Морской волк
Шрифт:
Трижды пролетал «Кондор». Успевали обнаружить его перископной антенной и передать на К-22 погружение! Причем дважды — за последний день, десятого. Что-то готовится?
Блин, вот, кажется, уже конвой! Доклад с ГАК — очень слабый сигнал, множественные шумы по пеленгу 285, предположительно транспорты, дистанция более ста миль. Решаем выдвинуться к югу. Время к полуночи, еще десятого, прошли миль пятнадцать — и вдруг новый доклад:
— Сигнал устойчивый, пеленг 176, предположительно боевые, множественный, усиливается, дистанция свыше ста.
Они! Некому больше этим курсом, с того направления! Немедленно сигнал на К-22!
Идем на сближение. Сигнал усиливается — по докладу акустиков, различимы уже шумы отдельных кораблей — точно, два линкора или крейсера, остальное эсминцы (нет у нас «портрета» что «Тирпица», что «Хиппера», что поделать?). И мы — навстречу: Котельников по поверхности, ну а мы скользим в глубине, на шестнадцати узлах, временами подвсплывая на перископную.
— Пеленг 177, дистанция пятьдесят миль.
— «Шестьдесят пятыми» уже достанем, — замечает Буров, — особенно с учетом контркурса.
Для Видяева, стоящего в ЦП рядом со мной, все в новинку. Что можно обнаружить цель, опознать ее и успешно стрелять торпедами — на такой дистанции.
— Именно, что в лоб идут, — отвечаю. — Ты селекцию целей обеспечишь? Лево, курс сто десять! Передать — на К-22.
Сблизились достаточно — теперь можно выходить во фланг.
— «Гранитами», разницы бы не было никакой, — объясняю Видяеву, — там есть режим селекции: искать самые крупные цели. Но вблизи жаба душит: лучше торпедами сработаем. В том числе — и с К-22. А торпедный залп у нас выходит — неполный, две шестьдесят пятых, и только две, а не четыре пятьдесят третьих (еще одну пятьдесят третью надо оставить предкам как образец — а больше их нет). И самонаведение торпед — по кильватерному следу. Потому стрелять на острых курсовых углах не есть гут, а если цель галс сменит?
Видяев не понимает. По правилам этой войны залп с носа, под острым углом, как раз считается выгодным — из-за малого углового перемещения цели.
— Как идет наведение по кильватеру: торпеда след проскочила — отработал прибор, поворот! Снова проскочила — поворот в другую сторону, и так по синусоиде, вдогон. А вот куда поворот самый первый, это от направления движения цели зависит — указывается заранее. Ошибка здесь — и пойдет торпеда не к цели, а как раз от нее!
Видяев слушает внимательно. А то поначалу ему казалось — самонаводящиеся, значит стреляй как хочешь, сама попадет!
— Фиг! Достоверный факт, что когда у немцев в Атлантике на субмаринах появятся «Цаункениги», процент попаданий вырастет чуть-чуть! И оттого, что стреляли с дистанций запредельных — и из-за такого вот мышления, что «сама найдет».
— А если целей несколько, и идут, друг друга перекрывая?
— Так на это и есть хитрые программы вроде — два «хвоста» пропустить, сесть на третий. Или самое простое — до точки цели в момент пуска идти болванкой, а вот там включить поиск. Или еще — ну, в общем, после объясню!
— А программы как выбираются?
— В принципе можно хоть вручную. Рассчитал элементы движения цели — и сам вводишь алгоритм. Но это аварийный режим — если БИУС накрылся. А так он, БИУС, все и делает — данные принимает с ГАК или с радара, все считает и сам заводит в торпеды. С одиночной целью, или произвольной в ордере, все просто. Так нам же именно «Тирпиц» нужен?
Нет, прочих мы отпускать не собираемся. Но «Тирпиц», это ж центр, вокруг которого прочие! Даже не топить — подбить его, чтоб не бегал — и уже легче вокруг вертеться, откусывая по кусочку.
Ну вот, они на радаре! Дистанция тридцать (миль), пеленг 182, курс 355, скорость 25 узлов. «Пляшут» постоянно — идут на зигзаге, сложном и несимметричном, два больших строем уступа, четыре эсминца вертятся вокруг, непредсказуемо! Насколько с «Лютцовом» было проще, когда ордер постоянный, лишь в БИУС введи!
Еще оттягиваемся к осту. Еще чуть-чуть.
Видяев спрашивает еще что-то — я отвечаю. В принципе, командира, во время атаки отвлекать — это…! Но сейчас случай особый, уникальный. Во-первых, атака атомарины по линкору, во-вторых, Видяев, которому быть в этой ветви истории вместо живой легенды командиром атомарины лет через десять. И помочь ему стать лучшим командиром — ей-богу, стоит и моего труда, и нарушения устава!
БИУС принимает данные, готово! Ну куда ж «двадцать вторая» вылезла, что сильно вперед, это хорошо, учитывая ее «дальнобойность», но ведь еще и в опасной близости к сектору стрельбы! Но все ж не в самом секторе — ладно!
— Залп!
Ушли торпеды. Мы остаемся под перископом. На такой дистанции — хрен нас обнаружишь. Успеем нырнуть. Время…
— Цель два — пеленг совпал, взрыв! Цель три — пеленг совпал, взрыв. Цель четыре, пеленг совпал, взрыв! Цель один — пеленг не совпал, взрыв!
Что за черт? На радаре?
Я первый понял, что случилось. Накаркал, объясняя! Эсминцы шли непрерывной «змейкой», непредсказуемым зигзагом. Спутывая, перекрещивая кильватерные «хвосты». Нет, оборвать их так было нельзя, но вот отвести на себя… И по закону подлости один из «нарвиков» перехватил как раз ту торпеду, которая шла на «Тирпиц»!
Что стало с эсминцем, словившим аж 65-ю — даже вообразить страшно. Потому что радар уже показывал только пять целей, и три из них были почти неподвижны. Ну а злосчастный «нарвик» просто сдуло с поверхности моря, разобрав на составляющие. Слава богу, «Хиппер» получил свое — поскольку вторая 65-я дошла штатно. А «Тирпиц» поворачивал вправо!
Ну не Колышкин я! Тот бы, старый подводный волк, судя по его мемуарам, сохранил бы хладнокровие, сработав как машина. А я не мог решиться стрелять, потому что там, почти на линии выстрела, болталась К-22, в четырех милях впереди! Теоретически 65-я, повинуясь введенной программе, не должна была ее заметить. Но после того, что случилось — я не был уже уверен. Да и просто столкновение пятитонной дуры со скоростью пятьдесят узлов с чем угодно, это какой будет эмвэ-квадрат? А «Тирпиц» уходил.