это были Филипп Газар, первый его офицер, и Тим Грин, второй, также два охотника за тюленями, которых они наняли с большим трудом.
Экипаж Росвеля Гарднера был полон, и он был почти готов к отплытию. Росвелю только оставалось воротиться в порт, получить разрешение на отплытие, немного поговорить со своим хозяином, подольше — с Мариею и отправиться к полюсу, если льды позволят ему идти на юг.
Экипаж «Морского Льва» состоял теперь из шестнадцати лиц, числа, достаточного для предпринятого путешествия. Все люди были американцы, и большая часть их принадлежала старому графству Суффолк. Они почти что все были молоды, деятельны, и от них можно было ожидать самой исправной службы.
Глава VIII
Я люблю тебя, океан, и радостью моей молодости было носиться на твоей груди; ребенком я презирал твои опасности; они были моим наслаждением.
Солнце уже зашло, когда Росвель Гарднер воротился на корабль, простившись с Марией. Мария дала своему возлюбленному Библию и просила его иногда советоваться с нею. Эта книга была принята с таким же уважением, с каким была предложена, и положена им в сундучок, в котором находилось с сотню других книг.
С приближением времени поднятия якоря нервное беспокойство Пратта передалось молодому капитану. Каждую минуту он приходил к Росвелю, чтобы дать какой-нибудь совет и спросить о чем-нибудь. Можно было сказать, что в последнюю минуту старик не имел сил расстаться с кораблем, своей собственностью, или потерять его из вида. Это было слишком неприятно Росвелю Гарднеру, искренно расположенному ко всему, носящему имя Пратта.
— Вы не позабудете островов, капитан Гарднер, — говорил старик, — и не подъедете к ним слишком близко. Говорят, что в этих высоких широтах прилив моря бывает ужасен и что моряки садятся на мель прежде, чем узнают, где находятся.