Морской путь в Индию
Шрифт:
Одно из препятствий, мешавших воспользоваться открытием Диаша, заключалось в том, что надо было найти такую команду, которая пошла бы за своими капитанами в этот далекий и опасный путь: ведь результат этого путешествия был неизвестен, а опасности — и реальные и воображаемые — возрастали с каждой пройденной милей. Трудность такого пути показало само плавание Диаша — он был вынужден, под угрозой мятежа своих матросов, повернуть корабли назад, будучи уже почти у самых ворот Индии. Сверх того, «большинство моряков вновь придерживалось такого же мнения, как это было и до открытия мыса Божиадори (Бохадор), что плыть дальше невозможно».
Из предыдущего обзора путешествий Ковильяна можно сделать вывод, что король получил его письма (если только он их вообще получил) с большой задержкой, хотя в них содержались ценнейшие сведения для определения наиболее разумного пути в Индию после того, как был открыт мыс Доброй Надежды. Эти письма задержались, быть может, на много месяцев, а то и на много лет. Между тем сильно испортились
Король Жуан все свои помыслы посвятил благу Португалии. Он сломил могущество знати и укрепил королевскую власть. Ему сопутствовала удача в борьбе с испанской короной. Он расширил португальские владения в Африке и сильно способствовал развитию португальской торговли. По прошествии десяти лет успешного царствования он стал мечтать об объединении своей страны с Испанией, желая видеть своего единственного законного сына Аффонсу на троне объединенного Пиренейского королевства. В 1490 году, после долгих переговоров, Аффонсу женился на Изабелле, старшей дочери короля Фердинанда и королевы Изабеллы, правившими тогда Испанией. Свадьбу праздновали с такой пышностью и роскошью, какой до того в Португалии не видали. В Лиссабоне в это время свирепствовала чума, и пиры устраивались в Эворе, втором по значению городе королевства, где по этому случаю был выстроен громадный деревянный павильон. Но даже и в Эворе «были вспышки чумы, вследствие чего король сильно печалился, ибо было бы нехорошо, если бы торжества нельзя было провести с той пышностью, о какой он распорядился». После празднеств король и королева Кастилии сопровождали свою дочь до города Борбы [178] , где «принцесса, с глазами полными слез и великой печалью, поцеловала им руки и покинула их, а они благословили ее; и принцесса отправилась в путь (в Бадахос [179] ), и с ней были девять дам, дочерей великих и знатных людей Кастилии и Арагона, и еще в качестве дуэньи и старшей фрейлины была донна Изабелла ди Соуза, португалка, гордая и благоразумная женщина, весьма нравственного образа жизни, а также и другие женщины и слуги ее двора». Хронист Ризенди, расточая свое красноречие, посвятил целые главы описанию триумфального пути принцессы по стране, а также пиров, пышных процессий и театральных представлений, которыми отмечалось установление грядущего союза двух королевств.
178
Борба — португальский городок в восточной части «заречной» области — Алентежу. — Прим. ред.
179
Бадахос — испанский (кастильский) пограничный город в Эстремадуре — Прим. ред.
Радость короля и счастье молодой четы были кратковременны. 12 июля 1491 года король с некоторыми гостями поехал верхом купаться на реку Тежу, как он это часто делал в жаркие летние дни. По обыкновению, он пригласил с собой сына Аффонсу. Принц сказал сначала, что он устал, но потом решил поехать. Когда он уже собрался, ему никак не могли подать его верхового мула, и он сел на красивого буланого скакуна, принадлежавшего его конюшему. Выехав, он раздумал купаться и вместо этого поскакал галопом в поле. Вдруг конь споткнулся и скинул его наземь. Принца без сознания принесли в ближайший дом рыбака. Здесь, несмотря на старания королевских лекарей и молитвы собравшихся вокруг его кровати, юноша, не приходя в сознание, скончался…
Король, здоровье которого и без того было слабым, не мог уже оправиться после потери своего единственного законного сына. Горе и разочарование явно сокрушали его. У него уже не было надежды передать свои расширившиеся владения своему собственному сыну, ибо его попытки передать право наследования короны побочному сыну Жоржи были парализованы противодействием королевы Леоноры и двора. С тяжелым сердцем он был вынужден назвать своим наследником и преемником ближайшего родственника — Мануэла, герцога Бежа, брата королевы.
Вдобавок к этим тяжким испытаниям, короля весьма расстраивали споры с Испанией, возникшие после возвращения Колумба из его первого путешествия. Вполне возможно, что его опасения, как бы спор о разделе вновь открытых стран не решился в пользу Испании, побудили его в конце концов продолжать географические исследования и открытия [180] . И вот незадолго до своей смерти он стряхнул с себя все возраставшее уныние и апатию, дал приказание готовить флотилию для плавания в Индию
180
7 июня 1494 года Жуан подписал с испанскими монархами знаменитую Тордесильясскую конвенцию (или договор). Эта конвенция делила между двумя государствами земли и моря, которые были или могли быть открыты. Демаркационная линия была проведена в 370 лигах к западу от Азорских островов и островов Зеленого мыса от Северного до Южного полюса. Договор подкреплялся буллой папы Александра VI.
Но было слишком поздно. По воле судьбы Жуан не увидел, как выходила его флотилия, спускаясь по Тежу в открытое море. Вскоре после того как приступили к постройке кораблей, с доном Жуаном начались обмороки и он все меньше и меньше мог заниматься государственными делами. При дворе поползли слухи (эти слухи никогда не подтверждались и не опровергались), что короля медленно отравляли. Для таких слухов были основания, так как он наложил свою тяжелую руку на грандов и знать, и кое-кто из историков подозревает в отравлении даже самою королеву Леонору. Жуан нажил себе множество злобных и решительных врагов; это первый португальский король, который был вынужден завести личную стражу. Через несколько месяцев королю стало еще хуже, у него обнаружились явные признаки уремии. Он осознал свое положение, спокойно позвал приближенных и сказал им, что он понимает, что конец его близок.
Ризенди, личный друг и хронист Жуана, был при нем в последние часы его жизни и описал их очень детально: «Хотя король сильно страдал, епископ Танжерский напомнил ему о его многих благочестивых и неотложных неосуществленных делах». Епископ Алгарви, находившийся тут, же, причинял заботы королю даже и в такой час.
Ибо хотя он и был вполне хороший человек, очень добрый, щедрый, но он был плохим священникам, никогда не служил месс и не обращал внимания на обязанности по отношению к господу … И теперь, в свой последний час, король сказал ему «Епископ, я умираю с тяжелой душой из-за тебя, ради любви ко мне, живи отныне (Как следует и служи господу богу, и поклянись мне в этом». И епископ поклялся ему, а он взял его за руку [в знак] того, что тот обещал сдержать свое слово… А когда короля по обычаю назвали «высочество», он сказал: «Не называйте меня «высочество», ибо я всего-навсего мешок земли с червями»… Он послал узнать, какая была высота прилива, и когда ему сообщили, он сказал: «Через два часа придет мой конец» [181] . И так и было… И вот. его душа покинула тело в воскресенье, когда садилось солнце, 25 октября 1495 года … в возрасте сорока лет и шести месяцев, из которых он был женат на королеве Леоноре двадцать пять лет и царствовал четырнадцать лет и два месяца. И поскольку в своей жизни он был самым добродетельным человеком, он и встретил свой конец так, что надо только завидовать.
181
Существовало поверье, вероятно, сохранившееся до настоящего времени, будто душа умирающего человека покидает тело во время отлива — Прим. ред.
Достойный хронист проходит мимо менее достойных деяний «добродетельного Совершенного государя» дона Жуана. Король открыто хвастался, что он является учеником Макиавелли и подражает политике и методам коварного короля Франции Людовика XI. Не довольствуясь уничтожением могущества высшей знати, он домогался ее земель. Чтобы завладеть землями своего шурина Фернана, герцога Браганса (здесь имела место и наследственная вражда), он арестовал его и казнил в 1483 году в Эворе после чисто формального судебного процесса. Чтобы окончательно разгромить знать, он собственноручно заколол брата своей жены Диогу, герцога Визеу, в его собственном дворце в Сетубале 23 августа 1484 года. Когда королева Леонора открыто стала оплакивать убийство своего брата, Жуан заставил ее умолкнуть, пригрозив и ее судить за измену. (В этом отношении судьба сыграла с ним злую шутку, так как со смертью своего единственного сына он был вынужден назначить наследником португальского трона Мануэла, брата убитого герцога.) Не насытившись этими двумя убийствами, он приказал бросить живым в колодец любимца своего отца — епископа Эворы. Он казнил, по суду или без суда, восемьдесят знатнейших португальских грандов и, конфисковав их владения, обогатил корону. Вот откуда, по крайней мере частично, брались средства на снаряжение кораблей для открытия новых земель!
Итак, безвременно скончался человек, много сделавший для осуществления и дальнейшего развития планов принца Генриха, человек, в царствование которого закончилось открытие побережья Западной Африки и был достигнут мыс Доброй Надежды. Благодаря его усилиям португальцы добрались до Индийского океана и накопили такие знания, которые обеспечили впоследствии славу его наследнику, по праву названного Счастливым, Мануэл был действительно счастливым: дон Жуан мудро и прочно заложил основу всех его предприятий. Рассказать о том, как Мануэл осуществил эти предприятия и каков был конечный ход событий, является задачей нашей книги.