Мошка в зенице Господней
Шрифт:
– Хорошо. Я не уверен, что мне понравится чужак, читающий мои мысли. Впрочем, не думаю, чтобы она действительно это делала.
– Они говорят, что нет. И иногда они плохо угадывают, – она провела рукой по волосам, которые были в беспорядке, вероятно, из-за того, что она только что сняла шлем скафандра. – Очень плохо. Финч'клик' командора Синклера поначалу не разговаривала с ним. Они думали, что он Коричневый; помните тип ученого-идиота? Как у вас дела с малышами?
Это был вопрос, которого оба они научились избегать, и Род удивился, почему она подняла его сейчас.
– Пропавшие
Сэлли кивнула.
– Я вернусь завтра. Род, вы не наблюдаете за рабочими отрядами чужаков?
– Не особенно. Воздушный мост выглядит уже почти законченным.
– Да… Род, они используют для работы дрессированных малышей.
Род тупо уставился на нее.
В глазах Сэлли вспыхнуло беспокойство.
– Дрессированные малыши. В космических скафандрах. Мы не знали, что они были у них на борту. Мне кажется, что они застенчивы и прячутся, когда на корабле есть люди. Но это только животные – мы спрашивали.
– Животные… – О, мой бог. Что скажет Кутузов? – Сэлли, это очень важно. Можете вы вернуться сегодня ночью и кратко рассказать мне все? Вы и все, кто что-либо знает об этом?
– Хорошо. Командор Синклер наблюдает за ними сейчас. Род, это действительно фантастично, насколько хорошо дрессированы эти животные. Они могут пролезть в места, где требуются соединительные инструменты и глаза шпионов.
– Представляю. Сэлли, скажите мне правду. Есть хотя бы малейший шанс, что эти малыши разумны?
– Нет. Они просто дрессированы.
– Просто дрессированы… – и если на борту «Мак-Артура» есть хоть один живой, он изучит корабль от носа до кормы. – Сэлли, есть хотя бы малейший шанс, что кто-то из чужаков может сейчас слышать меня?
– Нет. Я пользуюсь ушными телефонами, кроме того, мы не позволяем им работать на нашем снаряжении.
– Потому что вы знаете. Сейчас слушайте внимательно, а потом я хочу поговорить лично с каждым человеком на катере, по одному за раз. Кто-нибудь из вас говорил что-то – все равно что – о малышах, затерявшихся на борту «Мак-Артура»?
– Н-нет. Вы же предупреждали не делать этого, капитан, помните? Род, что в этом плохого?
Что в этом плохого…
– Ради всего святого, не говорите ничего об этих пропавших малышах. Я скажу это и другим, когда вызову их к себе. И я хочу видеть всех вас – за исключением, пожалуй, команды катера – сегодня ночью. На этот раз мы объединим свои знания о мошкитах, потому что завтра утром я должен докладывать адмиралу, – он был бледен. – Полагаю, что смогу ждать до этого времени.
– Ну, конечно, можете, – сказала она и очаровательно улыбнулась, но это подействовало слабо. Никогда прежде она не видела Рода таким обеспокоенным, и это сбивало ее с толку. – Мы будем у вас в час. Сейчас я позову мистера Уайтбрида, и, пожалуйста, Род, не беспокойтесь.
ДОМОВЫЕ
Офицерская кают-кампания «Мак-Артура» была переполнена. Все места за главным столом были заняты офицерами и учеными, а остальные толкались за их спинами. Пока стюарды проталкивались сквозь толпу, связисты устанавливали на одной из переборок большой экран. Все, за исключением Сэлли, беззаботно переговаривались. Она помнила встревоженное лицо Рода Блейна и не могла радоваться вместе со всеми этой встрече.
Офицеры и рядовые встали, когда в кают-кампанию вошел Род. Кое-кто из гражданских тоже встал, остальные сделали вид, что не замечают капитана, а несколько человек, взглянув на него, отвели глаза в сторону, пользуясь своим гражданским статусом. Заняв свое место во главе стола, Род буркнул: «Вольно», – затем осторожно сел. Сэлли подумала, что выглядит он даже более встревоженным, чем вчера.
– Келли!
– Да, сэр?
– Эта комната безопасна?
– Настолько, насколько мы смогли добиться этого, сэр. Четыре поста снаружи, и я слежу за работающими каналами.
– Что это значит? – требовательно спросил Хорват. – Почему вы решили, что нужно принимать меры предосторожности?
– Не сейчас, доктор, – Род посмотрел на министра по науке взглядом, в котором были и приказ, и защита. – Должен сказать вам, что все, обсуждаемое здесь, классифицируется как «совершенно секретное». Все из вас читали Имперские Правила, раскрывающие классификацию информации?
Все утвердительно закивали. Веселое настроение вдруг исчезло.
– Ни одного не читавшего? Тогда позвольте мне записать это. Доктор Хорват, три часа назад мне сообщили, что малыши являются отлично дрессированными животными, способными выполнять под присмотром техническую работу. Это верно?
– Да. Конечно. Это было так неожиданно, скажу я вам! Значение этого огромно: насколько мы сумели изучить их, они могут невероятно увеличить наши способности.
Род рассеянно кивнул.
– Есть хотя бы один шанс, что мы могли узнать это раньше? Что кто-нибудь знал это? Кто-нибудь из вас?
Раздалось сконфуженное бормотание, но никто не ответил. Род продолжал:
– Позвольте записать, что такого не было.
– Что значит эта запись, о которой вы говорите? – спросил Хорват. – И почему вы так беспокоитесь об этом?
– Доктор Хорват, эта беседа будет записана и должным образом засвидетельствована, чтобы при необходимости служить доказательством в военном трибунале. Вполне возможно, что судить будут меня. Это вам понятно?
– Что… О, небеса! – задохнулась Сэлли. – Судить военным трибуналом? Вас? Почему?
– Может быть предъявлено обвинение в измене, – сказал Род. – Как я вижу, большинство офицеров не удивлены. Моя леди, джентльмены, мы получили строгие приказы от самого вице-короля не выдавать никакой военной технологии Империи, а особенно защищать от осмотра мошкитов Олдерсон Драйв и Поле Лэнгстона. За прошедшие недели животные, способные изучить эту технологию и, вполне возможно, передать другим мошкитам, свободно разгуливали по кораблю. Теперь вы понимаете?
– Понимаю, – Хорват не выказал никаких признаков беспокойства, но лицо его стало задумчивым. – И вы обезопасили эту комнату… Вы действительно верите, что малыши могут понимать, о чем мы говорим?