Морской князь
Шрифт:
После этого приступили к большому пиру. Хмельных медов и пенного ячменного вина у варагесцев оставалось не слишком много, поэтому никто сильно пьяным не был, зато все, особенно ромеи, ели как на убой и хмелели от сытной еды больше, чем от меда.
То, что ни у кого из гостей не изымалось оружие, было слегка рискованно, но риск себя оправдал – ножи обнажались, лишь чтобы отрезать кусок мяса, а мечи и секиры вообще больше путались в собственных ногах. Наутро отдельные мечи приходилось искать и возвращать владельцам. Не выставлялись также дозорные, вот только коней и женщин поздно вечером увели в городище и заперли за ними ворота.
Всю ночь горели в палаточном стане костры, и группы разомлевших мужчин перебирались от одного кострища к другому в поисках интересных компаний и веселых разговоров.
Князь с Корнеем тоже ушли ночевать в Варагес.
– Ну что, понравилось? – спросил у Дарника хорунжий. – Вроде все прошло как надо.
– Не считая того, что завтра еще двадцать ополченцев захотят жениться и попросят у меня для своих невест подарков.
– Ну и подаришь. Я даже знаю, где найти эти подарки, – загадочно пообещал Корней.
На следующий день празднество было продолжено. Скакали кони, летели в цель стрелы, сходились стенка на стенку воины, вооруженные большими щитами и палками вместо мечей, дружно разворачивались колесницы, показывая мощь своих камнеметов. И так все было завлекательно, что никто не мог остаться в стороне. Вот уже и гриди с ромеями меряются силами в простой борьбе и кулачном бою, и варагесцы с хазарами состязаются в конном мастерстве, подбирая с земли стрелы на полном скаку. Ну а чтобы уж совсем добить варагесцев с ромеями и смольцами, было показано, что есть такое словенский катафракт и его отличие от ромейского. Радима по приказу князя обрядили в полный воинский доспех, защищавший не только всадника, но и коня, дали ему в руки двухсаженную пику, чья пятка была закреплена на аркане, перекинутом через грудь коня, и выставили напротив двухгодовалого бычка. Короткий стремительный забег – и пика со всем вложенным в нее весом и скоростью коня врезается в бычье туловище. От удара сам конь оседает на задние ноги, древко пики разлетается на части, зато ее наконечник пронзает быка насквозь.
– А покажи себя, как ты умеешь, – подзуживал князя на ухо Корней. – Очень нелишне будет. Не надо копья ловить, а хотя бы на двух мечах, как ты умеешь.
Но Дарнику было не до этого. Наблюдая за состязаниями, он вел неторопливый разговор с Карикосом. Тот снова и снова заводил речь о возвращении ему сбежавших гребцов.
– Предав меня, они точно так же предадут и тебя. Тот, кто хоть раз сдался в плен, уже никогда не станет хорошим воином.
– Я знаю, – отвечал ему Рыбья Кровь.
– Зачем же тогда принимаешь?
– Пускай хоть немного порадуют себя свободой и сытной жизнью.
– Может быть, когда начнется навигация, ты собираешься вернуть их мне? – подзадоривал князя иларх.
– А почему бы и нет? – в тон ему усмехался Дарник.
Карикос только недоверчиво косился. Воспользовавшись подходящим моментом, князь спросил о том, что давно интересовало его:
– А что тебе будет, как ты думаешь, за то, что твоя команда ослушалась приказа и не пошла на зимовку в Херсонес?
Лицо иларха заметно помрачнело.
– Если бы у меня были хорошие связи в Константинополе, отделался бы небольшой ссылкой на войну с арабами. А так не знаю…
– Что, могут и казнить? – посочувствовал Дарник.
Ромейский начальник лишь тяжело вздохнул.
– А если тебе меня привезти в Херсонес в качестве пленника?
– А что, было бы хорошо! – радостно вспыхнул от такой возможности Карикос. – И ты вот так просто позволишь везти себя в качестве пленника?!..
– Не просто, а с причитающимися мне как князю почестями.
Иларх внимательно посмотрел на князя, и его восторг улетучился.
– Само собой. Но зачем тебе это надо?..
– Я же вручил тебе серебряную фалеру, неужели позволю, чтобы моего доброго союзника кто-то посмел сильно обидеть. В общем, ты как следует все это обдумай, а мы позже поговорим подробней, – заключил князь, оставив иларха крайне озадаченным подобной возможностью.
Говоря так, Дарник не слишком лукавил, и его план был вовсе не таким безумным, как казался. Ведь он уже выкидывал похожую штуку, когда позволил ромейскому войску осадить себя в Дикее. Тогда все закончилось долгими переговорами, в результате которых вместо позорного плена его полторы тысячи бойников отправили воевать на Крит. Почему бы не осуществить нечто подобное снова. Романия уже пятьсот лет в окружении варваров, желающих отщипнуть хоть кусочек от ее богатого тела. Все чаще ей приходится прибегать к помощи наемных воинов. Сейчас, правда, его дружина слишком мала, но было бы предложение, а под свое имя он и после чумы полторы тысячи головорезов соберет.
Состязания молодцов на ристалище между тем естественным образом перешли в очередное жениховство, что заняло еще полдня. Помимо ополченцев и гридей, в этом деле захотели поучаствовать и трое стратиотов. Ну поучаствовали и поучаствовали, так нет же, двоим из них удалось добиться расположения своих невест и их родни.
Глядя на это, Карикос лишь злорадно ухмылялся. Однако Рыбья Кровь живо согнал ухмылку с его лица:
– Сперва мы должны крестить невест в ромейскую веру, а потом провести обряд венчания по ромейскому обычаю.
– Это невозможно, – отвечал иларх. – Где вы возьмете ромейского священника?
– Согласно вашему морскому уставу, командир корабля вправе выполнять в исключительных случаях все необходимые религиозные обряды, – невозмутимо напомнил ему князь.
– Может быть, и так, но мне для этого необходимо иметь хотя бы Евтологий, а его нет даже на биреме.
На биреме, возможно, и не было, а вот в княжеской колеснице евтологий был – Дарник еще с дикейских времен мечтал устроить каким-нибудь ромеям подобную шутку. Знак Свирю – и нужная обрядовая книга уже в руках у Карикоса.
Столпившиеся вокруг иларха стратиоты хранили нейтралитет, им самим интересно было, как их военачальник выкрутится. Карикос не выкрутился: сначала крестил обеих невест, а потом как надо прочел по евтологию весь нужный чин венчания.
Но на этом дело не закончилось. Рыбья Кровь потихоньку объяснил иларху, чем для ромеев может обернуться надругательство над прибывшими к ним варагесками, и, хорошенько подумав, Карикос сам приказал оставаться подженившимся стратиотам в тервижском городище до отплытия биремы в Херсонес.