Морской ястреб (др. изд.)
Шрифт:
— Её величество можно поздравить, — заметил сэр Оливер.
— Выбирайте, сэр, — продолжал сэр Джон, — где вы предпочитаете быть повешенным — на море или на суше?
— Единственное, против чего я мог бы возразить, так это быть повешенным в воздухе. Но подобное возражение вы едва ли примете во внимание.
Лорд Генри подался вперёд.
— Позвольте заметить, сэр, что в ваших же интересах быть серьёзным, — наставительным тоном предупредил он пленника.
— Каюсь, милорд. Если вы намерены судить меня за пиратство, то я не мог бы пожелать в качестве судьи более тонкого знатока всего, что касается моря и суши, чем сэр Джон Киллигрю.
— Весьма рад, что заслужил ваше одобрение, — ядовито сказал сэр Джон. — Пиратство — самое безобидное из предъявляемых вам обвинений.
Сэр Оливер поднял брови и посмотрел на сосредоточенные физиономии сидевших за столом джентльменов.
— Клянусь Богом, ваши обвинения должны быть твёрдо обоснованы, в противном случае — разумеется, если ваши методы хоть отдалённо напоминают правосудие, — вы рискуете испытать немалое разочарование и лишиться надежды увидеть меня болтающимся на рее. Переходите, господа, к остальным обвинениям. Право, вы становитесь куда занятнее, чем я ожидал.
— Вы не отрицаете обвинения в пиратстве? — спросил лорд Генри.
— Отрицаю? О нет. Но я отрицаю ваше право, как и право любого английского суда, предъявлять его мне, поскольку я не занимался пиратством в английских водах.
Лорд Генри признаётся, что такой ответ, которого он никак не ожидал, привёл его в смущение и заставил замолкнуть. Однако всё сказанное пленником было очевидной истиной, и трудно понять, как мог его светлость упустить из вида столь важное обстоятельство. Возможно, что, несмотря на высокую судебную должность, лорд Генри не был силён в юриспруденции.
Но сэр Джон, менее умудрённый или менее щепетильный в данном вопросе, тут же нашёлся:
— Разве вы не явились в Арвенак и не увезли насильно…
— Вот уж нет, — добродушно возразил корсар. — Вернитесь в школу, сэр Джон. Там вам объяснят, что похищение не есть пиратство.
— Если хотите, называйте это похищением, — согласился сэр Джон.
— Моё желание здесь ни при чём, сэр Джон. Если не возражаете, давайте называть вещи своими именами.
— Вам угодно шутить, сэр! Но мы заставим вас стать серьёзным.
Лицо сэра Джона залила краска гнева, и он ударил кулаком по столу.
(Лорд Генри — что вполне естественно с его стороны — весьма сожалеет о столь неуместном проявлении горячности.)
— Не станете же вы утверждать, будто не знали, что по английским законам похищение карается смертью? Господа, — обратился сэр Джон к остальным судьям, — если вы не возражаете, мы больше не будем говорить о пиратстве.
— Вы правы, — миролюбиво заметил лорд Генри. — С точки зрения правосудия, мы не можем рассматривать это дело. — Он пожал плечами. — Требование пленника справедливо. Вопрос не подлежит нашей компетенции, поскольку обвиняемый не занимался пиратством в английских водах и, насколько нам известно, не нападал на суда под английским флагом.
Розамунда медленно сняла локти со стола и, положив на него ладони, слегка наклонилась вперёд. Признание лорда Генри, снимавшее с корсара одно из самых серьёзных обвинений, так взволновало её, что глаза её заблестели, а на щеках выступил лёгкий румянец.
Сэр Оливер украдкой наблюдал за Розамундой. Он заметил её волнение, и оно поразило его не меньше, чем самообладание, с каким она держалась до сих пор. Он безуспешно пытался понять, не изменилось ли её отношение к нему после того, как опасность миновала и она вновь оказалась в окружении друзей и покровителей.
Сэр Джон, одержимый желанием скорее покончить с этим делом, яростно устремился вперёд.
— Пусть так, — объявил он. — Мы рассмотрим другие пункты обвинения. За ним ещё числится убийство и похищение. У вас есть что сказать?
— Ничего, что могло бы произвести на вас впечатление, — ответил сэр Оливер и, вдруг вспыхнув гневом и отбросив насмешливый тон, воскликнул: — Пора кончать эту комедию и пародию на суд! Повесьте меня или пустите по доске [38] . Разыграйте из себя пирата, но, ради Бога, не позорьте патент, выданный вам королевой, и не стройте из себя судью.
38
Пустить по доске — один из видов смертной казни, практиковавшийся в море: осуждённого с завязанными глазами заставляли идти по доске, перекинутой через фальшборт.
Сэр Джон в ярости вскочил.
— Наглый мерзавец! Клянусь небесами, я…
Но лорд Генри укротил порыв рыцаря: он осторожно потянул его за рукав и заставил сесть.
— Сэр, — обратился его светлость к пленнику, — каковы бы ни были ваши преступления, слова ваши недостойны человека, заслужившего репутацию храброго воина. Ваши деяния — особенно то, которое побудило вас бежать из Англии и заняться морским разбоем, а также ваше возвращение в Арвенак и похищение, каковым вы усугубили свою вину, — пользуются столь печальной известностью, что ваш приговор на суде в Англии, вне всяких сомнений, предрешён. Тем не менее, как я уже сказал, выбор за вами. Но… — Он понизил голос и доверительно закончил: — Будь я вашим другом, сэр Оливер, я бы порекомендовал вам выбрать упрощённую процедуру по морским обычаям.
— Господа, — объявил сэр Оливер, — я не оспаривал и не оспариваю ваше право повесить меня. Больше мне нечего сказать.
— Зато мне есть что сказать.
Судьи вздрогнули от неожиданности и все, как один, повернули головы в ту сторону, где, выпрямившись во весь рост, стояла Розамунда.
— Розамунда! — воскликнул сэр Джон и тоже встал. — Позвольте мне. Умоляю вас…
Властный жест Розамунды прервал рыцаря на полуслове.
— Так как я являюсь тем лицом, — начала она, — похищение которого вменяется в вину сэру Оливеру, то прежде чем усугубляться в рассмотрение дела, вам бы не мешало выслушать то, что мне, возможно, в недалёком будущем придётся рассказать на суде в Англии.
Сэр Джон пожал плечами и сел. Он понимал, что теперь Розамунду не остановишь, но, с другой стороны, нисколько не сомневался, что она только отнимет у них время и продлит страдания осуждённого.
Лорд Генри почтительно обратился к Розамунде:
— Поскольку пленник не отводит данное обвинение и благоразумно уклоняется от предложенной ему возможности предстать пред судом, у нас нет нужды беспокоить вас, леди Розамунда, равно как и в Англии вам не придётся давать никаких показаний.
— Вы заблуждаетесь, милорд. — Голос Розамунды звучал спокойно, но твёрдо. — Непременно придётся, когда я всех вас обвиню в убийстве в открытом море, а я это сделаю, если вы не откажетесь от своего намерения.