Мортена: Перерождение
Шрифт:
Рассматривая для своих целей Мию и Уму, Сурам склонялся скорее к Мие. Решительная, недальновидная, импульсивная и падкая на лесть и ласку кошка – то что надо, чтобы встать во главе Ягеров. Но, как ни странно, сейчас он уже не был уверен в своём выборе. Сначала этот запах, намертво запечатлённый в памяти. Запах сильной, равной! А теперь ещё и Реда, поступающая по совести.
Всего один поступок напомнил непреложную истину. Клан силён, только если во главе стоит мудрый и сильный амори. Амори выбирается не кланом, а духами и клановым тотемом. Они выбирают достойнейшего претендента или претендентку. И если сравнивать действия айше Мии и айше Реды, тотем вряд ли
***
По древнему обычаю решение межклановых вопросов происходило на пограничной территории. С незапамятных времён на побережье предками выложен каменный знак триединства, символизирующий союз народов земли, воды и неба. Лепесток воды переливался идеально гладкой каплей аквамарина, лепесток земли чернел вулканическим базальтом с застывшими красными разводами, а небесное пристанище отмечал кабошон горного хрусталя, мерцая в отблесках огня. Сегодня факел пылал на стороне народа земли. Ягуары зажгли огонь, едва обнаружили тела погибших. Если океаниды не признают своих, то придётся отправлять весточку аэрам, и расследование затянется.
Временный лагерь, развёрнутый на побережье, был заметен издалека. Дым костра смешивался с резким запахом степной полыни, оседая на языке горечью воспоминаний. Муар скупо улыбнулась, невольно отмечая, что воины оберегали покой своей амори даже в мелочах. Муар не любила океан и всё, что с ним было связано. Соль морского воздуха бередила старую душевную рану, напоминая про давным-давно утраченный шанс на счастье.
Глубоко втянув носом горький дым, амори покосилась на скривившихся консулов океанидов. Ну да, не соль родных просторов, но они всегда могут уйти в свою стихию, если станет совсем невмоготу.
Отряд располагался на ночлег. Пока Муар выслушивала обстоятельные донесения, океаниды ушли в воду и вернулись лишь на рассвете. Вид у них был озадаченный и встревоженный.
Океаниды – скользкие по характеру, вечно отстранённые, холодные и невозмутимые, как стоячая вода в озере. Должно было произойти что-то серьёзное, чтобы они не смогли скрыть собственных эмоций, ведь реакцией на весть о трёх трупах были лишь едва заметный кивок и обещание на рассвете отправиться в путь. Никаких вопросов, уточнений, ничего. Даже в пути они хранили молчание, предпочитая во время редких остановок общаться жестами.
Сейчас же маска ледяного спокойствия дала трещину, сквозь которую проглядывали настоящие эмоции. Океаниды зажгли огонь на водной вершине знака триединства, подтверждая вступление в переговоры.
Хвала духам отцов прародителей, хоть не пришлось вызывать аэров. Хуже спокойствия океанидов только переменчивость настроения небесного народа. Те легко воспламенялись и также легко остывали от одного лишь слова. Могли сражаться насмерть, а спустя сутки полюбить врага отчаянно и на всю жизнь. Непредсказуемые союзники и крайне нежелательные враги. Хотя ещё неизвестно, кто хуже: открытые и переменчивые аэры или холодные и невозмутимые океаниды.
Холодные… Они такие не всегда и не со всеми. Помнится, нынешний амори кракенов Орис был горяч и страстен как аэр, ухаживая за юной Муар. И ведь она почти согласилась. Амори одёрнула себя, напоминая, с какой невозмутимостью бывший возлюбленный предложил ей стать одной из множества его партнёрш, раз уж она не сможет подарить ему наследника.
«Ещё я в очереди за объедками с чужого стола не стояла!» – ответ гордой Муар был язвителен и категоричен. Глубоко в душе она рыдала от несправедливости и разочарования, но сумела скрыть истинные чувства за напускным высокомерием. Истинная амори ягуаров никогда не стала бы «одной из».
Муар вынырнула из воспоминаний как из омута, чуть тряхнув головой и вдохнув полной грудью горечь полыни. Пора приступать к осмотру.
У каждого народа свои способы сохранения тел. Аэры используют лёд с горных вершин, а океаниды – глубоководные водоросли, выделяющие смолянистый обеззараживающий сок.
Ягуары же осторожно рассекали слой застывшего желе и вынимали тела один за одним, укладывая на наскоро сделанные столы для осмотра.
Чтобы тела не начали разлагаться, их подвергли консервации по всем правилам в ожидании заинтересованных сторон. В песке вырыли неглубокий бассейн, дно и стенки которого застелили в несколько слоев широкими листьями амры, проклеив стыки длинными срезами местных лиан для надежности. Бассейн наполнили морской водой и добавили несколько видов масел для обеззараживания. Тела поместили в импровизированную ванну с головой и добавили последний элемент – фуарадо, порошок превращающий раствор в желе и сохраняющий тела в исходном состоянии.
Муар рассматривала лежащие перед ней обезображенные тела, едва прикрытые выцветшими лохмотьями. Два молодых мужчины и хрупкая девушка возрастом чуть старше Рогнеды. Кожа покрылась глубокими язвами, кое-где проглядывали пожелтевшие кости. Судя по вздутию, тела провели в воде несколько дней.
Океаниды засвидетельствовали отсутствие колотых ран и следов укусов зверей. На лицах консулов читалась та же озадаченность, которая бушевала в душе самой Муар. Двуипостасные просто не знали, чем можно нанести такие увечья. Ещё больше удивляло, что естественная регенерация не справилась. А без понимания орудия и причин отсутствия регенерации определить злой ли это умысел или совпадение оказалось нереально.
Водники скрупулёзно опросили ягуаров, обнаруживших тела, и обыскали побережье вдоль и поперёк в попытках найти хоть какие-то следы. Увы, берег радовал белым песком и полным отсутствием чего-то ещё. Ни водорослей, ни рыб, ни моллюсков. Абсолютно безжизненная картина. Словно океанская волна слизала все следы, оставив двуипостасным лишь «подарок» в виде трёх изуродованных тел.
Муар помнила, что где-то недалеко от побережья находилось селение выбраковок. Их тоже стоило бы опросить, но на расстоянии суточного перехода следов людей не было, а значит, и необходимость в допросе отпадала сама собой.
Если быть честной, амори не хотела встречаться с изгоями. Вечно болеющие, недолго живущие и обиженные на двуипостасных выбраковки неохотно шли на контакт, предпочитая сторониться бывших соклановцев. В чём-то их можно было понять, изгнанные из родного дома, люди чаще всего морально ломались и скатывались в полуживотное состояние.
Были случаи, когда одичавшие и озверевшие выбраковки сбивались в отряды, выслеживали и убивали двуипостасных из мести. Такое не прощалось. Около четырёхсот циклов назад были даже карательные походы против изгоев. Двуипостасные просто перебили всё поселение выбраковок, включая женщин и детей. В зале памяти об этом нет информации, но отец в старости откровенно рассказал всё, как было, и просил не допустить повторения подобных зверств.