Морской орел
Шрифт:
Стоун уже карабкался по береговому откосу вверх, вдогонку за немцем. Берк бросился за ним.
— Бегом, — закричал Берк Стоуну. — Лови его. Бегом.
Нис взбирался за ними, прыгая по кручам, доходившим до уровня моста. Стоун и Берк очутились наверху одновременно. Они перевели дух и пустились бежать по каменистой дороге. Немца не было видно, но они слышали, как он спускается вниз по крутому берегу за мостом. Берк повернул наперерез, через высокий песчаный нанос. Он скатился вслед за немцем прямиком вниз. Стоун, Нис и Спада догоняли в обход.
Берк слышал немца впереди себя и слышал остальных сзади. Он увидел крутой обрыв и дальше — пологий склон. Он съехал с обрыва на заду, обдирая кожу о камни сквозь штаны и повязку. Потом упал, и сила инерции увлекла его дальше, до самой воды. Он сразу увидел, что очутился опять там, где стояли лодки. Немец впереди бежал, не останавливаясь, вдоль берега. Берк вскочил и бросился по песку за ним, не видя его, но слыша.
Потом он вдруг увидел немца. Тот бежал по самому берегу. Отвесные склоны отбрасывали тень, и было так, словно гонишься за кем-то по длинному туннелю, конца которому не видать. Он бежал во весь дух по вязкому песку, длинными прыжками, из-за ноги. Он ждал, когда немец закричит.
Берк отрывисто думал: он бежит не зря. Надо скорей нагнать его. И чего он вдруг побежал? Шум какой. Я уже больше не могу. Теперь он бежит по камням, звук, как от копыт по мостовой. Скорость звука семьсот тридцать пять миль в час. Мне бы сейчас эту скорость, я бы ему показал, сукиному сыну.
Опять пошли камни под ногами. Толчки резко отдавались в больной ноге; Но Берк не чувствовал этого. Он бежал теперь по осыпи, которую немец уже миновал. Скорее. Он носками отталкивался от камней. У него стучало в висках, в ушах, повсюду. Остальные трое карабкались по скалам позади. Берк приложил руку к боку, как мальчишка, у которого закололо в боку от беготни. Он нащупал тяжелый пояс. Он дернул пряжку, и пояс соскользнул, звякнув о камень. Немец теперь был уже недалеко, и можно было разглядеть его винтовку, и саперную лопатку, перекинутую за спину, и круглый противогаз. Он снова полез вверх по суживающемуся склону.
Когда немец полез вверх, Берк подумал, что это конец. Он нагнулся на бегу, схватил большой плоский камень и швырнул его вдогонку немцу. Камень исчез из виду. Он был плоский и полетел, описывая дугу.
— А, сволочь, — закричал Берк.
Дыхания не хватало, виски были готовы лопнуть, но он бросал свое небольшое тело вперед, всей его поверхностью преодолевая сопротивление воздуха. Он пригнулся и побежал по-спринтерски. Камни кончились, и под ногами опять был песок.
Он рванулся вверх по склону, чувствуя, как бьется в висках кровь, нагнетаемая насосом изнутри. Мышцы его коротких, толстых ног работали, как поршни; руки были точно пропеллер, наклон лопастей которого сообщал ему скорость, как в крыльях Лилиенталя, или Мульяра, или в воздушном винте Де-Хевиленда.
От немца его отделяло теперь ярдов пятнадцать, не больше. Он бежал на носках, наклонившись вперед, чтобы легче было брать подъем. Немец пытался что-то кричать, но он тоже задохнулся, и голоса у него не хватало. Берк слышал громкое дыхание немца сквозь шум осыпающейся сверху земли и топот бегущих сзади.
Сейчас — или все пропало. Не останавливаться, не останавливаться, пока не доберусь до него. Еще усилие. Еще напряжение, последнее. Лопнут виски. Еще.
Он поднял голову. Все те же пятнадцать ярдов до немца, бегущего вверх. И тут вдруг сознание у него помутилось. Он завыл, белые слезы бешенства хлынули из его глаз. Он стал громко ругаться, но слова не выходили. Он с остервенением рвался вверх, забыв о том, что должны делать его ноги, перестав ощущать их отдельно от насоса, работающего внутри. Все это было теперь одно с силой света, с высотой звука, с энергией распада электронов. Он цеплялся руками за траву, за камни, за кусты. Ноги, отталкивались, взрывали землю.
Он совершил это усилие.
Показалась вершина склона, вырезанная на темном небе ломаной линией кустов.
Немец, увидев вершину, передохнул на кратчайшую долю секунды. Берк не видел ничего. Слепое безумие владело им. Он рвался вверх, забыв даже о своей цели. Не сознавал ничего, пока не очутился совсем близко, почти на одной высоте с немцем. Он увидел саперную лопатку, массивную каску, прикрывавшую сзади шею. Характерные очертания всей фигуры.
Не переводя дух, он прыгнул на немца. Он почувствовал, как его руки, неловко соскользнув, обхватили чужое плечо. Он ощутил горячую потную шею под съехавшей каской. Тогда всей силой, которую он еще мог собрать воедино, он рванул.
Немец потерял равновесие и упал на него. Они покатились вниз по песчаному склону, поочередно вываливаясь в песке.
Берк больше не мог ничего. Сил не осталось. Они были израсходованы целиком.
Теперь и немец дошел до той точки, когда отчаянное усилие сводит с ума. Рука Берка все еще сдавливала его шею. Немец услышал, что остальные уже близко. Он стал брыкаться своими тяжелыми сапогами. Он брыкался исступленно, злобно, в то же время стараясь кулаком ударить Берка по лицу.
Берк почти не чувствовал этого. Он был так занят своим дыханием, что не ощущал ни пинков, ни ударов кулака. Он сжимал шею немца почти машинально.
Мучительный труд дыхания был сейчас самым главным для него.
И тут на них упал Стоун. Навалился сверху всей своей тяжестью. Немец бил ногами и извивался всем телом в отчаянном напряжении. Он был как заяц в тенетах, как лиса в капкане, когда смерть уже рядом. Когда Стоун упал на них, Берк пнул немца ногой в живот и пополз в сторону, но, отползая, еще ударил его каблуком по голове. Нис схватился за саперную лопатку. Немец теперь громко выл.
Нис размахнулся и ребром лопатки ударил немца. Потом отскочил, чтобы брызнувшая кровь не попала на него.
Железноголовый все так же неподатливо выгибался в руках Стоуна, но он был уже мертв. Нервный рефлекс не давал его телу обмякнуть. Стоун с отвращением поспешил выпустить его. Все было кончено. Осталось только утомление, и оно то нарастало, то спадало волной. Берк, обессиленный, лежал на земле, чувствуя запах крови, которую жадно всасывал белый песок. Он старался дышать глубоко и ровно, при каждом вдохе наслаждался покоем после предельного истощения сил.
— Идем, — сказал Стоун.
Берк поднялся, обливаясь соленым потом. Его била дрожь. Он сделал два шага, стараясь ступать потверже, и упал. Стоун помог ему встать и затем вместе с Нисом поволок его вниз по склону, скользя и падая. Спада ждал внизу. Он оказался слишком стар для этого подъема.
— Ты его убил? — спросил он Ниса.
— Да. Не надо было. Теперь всем вам придется плохо.
Спада ничего не ответил.
— Его скоро хватятся, — сказал Стоун. — Нам надо спешить.
Берк решил, что, верно, от истощения сил у него туманятся мысли. Он мог думать только об этих чудовищных вдохах и выдохах, все еще сотрясавших его тело. Ему помогли перейти речку. Потом через осыпь, где он тогда достиг скорости звука, они добрались до моста. Его втащили в лодку, и он упал ничком на дно, думая только о своем дыхании. Он лежал и дышал, дышал, дышал.