Московский выбор. Альтернативная история Второй мировой войны
Шрифт:
В штабе противоположной стороны Роммеля тревожили его слишком растянувшиеся линии снабжения. Итальянская моторизованная дивизия «Триест» все еще не овладела фортом Маддалена, а снабжение 1-го африканского корпуса все еще приходилось проводить, огибая южный фланг английского фронта. В течение ночи Роммель раздумывал, не послать ли 7-ю танковую дивизию, до сих пор не вступившую в сражение, на помощь «Триесту», но потом решил, что 2-й африканский корпус сможет наступающим днем прорвать центр обороны англичан.
Каннингэм был гораздо менее уверен в своих силах. Ночь прошла в бесконечных совещаниях английских офицеров, что внесло дополнительную сумятицу и в без того нелегкую ситуацию. Позиции англичан на этом участке оставляли желать лучшего. Основная масса танков была в порядке, и рывок Роммеля к побережью был приостановлен. 1-я танковая бригада была отозвана из резерва и направлена к Мишейфе, между немецкой 90-й моторизованной дивизией и берегом. Еще сохранялась возможность, что атаку немцев удастся остановить упорным сопротивлением, если англичане сумеют оперативно прореагировать на какой-нибудь новый трюк Роммеля.
Но к рассвету 15 мая англичане уже отставали от немецкого генерала минимум на один шаг. Роммель, помнящий о двадцатимильной бреши, разделяющей два танковых сражения, использовал свой козырь — мобильность. Перед рассветом он направил 21-ю танковую дивизию на юг, а затем на восток, к границе, оставив 15-ю танковую мотать нервы 4-й и 2-й английским танковым бригадам. А Каннингэм невольно загнал 22-ю танковую бригаду в ловушку. Около 8.00 бригада все еще готовилась к наступлению на плацдарм, как вдруг с юга неожиданно появилась 21-я немецкая танковая дивизия и ударила во фланг англичанам. И большое количество английских танков было вынуждено отступить назад, прямо к поджидавшим их 88-мм орудиям 7-й танковой и 14-й моторизованной дивизий. Английская бригада рассеялась на части, потеряла управление, лишилась почти половины танков и выбыла из дальнейшего сражения на тридцать шесть часов. И опять немцы сумели показать англичанам, что такое концентрированный удар против рассеянных танков.
Однако о конце говорить было рано. Подразделения 2-й танковой бригады, устремившиеся на юг в попытке обойти с фланга уже далеко ушедшую 21-ю танковую дивизию, случайно обнаружили просвет между двумя немецкими корпусами, вклинились туда и атаковали ничего не подозревавшую дивизию «Ариэте». 21-я танковая, у которой практически кончилось горючее, не могла ни прийти на помощь итальянцам, ни заткнуть брешь. У 15-й танковой топливо также подходило к концу, к тому же она была занята сдерживанием англичан на севере. Так что главными заботами Роммеля в этот день стали — как закрыть этот просвет, развернуть два корпуса в линию, к северу, и подтянуть припасы к 15-й и 21-й дивизиям. На какой-то момент показалось, что закрыть эту дыру, которой так успешно воспользовалась 22-я бригада англичан, нет возможности. Единственное — можно было попытаться двинуть на север, к Бир-эль-Кирейгату, 7-ю танковую дивизию, но попытка натолкнулась на ожесточенное сопротивление 1-й армейской танковой и 2-й южноафриканской бригад. На границе 20-я танковая и 14-я моторизованная отчаянно пытались расширить проход через минные поля, чтобы по нему могли пойти колонны с боеприпасами.
К ночи 15 мая линия фронта представляла собой букву «L». Она шла от побережья на юг, к Гаср-эль-Абиду, а оттуда на восток, к Хаббату. Потери англичан в танках были более ощутимыми, чем у немцев, и соотношение танков было примерно пять к шести. Каннингэм доложил Окинлеку, что остановить попытку прорыва немцев к побережью вряд ли представится возможным. Он запросил разрешения отступить к спасительным рубежам Эль-Аламейна, которые вопреки приказам Черчилля за прошедшие месяцы были значительно укреплены. Окинлек решил прибыть на поле боя лично и оценить всю ситуацию. Пока что он посоветовал Каннингэму отвести 1-ю танковую бригаду, изводившую 90-ю моторизованную дивизию немцев постоянными атаками последние 24 часа, на запад, в район Бир-эль-Кирейгата. 5-я индийская дивизия должна расположиться у Хаббата.
В течение всей ночи с 15-го на 16 мая немецкие колонны снабжения шли по каменистым пустошам к правому крылу немецкого фронта. За ними ехали танки 20-й и 21-й дивизий. Роммель намеревался нанести решающий удар этим утром — одновременно атака тремя танковыми дивизиями по направлению к побережью и на Бук-Бук. 8-я армия, как он полагал, уже находилась на последнем издыхании.
Окинлек, прибывший в штаб Каннингэма в 8.30, получил первые сообщения об очередном наступлении Роммеля и пришел к такому же выводу. 8-я армия должна отступить. К счастью, 1-я танковая бригада по каким-то неведомым причинам так и не получила приказа следовать на запад и вместе с 5-й индийской дивизией сейчас стойко сдерживала напор немцев.
Каннингэм был смертельно уставшим и вымотанным, его душевное состояние было далеко от идеального. Слишком сильным было напряжение прошедших дней, и Окинлек, мгновенно оценив ситуацию, принял командование 8-й армией лично на себя. Официально Каннингэма освободили от обязанностей только несколько дней спустя.
Что еще можно было попытаться спасти из этого хаоса? Две дивизии пехоты, за исключением 150-й бригады 50-й пехотной дивизии, особо не пострадали. Южноафриканской дивизии приказали отступать вдоль побережья, а двум другим бригадам 50-й пехотной — вдоль немецких тылов. Танковые бригады на севере должны будут прикрывать отход южноафриканцев вдоль узкой полоски между морем и немецкими танками.
Роммель, естественно, стремился замкнуть кольцо. Но это ему не удалось. Несмотря на все усилия немецких танкистов, их продвижение было приостановлено английскими летчиками. 16 и 17 мая, как потом сказал Окинлек, «8-я армия былатпасе-на только с помощью Королевских ВВС». Когда передовые отряды Балка вышли к морю в двух милях от Бук-Бука, они застали там только несколько отставших английских танков.
Но Роммель все же был доволен. Враг отступал, неся тяжелые потери как в живой силе, так и в части МТО. Его танковая армия находилась в каких-то паре сотен миль от Александрии. Египет, как он полагал, почти лежал у него на ладони.
В течение нескольких следующих дней, пока разведывательные части 90-й моторизованной шли на восток вдоль побережья по пятам отступавших англичан, защитники и население Египта готовились к самому худшему. Остатки британского Средиземноморского флота отчалили из Александрии ночью 19 мая. В гавани отряды саперов ожидали сигнала к подрыву портовых сооружений. Город превратился в призрак. Комендантский час строго соблюдался, хотя большинство армейских частей ушло либо на запад, на фронт, либо на юго-восток, к Каиру, чтобы там ожидать эвакуации.
В столице улицы были забиты машинами, шедшими с фронта, из пригородов и Александрии. На поездах, уходящих в Палестину, не было ни одного свободного места. Дороги, ведущие из Каира на юг и юго-восток, были переполнены транспортом, увозившим нон-комбатантов по направлению к Суэцу, Суэцкому каналу и в долину Верхнего Нила. На пустыре между английским посольством и генеральным штабом горели костры из карт, шифровальных книг, докладов и прочих документов. Каир начал напоминать Москву.
Во дворце Абдин-Палас взволнованный король Фарук совещался с премьер-министром Али Махером. Король пообещал англичанам, что в нужное время он переберется в Газу, но на самом деле выполнять это обещание не собирался. Немцы тайно предложили королю убежище — абвер пообещал, что переправит его и Али Махера на Крит. Египтяне это предложение отклонили: они собирались «исчезнуть», чтобы появиться вновь для приветствия «армии-освободительницы».