Морской волк. 1-я Трилогия
Шрифт:
На северо-западной окраине Сталинграда наши войска отбивали атаки танков и пехоты противника. Артиллеристы части, где командиром тов. Толбухин, уничтожили 12 немецких танков и до двух рот гитлеровцев.
На другом участке два батальона пехоты противника ворвались на одну из улиц города. Наши бойцы встретили немцев сосредоточенным огнем из пулеметов и автоматов. В завязавшейся затем рукопашной схватке гитлеровцы были разгромлены и отступили, потеряв убитыми и ранеными до 500 солдат и офицеров.
Капитан первого ранга
Лазарев Михаил Петрович
Ну вот — дождались! Сейчас увидим то ли величайшего гения, то ли величайшего злодея двадцатого века. Но — величайшего. Если не согласны, то скажите, кто, на ваш взгляд, самый-самый (в смысле, оставивший наибольший след в истории)? Еще Ильич, может быть?
Мы — это я, Григорьич, Сирый, Большаков. Еще Лаврентий Павлович, с которым мы уже достаточно наобщались, пока летели. Ничего жутко кровожадного в нем я не заметил, на секс-маньяка совершенно не похож. По манере держаться, просто большой начальник из «оборонки», каких я в той еще жизни навидался, но очень хороший, толковый: все схватывает моментом, четко отделяя главное, видит суть вещей, по крайней мере в технических вопросах. И конечно, Кириллов. Ну, куда без него?
Приглашают. Входим. Большой такой кабинет, два стола буквой «Т». Во главе стоит седоусый старичок, смотрит на нас с мелькнувшим в глазах любопытством. Чего не ожидал, так это того, что товарищ Сталин (нас предупредили — обращаться к нему надлежит именно так, не по имени-отчеству) маленького роста. Одет в серый полувоенный френч, не в маршальский мундир, как в фильме «Освобождение». Трубки знаменитой тоже нигде не видно.
Поглядываем на наших «друзей» из ГБ — надеюсь, они тут уже бывали, правила знают. Как и они, рассаживаемся за длинным столом, по разные стороны. Смотрим на хозяина кабинета.
Я вообще-то ожидал, что Сталин пригласит, по крайней мере, в первый самый раз, меня одного. Чтобы без свидетелей. Но, очевидно, у вождя и учителя были какие-то свои соображения.
— Здравствуйте, товарищи потомки, — произнес Сталин. — Начнем, как положено, с части официальной, которую после народный комиссар Кузнецов огласит всему экипажу. Корабль ваш, по всем правилам, зачислен в списки Рабоче-крестьянского Красного Флота под именем «К-25». Знаю, что там вы были К-119, но раз уж у нас лодка Щ-423, когда перешла с Севера на Тихий океан, стала там Щ-137, то вам тем более… Соответственно, все вы являетесь военнослужащими СССР, в званиях, соответствующих вашим прежним, со всеми вытекающими из того правами и обязанностями. Вы, товарищи Лазарев и Елизаров, насколько мне известно, успели принять присягу еще в СССР. Надеюсь, не отрекались? Все же прочие будут приведены к присяге в Молотовске, куда вместе с вами отправится комиссия — товарищи Кузнецов, Головко, Зозуля и ученые. Будут вас изучать. Также за ваш вклад в борьбу СССР с немецко-фашистскими захватчиками вам положены правительственные награды, причем сразу за несколько эпизодов. Разгром конвоя у Нарвика, потопление «Лютцова», разгром аэродрома Хебуктен, захват «Шеера», «Тирпица». Есть мнение, что вас, товарищ Лазарев, и вас, товарищ Большаков, надлежит представить к званию Героя Советского Союза; всех старших командиров — к ордену Ленина, командиров — к Красной Звезде, старшин и матросов — к медалям. Но я хотел видеть вас, пригласил сюда не только за этим.
Вождь, однако. И голос не громкий — а все слушают. Даже мысли быть не может как-то нарушить, прервать, перебить.
— За технические «подарки» мы вам благодарны. Разберемся, возьмем на вооружение. Мы знаем уже, что выиграем эту войну. Теперь, я надеюсь, не с такими жертвами. Но вот почему мы проиграли там? Я спрашиваю об этом вас, потому что вы не только моряки, но и образованные, умные люди, бывшие свидетелями. И обязаны были задавать себе этот вопрос.
Тон его голоса вдруг изменился. Как гвоздь забил.
— Я очень внимательно прочел, как в будущем было дело. От научных трудов до Бушкова. Нас не победили силой! Да, была угроза и планы войны, но соотношение сил было куда как благоприятнее для нас, чем в июне сорок первого, а тем более в двадцатом году. Разве нам тогда предъявляли ультиматум — вводите у себя «демократию», или будем вас бомбить? Мы все же были не Сербия и не Ирак!
И кто противостоял нам? Читая о лидерах наших врагов, я удивился их мелкости. Черчилль, без сомнения, был фигурой, личностью, политиком. Как и Рузвельт. И даже Гитлер — мразь, сволочь, которую мы, надеюсь, повесим, — тоже не был просто бесноватым ефрейторишкой, раз сумел в кратчайший срок поднять Германию с колен и вывести на первое место в Европе еще до начала войны! А кто был против нас там, в конце века? Актеришка Рейган и ковбой Буш? Ну не нашел я, что великого они там у вас совершили. Может, плохо искал? Какими талантами они сумели без войны развалить державу?
Так что следует признать: что-то неладно было у нас самих. А всякие там «планы Даллеса» были лишь довеском. И Где ответ? Недовольство народа? Все были так озабочены нехваткой холодильников и стиральных машин, что бросились вводить капитализм? Тогда почему на этом вашем референдуме, когда девяносто процентов населения заявили, что не хотят развала СССР, их не послушали? Ведь не было массового народного гнева; никто не трогал тех, кто прежде был у власти. Горбачев этот даже в президенты лез в девяносто шестом. А что выиграла от «перестройки» основная масса рабочих, колхозников, инженеров? Все стали хозяевами? Так этого просто не может быть: если отбросить кустарей-одиночек, доля которых в хозяйстве любой страны весьма мала, сколько наемных рабочих должно приходиться даже на мелкого хозяина? И какой процент вероятности, что при капитализме ты станешь именно хозяином, а не батраком?
Заговор контрреволюции? Но вот не нашел я нигде, что существовала боевая, контрреволюционная партия вроде анти-РСДРП. Все эти «правозащитники», Солженицыны, Сахаровы не имели никакой политической силы. Да, их печатали во всяких там типографиях, за границей и у нас, их читали отдельные представители интеллигенции — но разве организовались эти кучки кухонных болтунов в единую мощную организацию с четким руководством, программой и уставом? Так, на уровне Чернышевского и Герцена прошлого века. Ну трезвонят там, какой царь плохой, и что? И то, что пену эту после вынесло наверх, в «депутаты», так это еще товарищ Ленин в свое время про кадетов сказал: «свистки», а не машина революции, не больше!
Недовольство сепаратистов? Напомните мне, сколько потребовалось на то, чтобы раздавить без жалости басмаческую сволочь? А также всяких там «лесных братьев» уже после? Что выиграл народ? На той же Украине после распада — остановленные заводы и шахты. «Незалежности» захотела верхушка? При твердой центральной власти не составило бы труда прополоть ее всю железной рукой!
Война в Афганистане? Сколько там было убитых? По разным оценкам, до пятнадцати тысяч? Причем военнослужащих, не мирных жителей. В эту, Отечественную войну, там, у вас, мы потеряли двадцать шесть миллионов, в том числе больше половины гражданских, которые вообще гибнуть на войне не должны. И что, это как-то поколебало советский строй?
Что-то там с экономикой, которая якобы была не эффективна? Так на том же Западе было много кризисов, и даже в Великую депрессию ни одна страна не развалилась на части и не сменила власть — ну, кроме Германии, конечно.
Заговор оппозиции? Так напомните мне, какая дискуссия была в партии о выбранном курсе? Или кто-то был против? Вот только не надо мне про ГКЧП. Это наглядный пример, как НЕ НАДО брать власть! Зато показательно, что против отчего-то оказалось большинство народа. Ведь и вы, товарищ Лазарев, в августе девяносто первого были тогда на Дворцовой?