Морской орел
Шрифт:
— Они готовы помочь, — сказал Нис.
— С радостью принимаю такую весть, — сказал Хаджи Михали и весело засмеялся.
— Талос ведет их сюда.
— А как англичане?
— Я про англичан и говорю, — сказал Нис. — Австралос, его само собою.
— Ха! — Восклицание, изображавшее восторг. Они были в полном восторге оба, Хаджи Михали отложил кусок двухдюймового каната, который он держал в руках, и встал.
— Ты, видно, мастер говорить по-английски, — сказал он.
— Должно быть, — сказал Сарандаки. — Уж ты на них нагнал страху. — И он захохотал, точно лавина обрушилась.
— Нет, — сказал Нис. — Они все хорошие люди. — Он не склонен был размякать, но ему было приятно их одобрение.
— Значит, начинаем.
— Где у вас минометы? — спросил Нис.
— В хижине, где был твой австралос.
— Идем туда, — сказал Нис.
— Ну, за этим и тебе не угнаться, — сказал Сарандаки, опуская на плечо Хаджи Михали свой кулак.
— В нем мое нетерпение, — любезно ответил Хаджи Михали.
Нис в самом деле испытывал нетерпение. Уже протянулись вечерние тени, а Нис хотел, чтобы австралос осмотрели минометы, пока светло. И сам он тоже хотел взглянуть на них. Он вдруг вообразил, что никогда не видел миномета. Он чувствовал свое техническое невежество и превосходство этих австралос, а теперь еще и англичан. Это было ему неприятно. Человеку умелому всегда неприятно чувствовать себя невеждой, даже в чужой области.
Он встретил Талоса и остальных на дороге, которая вела к лодкам.
— Передай англичанам, что я ценю их согласие, — сказал Хаджи Михали Нису, когда они поравнялись.
Нис повернулся к причудливой группе, авангард которой составляли Стоун и Талос. Рядом с Нисом стоял Сарандаки. Оба великана инстинктивно смерили друг друга взглядом, по привычке всех рослых людей.
Один — с клочкастой рыжей бородой, с глазами, взгляд которых был добродушным и кротким; торс словно гора, а рыжие волосы — лес.
Другой — грек, джинн из сказки, весь черный, с лоснящейся загорелой кожей, с квадратными белыми зубами и огромным выпуклым лбом, венчавшим его, точно купол, под которым весело топорщились густые брови.
— Этого я принимаю как брата. — Сарандаки снова оглушительно захохотал.
— Он говорит, что вы его брат, — сказал Нис Стоуну.
Стоуну это показалось похоже на разговор индейцев в кинофильмах.
— Скажите, что я его младший брат. — Стоун потихоньку улыбнулся, оглядывая могучую фигуру Сарандаки. Первая встреча, когда Сарандаки усомнился в них, была не в счет. Сейчас Сарандаки казался исполином, вышедшим из кратера вулкана. Он всех готов был принять как братьев. Но Стоун особенно привлекал его. Стоун, с рыжими волосами и клочкастой бородой, которая уже успела отрасти, и с квадратным спокойным лицом. Они, смеясь, пошли рядом по уличке, посреди которой стояла лужа, натекавшая из давилен.
Дойдя до хижины. Хаджи Михали сказал:
— Они спрятаны под губками.
— Надежное ли тут место? — спросил Нис.
— Нужно, чтобы оружие было под рукой, — терпеливо ответил Хаджи Михали. — Что пользы хранить оружие в безопасном месте, если до него нельзя добраться?
Нис подумал: как это ему самому не пришла в голову такая мысль. Но в Хаджи Михали многое было так просто, что именно поэтому казалось замечательным.
— Смотрите, сколько песка, — проревел Сарандаки, захватив целую охапку губок из кучи, наваленной на каменном полу.
— Сарандаки, огонь мой, пламя мое, — сказал ему Хаджи Михали. — Пора бы тебе уже успокоиться.
— Успокоиться, — рычал джинн. — Ты смотри, какая тяжесть от этого песка. Хоть бы еще был тонкий морской песок. Продаешь губки проклятым скупщикам чистенькими, как собственная ладонь. А они засыпают их песком.
И Сарандаки с омерзением принялся расшвыривать губки во все стороны, пока из-под них не показалось оружие.
Оно было сложено прямо на полу, у самой стены хижины. Три миномета, — два восьмисантиметровые и один пятисантиметровый; все были на двуногих сошках. Длинные ящики с боеприпасами, из дерева, окованного сталью. Один ручной пулемет солотерна и один немецкий пистолет-пулемет эрма. Два люгера в деревянных футлярах. Запасные обоймы. И аккуратно сложенные пирамидкой старые немецкие маузеровские винтовки с оборванными, висящими ремнями. Эти винтовки принадлежали к партии оружия, полученной из Кувейта. Все оружие было покрыто пятнами от приставших к нему губок и засыпано мелким песком.
Уже стемнело настолько, что нельзя было как следует разглядеть все.
— Вытащим на улицу, — сказал Нису Энгес Берк.
Нис повторил его слова Хаджи Михали, потом оглянулся и увидел, что Стоун уже тащит сразу два миномета; их короткие стволы, похожие на печные трубы, торчали у него под мышками. Тащить их было нелегко даже и вдвоем, особенно потому, что мешали привинченные сошки. Берк и англичане несли остальное. Они сложили все оружие на каменные плиты у входа в хижину. Так оно и лежало там черной грудой.
Пятеро англичан — майор молча стоял в стороне — разглядывали минометы. Маленький, пятисантиметровый, и два больших.
Стоун и Берк занялись одним из больших минометов. Стоун искал что-то, оглядываясь по сторонам.
Нис смотрел, как Берк проверяет установочный винт и подъемный механизм. Он дивился тому, как несложно на вид устройство миномета, хотя стрелять из него должно быть нелегко. Весь он состоял из ствола, похожего на кусок печной трубы дюйма три в диаметре, установленного на двуногой сошке и снабженного рычагами, которые позволяли регулировать его направление и высоту. Сейчас он торчал в воздухе почти вертикально. Вероятно, чем выше поднят ствол, тем короче траектория. И наоборот, чем ближе положение к горизонтали, тем больше дальность.
Нис протянул руку и погладил зеленый металлический ствол. Он оказался более тонкостенным, чем можно было ожидать, крепким и не из очень хорошего металла. Зато прицел обнаруживал тонкую работу. Ствол смотрел прямо в небо. Сошка, прицел и весь механизм соединялись со стволом почти у самого дула. Откуда заряжается миномет, было непонятно. Казенная часть отсутствовала. Вероятно, снаряд закладывался прямо в дуло.
Остальные теснились вокруг двух других минометов. Талос стоял в группе англичан и снова скалил зубы. Они осматривали маленький миномет, устройство которого казалось более сложным. Стоун подошел к ним.